Джеймс Шиан - Приговор
Джимми частенько появлялся в зале суда, где председательствовал Эванс, и на Клея произвело впечатление, как тот мог себя подать. Тембр голоса Джимми Дикарло был низким, сильным, всепроникающим. И когда он стоял перед присяжными или задавал вопросы свидетелю, то все смотрели только на него. Ему невозможно было не поверить — настолько он был напорист.
В коридорах дворца правосудия в Майами поговаривали, что Некоторые из пачек наличности, из тех, что проходят через руки Джимми, оказываются в карманах Эванса. Но об этом шептались только поздним вечером после нескольких порций спиртного, когда у людей развязываются языки. Никто в здравом уме при свете дня, зная, кто такой Джимми, не произнес бы ничего подобного.
Хотя Дикарло участвовал в нескольких процессах по делам об убийствах, он не особенно в них отличился. Однако Клея Эванса это не смущало. Джимми был хитер, напорист и способен на что угодно, чтобы выиграть дело. Именно такой защитник требовался Четвертому, чтобы представлять его и Уэсли Брюма в суде.
Вечером в среду, вернувшись из Таллахасси, Джек услышал телефонный звонок.
— Слушаю.
— Благодаря вам я скоро стану богачом, поэтому звоню, чтобы сказать спасибо.
Номер Джека не значился в телефонном справочнике, и обычно он знал тех, кто звонил ему домой. Но на сей раз голос оказался незнакомым.
— Кто говорит?
— Ах, простите, — шутливо спохватился незнакомец. — Забыл представиться. Меня зовут Джимми Дикарло.
Джек знал этого человека, однако решил подыграть.
— Джимми Дикарло, Джимми Дикарло… Помнится, в Майами был такой адвокат.
— Он самый.
— Чем могу быть полезен в столь поздний час?
— Я уже сказал вам, что звоню поблагодарить, потому что с вашей помощью стану богачом.
— Моей?
— А чьей же еще? Вы обвинили моего клиента в убийстве, но дело выиграем мы, и я собираюсь сожрать вас с потрохами. Это правда, что вы тянете на двадцать миллионов долларов?
Джек не обратил внимания на вопрос.
— Большое жюри вот-вот вынесет обвинительное заключение в отношении ваших клиентов. Большое жюри, а не я. Тем не менее, Джимми, поздравляю, что получили эту работу. Все-таки шаг вперед по сравнению с наркоторговцами. — Джек почувствовал, что задел адвоката за живое.
— Говорите что пожелаете, — отмахнулся Дикарло и продолжал ерничать: — А вот обвинить действующего федерального судью в убийстве — такое можно увидеть лишь в кошмарном сне. Я предъявлю вам иск на миллионы.
— Вы не слишком забегаете вперед? Уголовный суд — не подспорье в вашем желании разбогатеть. Хотя я оценил ваш ход: с самого начала посеять во мне страх и сомнение. Однако давайте не будем тратить лишних слов — я зарабатываю деньги не болтовней. Вы позвонили мне только для того, чтобы сказать спасибо или хотите что-нибудь добавить?
Джек заранее знал ответ.
— Вообще-то хочу. Мои клиенты не заинтересованы присутствовать при том, как вы загадываете шарады Большому жюри. Может, найдем способ обойти формальности и клиентам не потребуется появляться в суде лишь для того, чтобы воспользоваться Пятой поправкой?[28]
Джек не сомневался, что имеются способы заставить их явиться — хотя бы для того, чтобы сильнее позлить, — но теперь, когда его цель стала известна, хотел добиться обвинительного заключения как можно быстрее. Однако Джимми Дикарло позвонил ему поздно вечером и принялся угрожать и хотя бы поэтому не заслуживал любезного обращения. Джек не собирался спускать наглости.
— «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» — вы читали такую книгу, Джимми? Звоните мне среди ночи, оскорбляете, а затем просите об одолжении. Очень мило! Посмотрим, какие манеры у вас будут в зале суда.
— Так вы собираетесь тащить нас в суд? — досадливо проворчал Дикарло. Он сам устал от игры, которую начал.
— Нет, — ответил Джек. — Направьте мне письмо, в котором будет сказано, что ваши клиенты намерены воспользоваться Пятой поправкой, и им не потребуется являться в зал суда. — Но он еще не кончил. — Послушайте, вы будете благодарить меня не только за это.
— А за что еще?
— Я сделаю вас знаменитым. После того как будет вынесено обвинительное заключение, эту новость узнают во всей стране, а может быть, и за ее пределами. О вас станут говорить в каждом доме.
