Алексей Тарабрин - Женщины и преступность
- Конечно, самым страшным испытанием для меня был таможенный пост в международном аэропорту в Вашингтоне. - Вновь переживая те минуты, Вероника еще сильнее мяла в руках тесьму своей сумки. - Чем ближе к служащему, проверявшему документы, тем меня больше трясло. Вот он взял мой паспорт, пролистал. Потом чтото спрашивает. Все, думаю - про мой живот. И тут вспоминаю - это еще из школьной программы по иностранному языку. Он интересуется: говорю ли я по-английски? Автоматом отвечаю ему, как на уроке, что нет. Он улыбается и протягивает мои документы назад, мол, счастливо. Как в тумане бреду дальше, еще не веря окончательно, что все преграды позади...
А впереди? Почти сразу среди встречающих Вероника заметила тех, кто был нужен, а точнее, кому была нужна она. Чуть в стороне от прохода стояли мужчина и женщина. На листе бумаги жирным фломастером были выведены ее имя и фамилия. Эта опознавательная надпись и вправду была по-русски.
- Подхожу, здороваюсь и называю себя, - Вероника рассказывала достаточно подробно, чувствовалось, что память у нее действительно цепкая. - Они мило улыбаются и на мое приветствие тут же отвечают на чистейшем русском.
"Геня, - женщина первой протягивает руку. - Я ваша переводчица. Буду рядом постоянно. Помогу поближе познакомиться с Америкой..."
"Ден", - представился и ее спутник. В отличие от женщины, он оказался немногословен. Жестом приглашает следовать за ним, к машине.
С женщиной знакомство продолжается, пока куда-то едем. Геня хорошо говорит по-русски, почти не чувствуется акцента. Иметь рядом такого переводчика просто приятно, особенно если учесть, что познания Вероники в иностранном так и остались на довольно примитивном уровне. Восхищаясь произношением, она не выдержала и даже спросила, мол, не из России ли она, не землячка? Оказалось, что нет. Геня - еврейка, родилась в США. Вот родители - да. Они выходцы из России. Сначала уехали в Израиль. Уже оттуда перебрались в Вашингтон, когда дочь была только в проекте. Здесь они обосновались и осели окончательно.
Час езды в шикарной легковушке по не менее шикарной автостраде пролетел незаметно. Машина остановилась у небольшого особняка.
"Это дом будущих родителей моего ребенка?" - поинтересовалась Вероника. Еще в Москве Саша говорил, что жить, скорее всего, придется в американской семье, которая усыновляет.
"Нет. Это пансион, - пояснила Геня. - Поживешь пока здесь несколько дней".
"А потом?"
"Сама увидишь".
На следующий день, рано утром, Геня уже была в номере пансиона. Она повезла Веронику в какую-то клинику. Там пришлось сдавать анализ крови. Потом обследовали на УЗИ. Еще были какие-то процедуры. Из заключения врача удалось понять только два слова: "хорошо" и "мальчик". Услышав это, Геня прямо расцвела. И произнесла по-русски, уже для Вероники:
"Как здорово, что у тебя будет мальчик".
"Сын, но не для меня, - с какой-то обреченностью восприняла эту новость Вероника. - Чего ж тут здорового?"
"Патрон будет рад, - продолжала щебетать переводчица. - Он обожает мальчиков, и на них больше желающих..."
"Кто? - не поняла Вероника. - Кто будет рад?"
"Мой начальник, а теперь и твой".
"С какой стати еще и мой?"
"Пока ты будешь находиться в Соединенных Штатах, всецело будешь зависеть только от него. Как он скажет, так все и будет".
Вскоре Веронике воочию пришлось познакомиться со своим патроном. Она и Геня как раз вернулись в Вашингтон, в офис фирмы. По всему ощущалось, что была эта фирма вполне легальной местной конторой по усыновлению. Вот как об этой встрече рассказала сама Вероника:
- Мне еще раз пришлось приятно удивиться, когда шеф Гени и Дена - а звали его Сэм - вдруг заговорил со мной без переводчика. Респектабельный американец и свободно шпарит по-нашему...
"Очень рад видеть и приветствовать вас в Соединенных Штатах Америки, - 1 - торжественно начал Сэм свою пафосную речь. - Хочу выразить свое восхищение вам, русской женщине, решившейся на столь благородный поступок. Мы постараемся сделать все возможное, чтобы ваше пребывание здесь превратилось в небольшой праздник. Пока, Вероника, отдыхайте и наслаждайтесь. Нам необходимо урегулировать некоторые формальности, потом Геня и Ден проводят вас в Луизиану".
"Извините, а это зачем?"
