Джеймс Чейз - С/С том 1. Лечение шоком. Легко приходят - легко уходят. Ясным летним утром
В доме была большая гостиная, а также столовая, кабинет, три спальни, три ванные комнаты, прекрасно оборудованная кухня и скромный бассейн. Здесь же — гараж на четыре автомобиля, теннисный корт и трек для скейта. В двухстах ярдах от ранчо находилось пятикомнатное деревянное шале для прислуги.
Плата за аренду была достаточно высокой, но у Вика хватало денег; место понравилось ему, так что он, не торгуясь, выложил требуемую сумму.
Перед отъездом Вик еще раз переговорил с Керри.
— Я боюсь, как бы тебе там не было скучно, — сказал он, любовно глядя на жену. — Мы ни с кем не будем встречаться все эти три месяца, пока я не закончу пьесу. Может быть, ты все же останешься дома, а я поработаю в одиночестве?
Но Керри не соглашалась. Дел у нее будет предостаточно: присматривать за малышом, перепечатывать его пьесу на машинке… Кроме того, всегда есть работа на кухне, а если выпадет свободная минутка, она сможет закончить пару картин, до которых у нее так и не дошли руки.
Они решили взять с собой только одного слугу: молодого вьетнамца Ди Лонга, который уже около года работал у них. Кроме того, что он держал дом в идеальном порядке, Ди Лонг был еще и приличным механиком. Так как на ранчо они будут довольно далеко от станции техобслуживания, неплохо иметь под рукой человека, который в состоянии починить автомобиль.
За два месяца упорной, напряженной работы пьеса была практически написана. Вик заново переделывал диалоги, да и некоторые сцены из второго акта пока еще не удовлетворяли его. Он не без основания считал, что через пару недель пьеса будет готова к постановке, и надеялся на успех.
За эти два месяца Вик и Керри полюбили «Вестлендс». Они даже жалели, что скоро, увы, очень скоро им придется вернуться в свой шумный, вечно переполненный гостями дом в Лос-Анджелесе. Впервые после медового месяца они получили возможность побыть наедине и по достоинству оценили это. Им нравилось общество друг друга и то особое ощущение покоя, когда не надо посещать приемы и устраивать шумные пирушки, отрываясь от дел по первому телефонному звонку. Кроме того, здесь они могли уделять гораздо больше времени ребенку.
Хотя здесь было очень хорошо, нельзя сказать, чтобы «затворникам» повезло с вьетнамцем, который день ото дня становился все более апатичным и вялым.
Вик и Керри беспокоились об этом маленьком человеке. Они предлагали Ди Лонгу пригласить сюда жену, разрешали пользоваться второй машиной, чтобы он посещал кинотеатры в Питт-Сити. Но, как правило, раздраженно пожав плечами, вьетнамец заявлял, что пятьдесят миль по пыльной дороге туда и обратно — слишком дорогая цена за удовольствие посмотреть фильм.
Частенько Вик говорил жене, что надо увеличить жалованье слуге, но Керри утверждала, что вьетнамец грустит не от отсутствия денег, а от одиночества.
…Эта история началась июльским утром, немного позже 5.30, когда Вик Дермотт неожиданно проснулся в холодном поту. Сердце его так неистово колотилось в груди, что он едва мог дышать.
Некоторое время он лежал без движения, пытаясь понять, что разбудило его. Слышалось лишь негромкое тиканье часов, стоящих на ночном столике, да на кухне негромко урчал холодильник. Дом еще спал.
Виктор не мог вспомнить, что его так испугало во сне, был ли это дурной сон и сон ли… Страх никак не проходил, чего до этого никогда не было.
Он поднял голову и посмотрел на соседнюю кровать, где спокойно спала Керри. Некоторое время рассматривал ее, затем перевел взгляд на детскую кроватку с ребенком.
Вытащив носовой платок из-под подушки, Вик вытер вспотевшее лицо. Тишина, привычная обстановка и тот факт, что два самых дорогих ему человека мирно спят, успокоили его, и через несколько секунд он почувствовал, что приходит в себя.
«Должно быть, это плохой сон, — подумал он. — Но я совершенно ничего не могу вспомнить…»
Он откинул простыню, сел. Стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Керри, натянул халат и сунул ноги в домашние тапочки. Подойдя к двери спальни, тихо открыл ее и вышел в квадратный холл.
Хотя его сердце успокоилось, но чувство беспокойства не покидало. Все так же тихо он вошел в просторную гостиную и осмотрелся. Все предметы находились на своих местах — там, где их покинули вчера вечером. Вик подошел к окну и выглянул наружу. В центре патио шумел фонтан, разбрасывая сверкающие брызги, на террасе в беспорядке стояли стулья, на одном из них лежал журнал, забытый вчера Керри.
