Валерий Карышев - Александр Солоник - киллер мафии
- Почему вы так думаете?
- Все-таки я его защитник, он доверился мне... А потом я единственный, с кем он в наибольшей степени общался в последние месяцы.
Следуя формальной логике, человека, высказавшего подобное предположение, следовало отвезти в смирительной рубашке на Канатчикову Дачу. Судите сами: беглец, находящийся в федеральном розыске, да еще с такой жуткой репутацией, не стал бы светиться даже перед родной матерью, не говоря уже об Адвокате.
Но чекист увидел в этом свой шанс, быть может, спасительный.
- Вот вам телефон, - он протянул визитку. - В случае чего сразу звоните. Вы ведь неплохо знаете законы и понимаете, что вам грозит в случае сокрытия...
Утром следующего дня Адвокат проснулся в самом скверном расположении духа. Все произошедшее казалось какой-то нелепой фантасмагорией. Но неприятности только начинались. Выезжая от дома, защитник сбежавшего киллера снова заметил бежевую "шестерку" - слежка за ним продолжалась.
В юрконсультацию позвонила любовница одного постоянного клиента и с плачем сообщила, что ее любимого трясет в бане РУОП. Пришлось, бросив все, ехать в эту самую баню.
Картина, которую он застал там, впечатляла. На полу лежали голые татуированные мужчины, а в бассейне с визгом барахтались обнаженные женщины, естественно, без татуировок. Видимо, банных барышень жутко испугало вторжение представителей МВД...
Клиент Адвоката, сидя за столиком, уныло рассматривал свежеподброшенный джентльменский набор: "волыну" и пакетик с наркотиками. Картина прояснялась мгновенно...
С плотоядной улыбкой Адвокат потребовал предъявить ему старшего из эмвэдэшников. Когда тот появился, защитник, сыпя статьями УПК, спросил, где понятые и протокол изъятия оружия и наркотиков. Ни того, ни другого у оперов, естественно, не нашлось.
К вечеру клиента отпустили. Он и передал Адвокату все, что говорили о нем руоповцы.
Ситуация складывалась на редкость неприятная: защитник бежавшего киллера прекрасно понимал, что перешел дорогу опасным людям и в самое неподходящее время.
И не ошибся: через несколько дней защитник Александра Македонского был приглашен на Шаболовку, 3, в качестве свидетеля. Он-то, как никто другой, понимал, насколько короток путь из свидетелей в обвиняемые...
Надо было предпринять какой-нибудь контрход, и таковой был найден. За день до визита в штаб-квартиру РУОПа Адвокат разослал факсы по всем редакциям, на радио и на телевидение: если вы действительно интересуетесь делом Солоника, милости просим, приезжайте. Сенсация гарантирована: РУОП не сегодня-завтра арестует защитника великого русского киллера, а пока он даст пресс-конференцию прямо на ступеньках Шаболовки.
Допрос в РУОПе проходил по правилам высокого следовательского искусства. Следак пугал Адвоката всем, что было в его арсенале: от якобы существующих видеозаписей, где допрашиваемый зафиксирован с людьми, якобы подготовившими побег подзащитного, до его классической связи с организованной преступностью.
Адвокат отвечал каким-то параллельным движением мысли, отбивался, высказывал контраргументы, но при последнем обвинении оживился.
- Естественно, с оргпреступностью я связан, и очень тесно, - подтвердил он, - в той же самой степени, что и вы...
Следак явно не понял намека.
- То есть?
- Вы каждый день с ней боретесь, то есть общаетесь с теми же людьми, что и я. А по Конституции, каждый гражданин имеет право на защиту. Я вижу у вас на столе Уголовнопроцессуальный кодекс. Как-нибудь прочитайте его на досуге, - вежливо предложил Адвокат.
Руоповец проглотил обиду - ничего иного ему и не оставалось.
Впрочем, у него оставался еще один козырь, видимо, последний, и потому он приберег его для концовки беседы.
- А мы сообщим о вашем участии в побеге Солоника ворам в законе. Наверняка в этот момент сдедак даже не думал, сколь нелепо будет выглядеть офицер регионального управления по борьбе с оргпреступностью, стучащий на адвоката ворам, своим извечным оппонентам. - Наверное, им все это не очень понравится...
