Ирина Невская - Рефлекс выживания
Естественно, «друзья» не могли простить Андрею такого взлёта. Они решили как можно скорее убрать с дороги этого выскочку, но так как сами уже попали «под колпак» Интерпола, то затаились на время. В открытую действовать было нельзя, вот они и стали искать другие пути. И нашли-таки! Уж не знаю, каким образом Герка, этот страстный поклонник зеленого сукна и рулетки, состыковался с ними, скорее всего, очень просто: свинья всегда грязь найдёт. Вот и нашел… Потом на фирме появилось это «славное» и «доброе» семейство грызунов. И началось! Мы-то с Ленкой всё замечали, а брат, как был наивным и доверчивым телёнком, так им и остался. Эх, да что говорить…
— Почему же раньше ты всего этого нам не рассказал? — спросила я в глубоком душевном волнении.
Брат горько усмехнулся и повторил:
— Дураком был.
— Неужели ты думал, что я, твоя родная сестра, предам тебя? — сказала я и заплакала.
Андрей спохватился, обнял меня и погладил по голове:
— Что ты, малыш, конечно же, нет. Это мой характер виноват, гордость, будь она не ладна, наша с тобой фамильная черта. Знаешь, как я переживал после каждой нашей ссоры?
— Ты? Переживал? — не поверила я своим ушам. — Прости, но в это трудно поверить.
— И всё же это так. Если бы ты знала, как я боялся, сидя здесь, что вот сейчас откроется дверь, и войдёшь ты. Они пообещали мне это с самого начала, я каждую минуту ждал этого и боялся.
— Долго же ты, бедный, ждал, — я довольно захихикала, — им никак не удавалось исполнить своё обещание.
— Но всё же ты здесь, — грустно сказал Андрей, — и я вот что думаю: давай отдадим им эту чёртову папку, пусть забирают фирму, я не хочу, чтобы из-за моей дурости кто-нибудь пострадал. Поверь, ты очень дорога мне, а ещё… Ангелина и Ленка, я не хочу вами рисковать, слишком дорогая цена, и…
— Даже не думай! — я резко оборвала его. — Столько всего произошло, мы так рисковали, и всё насмарку?
— Да ладно, Сашка, наживём ещё, нам не привыкать. Мы знаем, что такое трудности. У нас за столько лет появился, как ты сказала, рефлекс выживания, — ответил брат, потом, помолчав немного, добавил: — А не будет ничего, так и не надо.
— Нет, — решительно отрезала я, — дудки. Они получат дырку от бублика, а не фирму. Так вот слушай меня, я тебе ещё не все рассказала.
И я преподнесла ему историю счастливого спасения Юрия Ивановича, главного прокурора.
— Юрий Иванович мне жизнью своей обязан. А так как он, по мнению Сергея, один из честных людей в нашем городе, так сказать, почти последний из Могикан, то я думаю, что у нас ещё не всё потеряно, — завершила я свой рассказ на столь оптимистичной ноте.
— Сашка! — Андрей от радости даже запрыгал. — Это же всё меняет! Мы спасены, я теперь в этом уверен. Они получат по заслугам. Главное теперь — вырваться отсюда живыми и невредимыми.
— В это я как раз верю, а вот в то, что они получат по заслугам, нет. Ты, наверное, шутишь? Выкрутятся, вот увидишь, — усомнилась я.
Брат заёрзал от нетерпения:
— Да нет же, послушай, ты тоже не всё знаешь. Думаешь, куда я тогда ехал?
— На заседание совета директоров, — ответила я.
Андрей тихо засмеялся:
— И туда тоже. А самое главное: я должен был встретиться с представителем Интерпола.
Я захлопала глазами от удивления:
— Да ты что!
— Да-да, — подтвердил брат, — я уже раз с ними встречался, давал кое — какие показания во время последней своей поездки. Они мне объяснили, что к чему.
Я от удивления раскрыла рот и застыла на месте, совсем как герои бессмертной комедии Гоголя.
— К…ка…к? Так ты… знал обо всём уже давно? — я даже говорить не могла от потрясения. — Но… но как же так? А наши с тобой разногласия? Ты же спорил со мной…
— Успокойся, Сашка, — прервал меня брат, — я же не мог во всеуслышанье объявить: товарищи — господа, а про вас уже знают. Ну, извини, что не развесил по городу объявлений и по телевидению не выступил. Я сам до конца не верил, а вот когда они мне доказательства представили в зелёной папочке, которую вы так преданно оберегали, сам до некоторых вещей доходить стал. Я должен был продолжать игру, чтобы они ничего не заподозрили.
Я обиделась:
— Ну, ты хотя бы мог меня предупредить, что ссоришься со мной в интересах дела.
— Меньше знаешь, крепче спишь, — категорично ответил брат и добавил: — Если бы я поделился с тобой, нас было бы уже трое.
— Почему это? — удивилась я.
Андрей засмеялся:
— А Ленка? Неужели ты о ней забыла?