Он прошел в кабинет, но там тоже было все в порядке. Из окна Виктор осмотрел шале, где жил Ди Лонг. Не было заметно никаких признаков жизни, но это и не удивило его, так как Ди Лонг никогда не просыпался раньше половины восьмого утра.
Не в состоянии определить причину своего беспокойства, Дермотт раздраженно пожал плечами и прошел на кухню. Он знал, что больше не в состоянии уснуть, если уже поднялся с постели. «А не выпить ли кофе?» — сказал он сам себе и сосредоточился на этом занятии.
Он открыл дверь кухни, откуда можно было выйти в другое маленькое патио. Ворота патио были настежь, так как Дермотт на ночь давал свободу собаке — огромной эльзасской овчарке по кличке Бруно, чтобы тот мог порезвиться на воле. Утром его сажали на цепь.
Он призывно свистнул собаке и поставил на огонь кофейник. Затем приготовил завтрак для Бруно и поставил на пол возле двери. Прошел в ванную.
Десятью минутами позже, умывшись, побрившись и надев белую безрукавку, голубые шерстяные брюки и белые сандалии, Вик вернулся на кухню. Сердце екнуло, и он замер, нахмурившись: завтрак Бруно был нетронут. Собаки нигде не видно.
Такого раньше никогда не было. Вик вновь почувствовал острый укол страха. Бруно всегда отзывался на свист и минуту спустя появлялся на кухне, виляя хвостом от избытка чувств.
Вик быстро пересек патио и заглянул в конуру. Она была пуста. Он свистнул снова и некоторое время подождал, прислушиваясь. Затем вышел за ворота и осмотрелся. Собака пропала.
Еще рано, сказал он себе. Ведь обычно хозяин поднимался около семи. Овчарка, возможно, охотится за сусликами, но это так странно… Действительно, утомительное и странное утро.
Он вернулся на кухню, налил кофе, добавил сливок и с чашкой прошел в кабинет. Усевшись за стол, сделал маленький глоток кофе и закурил сигарету.
Положив перед собой рукопись, начал перечитывать последние страницы. Глаза привычно бежали по строчкам, но Вик поймал себя на том, что не понимает, что читает. Он вернулся к началу страницы и начал читать снова, но его мысли все время возвращались к Бруно. Где же собака?
Он отложил рукопись, допил кофе и вернулся на кухню.
Завтрак Бруно по-прежнему стоял нетронутый.
Вновь Вик пересек патио и вышел за ворота. Призывно засвистел, осматривая белые песчаные дюны.
Чувство одиночества охватило его, и он уже хотел позвать Керри, но после некоторого размышления решил удержаться и не беспокоить жену. Вернувшись в кабинет, он уселся в удобное кресло и задумался.
Со своего места сквозь большое окно он видел, как над пустыней встает раскаленный шар солнца. Обычно его завораживала игра красок, но в это тревожное утро ему было не до красот природы, и впервые он пожалел, что выбрал такое уединенное жилье.
Крик сына заставил его вскочить на ноги. Вик, буквально, ворвался в спальню.
Малыш проснулся и настойчиво требовал завтрак. Керри уже сидела около его кроватки. Увидев мужа, она улыбнулась.
— Ты сегодня так рано поднялся. Который час?
— Половина седьмого, — сказал Вик и подошел к кроватке.
Он поднял ребенка, и тот перестал плакать, узнав отца, успокоился и заулыбался.
— Не спалось? — спросила Керри.
— Что-то разбудило меня…
Держа ребенка на руках, Вик присел на краешек постели, а Керри прошла в ванную. Он с удовольствием рассматривал сквозь ночную сорочку ее красивое тело и длинные, изящные ноги.
Пятнадцать минут спустя Керри занялась ребенком. Эта картина всегда доставляла Дермотту большое удовольствие.
— Ты слышал ночью треск мотоцикла? — неожиданно спросила Керри.
Наблюдая ритуал кормления, Вик совершенно забыл о своих страхах. Но неожиданный вопрос жены вновь заставил сильнее забиться сердце.
— Мотоцикл? Не слышал… этой ночью?
— Кто-то приезжал сюда на мотоцикле, — Керри уложила малыша в кроватку. — Это было примерно в два часа. Но я не слышала, чтобы мотоцикл уезжал.
Вик пригладил волосы пальцами, растерянно глядя на жену. Керри подошла к нему и села рядом на постель.
— Что нибудь случилось, дорогой? Я действительно не помню, чтобы мотоцикл уезжал, — повторила Керри. — Я слышала, как заглох мотор… затем ничего.
— Возможно, это был дорожный патруль, — неуверенно сказал Вик, вытаскивая из кармана пачку сигарет. — Они навещали нас время от времени… помнишь?