"Америка - интересная страна. Здесь можно все. Но не везде и не всегда. Что поощряется в Луизиане, в Вашингтоне может преследоваться. Именно эту противоречивую особенность мы и используем для разрешения вашей проблемы. Вас там поселят в отдельной квартире. Будете жить на всем готовом. Отлично питаться. Все будет хорошо, за исключением одного "но". Вам нельзя будет выходить на улицу и с кем бы то ни было общаться".
"Совсем ни с кем?"
"Ну, не совсем. У вас будет адвокат, который решит все ваши вопросы по передаче и усыновлению вашего ребеночка. С ним будете общаться. С Геней еще. С другими сотрудниками фирмы... Но на улицу вам выходить нельзя! Можно сказать, что жить будете в клетке, но в золоченой клетке".
"Ладно. Я согласна, если это так необходимо".
В золоченой клетке
После посещения офиса обе женщины вернулись в пансион.
"Ты располагайся, а мне надо отлучиться, - прямо в прихожей заявила Геня. - Без меня ни шагу. Чтобы не было соблазна, я тебя закрою".
"Как хочешь", - только и пожала плечами Вероника.
"Пока". - Геня хлопнула дверью, а через секунду щелкнул закрывающийся замок.
Вероника на всякий случай подергала за ручку - заперто. Никаких приспособлений, чтобы открыть дверь изнутри, не было. Один внутренний замок, и все. Тогда она развернулась и отправилась внутрь помещения. Надо было поближе познакомиться со своими апартаментами. А это была большая комната, заставленная мебелью так, что делилась еще на одну. Условной чертой можно было считать большой диван. Вот около него Вероника и задержалась. Потрогала рукой мягкую обивку и села. После стольких новых впечатлений, большого объема информации хотелось отдохнуть. И она даже рада была, что переводчица куда-то исчезла. Надолго или нет, она пока не знала. Да в конце концов, какое ей до этого дело? Она откинулась на мягкую спинку, закрыла глаза.
Сколько прошло времени? Наверное, около часа. Вероника задремала и проснулась оттого, что входная дверь резко хлопнула. В комнату буквально ворвался вихрь страстей, так излишне возбуждена была Геня. Она что-то сказала, но со сна Вероника так и не уловила смысла, потом пролетела через комнату и плюхнулась на кресло рядом. Щелкнула зажигалка, Геня прикурила длинную тонкую сигарету. Запахло каким-то дорогим и ароматным табаком. Затянувшись несколько раз, Геня пристально посмотрела на русскую. По всему чувствовалось, что ее буквально распирает от какой-то новости, но она как бы колебалась, стоит ли выкладывать ее так просто. Наконец не выдержала: "Знаешь, сегодня к нам еще одна девушка приезжает".
"Ну и что? - Вероника, казалось, ничем не выразила своего отношения к этой новости, хотя ее и распирало любопытство: кто и зачем? Наверное, такая же, как я? Но вслух она сказала другое. - И меня это как-то касается?"
"Конечно. Она тоже из России".
"У нее такая же проблема?"
"Да".
"Откуда она?"
"Из Москвы".
"Мы встретимся?"
"Обычно русских у нас вместе не селят. Но тут накладочка... Она, наверное, будет жить с тобой".
"Хорошо. А можно ее встретить? Возьми меня с собой в аэропорт. Хоть посмотреть..."
"Нельзя. Она сама приедет".
Действительно, вечером в золоченой клетке появилась еще одна птичка, девушка из России.
"Лена, - представилась она. - Из Москвы".
"Вероника. Из Шарьи".
"Ой, а что это такое?"
"Это маленький городок в провинции, - улыбнулась Вероника, привыкшая к тому, что чаще всего из-за своей гордости многие москвички, можно сказать, дальше своего носа ничего не замечали и замечать не желали. - В Костромской области это, если говорит о чем-то".
"Да, конечно, - наморщила симпатичный носик Лена. - Это, кажется, где-то на Урале..."
"Почти угадала. Через Шарью на Урал железная дорога идет. Но вот находится она несколько ближ"и севернее, примерно между Ярославлем и Котельничем".
"Да, да, я как раз так и думала, - совершенно не смутившись, произнесла Лена. - А в Ярославле я бывала с мужем. Туда мы на теплоходе плавали, по Волге".
Новая соседка Вероники была лет двадцати пяти, высокая, подвижная, даже несколько резковатая женщина. Копну крашенных в рыжий цвет волос контрастно дополняли голубые глаза. Они излучали холод и злость. Но это было первое, обманчивое впечатление. На самом деле Лена оказалась хорошей, добродушной подругой, но очень жадной до денег. Это стало понятно уже при первом разговоре.
"Давно здесь?" - спросила она.
"Дня три".
"Ну и как?"
"Нормально".
Лена посмотрела на Геню. Та с кем-то разговаривала по-английски по телефону. На своих пленниц внимания почти не обращала. Это, видимо, вполне устраивало Лену. Она потянула Веронику за руку в глубь комнаты: "Пойдем, посекретничаем".