Я подумала, что и в самом деле: тут же рассказала бы обо всём подруге.
— Зря не поделился, мы бы тебе подыграли. Разве ты до сих пор не понял, что мы — твои друзья.
Брат махнул рукой:
— Да думал, что трепанёте где-нибудь.
Ну, дорогой братец! Что значит «трепанёте»? Между прочим, мы, женщины, в отличие от вас, мужчин, знаем, что говорить, когда, где и с кем. У нас, хоть и бывают иногда длинные языки, но если надо, то мы будем молчать как рыбы. И вы ни за что не заставите нас сболтнуть лишнее, потому что в женщине с древних времен заложено ценное качество — женская мудрость, которая генетически передается нам из поколения в поколение по женской линии. Мужчины же ещё большие трепачи, чем мы.
Однако брату я всего этого не стала объяснять, а просто снисходительно улыбнулась в ответ на его обидные слова.
— Знаешь, что всего обидней? Так это то, что я так доверял Вадиму и Руслану. Да и от Анатолия Ивановича не ожидал. Не могу понять, как они оказались втянутыми во всё это? Чем я им помешал? — Андрей развел руками и вопрошающе посмотрел на меня. Я же, немного подумав, выдала, даже не подозревая об этом, как потом оказалось, правдоподобную версию:
— У них с самого начала был сомнительный бизнес. Да и что-то быстро налоговая сначала их прикрыла, вероятно, по чьей-то наводке, а потом так же быстро отпустила с миром, но не просто так, а опять же за чьи-то вовремя проплаченные деньги. Вот тебе и готовые рабы — исполнители.
— Я даже знаю, кто так постарался, — вставил словечко брат, а я продолжила:
— А может быть, им изначально для открытия бизнеса деньжат подкинули, и они давно в этом синдикате воров и негодяев состояли?
— Звучит правдоподобно, — согласился Андрей, — всё планировалось заранее. Чтобы уничтожить меня, нашу фирму, они всё тщательно продумали. Ловкий ход: превратить друзей во врагов. Только одного я не пойму, — брат почесал затылок, — как Вадим на это пошел? Он так рьяно в зятья набивался? Я давно заметил, что он по тебе сохнет.
— Нет, ты ошибаешься, — возразила я, — он столько раз пытался меня убить. Его мнимая любовь — сплошная игра, видимость.
— А Руслан? — брат задел за живое.
— Давай о нём вообще не будем, хорошо? — попросила я.
Он согласно кивнул и закрыл душещипательную тему.
Кажется, я давно для себя решила, что о Руслане нужно забыть, но… Странная это штука — сердце. Почему оно сжималось при мысли о нём? Почему продолжало любить? Да и тело ещё помнило его прикосновения, его поцелуи. Как бы я ни уговаривала себя, ничего не получалось. И тогда, собрав волю в кулак, я сказала брату:
— Лёшка сделал мне предложение.
Андрей широко раскрыл глаза:
— Вот как? Ну и?
Я покачала головой:
— Я не знаю, понимаешь, не знаю. Мне нравится Лёшка, с ним легко, хорошо… но я не знаю.
— Ничего, Сашка, вот выберемся отсюда, посмотрим, что это за Лёшка такой. Я как старший брат имею право советовать тебе, хотя ты никогда не прислушивалась ни к чьим советам. Решать тебе. В конце концов, ты тоже достойна счастья, вот как мы с Ангелиной.
— А знаешь, — сказала я брату, — ты правильно сделал, что выбрал её, она и в самом деле — просто супер.
— Да — а — а, — мечтательно протянул он.
— Только вот Юлька никак не сдаётся. Мне кажется, что она по-настоящему тебя любит. Знаешь, мне даже жаль её.
Теперь взмолился брат:
— Давай не будем про Юльку.
Конечно, я прекрасно понимала его. Если душа не лежит, то ничего уже сделать нельзя. К сожалению, в жизни всегда так: когда любят нас, не любим мы. Или наоборот: когда не любят нас, то любим мы. Не просто любим, а жить не можем, места себе не находим, томимся, переживаем, ревнуем. Хотя по большому счету Юлька сама виновата: она уже считала Андрея своей собственностью, пытаясь намертво привязать его к своей юбке. Мужчины же этого страшно не любят, потому что дорожат своей независимостью.
Вспомните, чем занимались они в первобытные времена? Охотились. А что это значит? Их никогда не было дома, то бишь в пещере. Они всё время проводили на свежем воздухе, утоляя свои мужские прихоти. Уйдёт раненько из пещеры на охоту, и, пожалуйста тебе, — вот она, свобода. Да и над ухом никто не жужжит: сделай то или это. А что такое охота? Это не просто желание убить добычу и вкусно поесть, а ещё азарт, соперничество, возможность показать себя, свою силу и ловкость. Короче, они целыми днями только тем и занимались, что выпендривались друг перед другом. Отсюда и рыцарские поединки, дуэли, войны, наконец. Всё то же желание показать себя, завоевать, повергнуть врага.