— Не исключено, что вы правы. — Джимми впервые понял, что получил шанс выйти на общенациональную сцену.
— Хотя у такой славы есть оборотная сторона, — продолжал Джек.
— Да?
— Нельзя проигрывать. Спокойной ночи, Джимми. — И повесил трубку.
В пятницу во второй половине дня Большое жюри предъявило Клею Эвансу и Уэсли Брюму официальное обвинение в убийстве первой степени. До понедельника новость не попала в прессу, но затем произвела эффект разорвавшейся бомбы. Эта тема стала ведущей в вечерних новостях Си-эн-эн. Ее освещали Эн-би-си, Си-би-эс и Эй-би-си. Во вторник Бэсс-Крик наводнили автомобили журналистов и фургоны съемочных групп. Джек ожидал, что дело получит широкую огласку, но никак не такого масштаба.
Он хотел, чтобы убийство Руди оказалось в центре внимания, и понимал, что самому придется стать объектом этого внимания. Во вторник он уже давал первое интервью Ассошиэйтед пресс.
— Я не могу говорить о деталях дела, — заявил он корреспондентке, блондинке, годившейся ему в дочери. — Но вправе требовать, чтобы эти люди были наказаны по всей строгости закона. Наше общество зиждется на власти закона, а не должностных лиц. Данное обвинение должно показать всем, что никто не выше закона.
— Вы обсуждали эту тему с губернатором? Существует возможность, что он сместит вас с поста за то, что вы обвинили в убийстве действующего федерального судью?
Джек понял, что вопросы кто-то готовил заранее. Он ответил только на второй:
— Я считаю, что губернатор позволит системе правосудия действовать, как ей положено. Он человек порядочный. И не станет вмешиваться в процесс.
В этот момент в Таллахасси Боб Ричардс оглашал сценарий, который несколько дней назад подкинул ему Джек.
— Джек Тобин — талантливый юрист. Я надеюсь, что те, кто возьмутся защищать Эванса и Брюма, тоже способные юристы. Если они невиновны, суд вынесет оправдательный приговор.
Последним в игру вступил Джимми Дикарло, но его в этот день цитировали больше других.
— Джек Тобин защищал Руди Келли. Он подал апелляцию в верховный суд и проиграл. Руди Келли казнили по ошибке, но эта ошибка была совершена многими и на многих уровнях. Однако Джек Тобин не может этого принять. Он хочет добиться справедливости. Его нельзя допускать к этому делу.
В черном костюме от Армани, белой рубашке и серебристом шелковом галстуке, с прилизанными крашеными иссиня-черными волосами, Джимми выглядел невероятно тучной кинозвездой.
День для Джека и Марии не закончился в конторе. Дик привез женщин к дому, и, оказавшись на подъездной аллее, они оказались в центре «циркового представления». Их встретила толпа журналистов, а на переднем газоне стояли телевизионные фургоны и толпились зеваки.
— Похоже, наш приятный образ жизни канул в прошлое, — заметил Дик.
— Скоро все кончится, — отмахнулся Джек.
Но прошла неделя, а осада продолжалась. Обитатели дома стали испытывать приступы клаустрофобии. Джек, Пат и Хоакин лишились удовольствия вечерами побегать. Дик, бросивший пить и, с тех пор как его наняли на работу, регулярно занимавшийся физическими упражнениями, не мог плавать. Нельзя было спокойно выйти на улицу. Простой поход за покупками превращался в настоящее приключение. Никто не видел этому конца. Вслед за предъявлением обвинения предстояли аресты, заявления оснований защиты против обвинения, апелляции — и все эти события будоражили прессу.
— Надо что-то предпринимать, — заявил Джек Пат, лежа ночью в постели. — Нельзя терпеть подобное месяцами.
— Есть идеи? — поинтересовалась она.
— Есть. Некогда я рыбачил с одним человеком, его зовут Стив Престон. Он владеет большим ранчо — тысячами акров земли примерно в двадцати милях от города. Его сын руководил на ранчо работниками. Когда он женился, отец выстроил ему большой дом в паре миль от своего. Но жена не захотела вести сельский образ жизни. Молодые переехали в Атланту, и сын Стива получил работу в фирме «Кока-кола». Отец был ужасно расстроен. Насколько мне известно, дом с тех пор так и пустует. Стив показывал мне его, когда он только строился. Просторное здание, больше этого. Завтра я позвоню Стиву и спрошу, не сдаст ли он нам этот дом.
— Что ж, попробуй, — уклончиво ответила Пат. — А с остальными ты уже советовался?
— Нет, сначала хотел узнать твое мнение. Так что думаешь?
— Делай, как считаешь нужным.