- Вам никто не поверит, - парировал угрозу Адвокат. - Вам просто не поверят...
Скоро все было кончено: Адвокат подписал необходимые бумаги "о неразглашении следственных действий" и, лишь поднявшись, заметил, что следак заметно прихрамывает.
- Что с вами? - невольно вырвалось у юриста.
Тот поморщился.
- По глупости, по молодости... Под пули лез. Так получилось...
Проходя по длинным коридорам на выход, Адвокат невольно думал, что у каждого рано или поздно получается именно то, к чему он стремится: удачно проведенный процесс, побег из следственного изолятора или пуля в задницу...
Адвокат, сидя за рулем "БМВ", то и дело бросая взгляды в зеркальце заднего вида, пытался определить в толпе шедших сзади машин бежевую "шестерку" или синий "Москвич". К счастью, преследователей не было. Впрочем, это ничего не меняло: они просто могли сменить засвеченные машины.
Настроение было сумрачным. Он воскрешал в памяти события минувших месяцев, и ничего радостного для себя там не находил.
Или почти ничего. Наверное, правы те, кто утверждает: любое, даже мимолетное соприкосновение одного человека с другим налагает незримый отпечаток на обоих.
Со сколькими людьми, со сколькими судьбами приходилось соприкасаться ему, Адвокату?
Он не считал - он просто делал свою работу - мотался по тюрьмам, изучал дела, ловил следствие на проколах и подлогах, выступал на судах...
Но клиентов, подобных Солонику, в его практике еще не было.
Кем же он был на самом деле, Александр Македонский?
Почти неслышно шелестел двигатель, и этот звук навевал ощущение спокойствия и относительной безопасности. Проехав несколько перекрестков по Ленинскому проспекту, Адвокат перестроился вправо - отсюда до его дома было рукой подать.
А мысли по-прежнему работали в привычном, накатанном русле...
Меньше чем полгода назад они вступили в контакт. И теперь он, защитник самой загадочной в российской криминальной истории фигуры, обладает определенной информацией. Не всей, конечно, но все-таки...
Рано или поздно информация эта выплеснется наружу - нет ничего тайного, что не стало бы явным, Адвокат знал это слишком хорошо...
Тогда, в пятницу, во время последней встречи Солоник сказал: "Если бы обо мне написали книгу или сняли фильм - все, как оно было на самом деле..." А потом добавил: "Зачем снимать фильм, если его все равно не придется смотреть?"
Внезапно пошел дождь. Адвокат включил "дворники" и задумчиво следил, как отбрасываются вправо-влево струи воды.
Неожиданно рельефно и выпукло, словно в голографическом снимке, вспомнилось полузабытое: промозглый октябрь, дождь, те же "дворники", ритмично сметающие дождевую влагу... В тот день он согласился взяться за это совершенно безнадежное дело - даже не подозревая, с какими сложностями придется столкнуться.
И все-таки он не жалел, что тесно соприкоснулся с этим человеком. Он сделал для подследственного все, что возможно, и воспоминания об этом деле когда-нибудь приобретут иное качество.
А дождь все усиливался. Адвокат, поудобней усевшись в кресле, откинул голову на подголовник и, закурив, прошептал самому себе:
- Что ж, в добрый путь...
И так же, как и полгода назад, он, конечно же, не мог предвидеть, что главные события еще впереди...
ЭПИЛОГ Комната, квадратная в плане, была совершенно темной: силуэт человека, сидевшего на стуле спиной к выходу, угадывался лишь контурно. Приглушенный свет, проникавший через дверной проем, делал эти контуры необычайно рельефными и выпуклыми.
Человек, сидевший в квадратной комнате, не смел обернуться назад: слишком могущественны, слишком влиятельны были люди, которые привели его сюда, слишком многим он был им обязан.
Ему было приказано ждать, и он ждал. С ним желали говорить, но лица говорившего он не должен был видеть, и сидевший на стуле не смел ослушаться.
Наконец позади послышались долгожданные шаги, и это заставило его невольно напрячься...
- Ну что, Александр Сергеевич, - послышался за спиной удивительно знакомый голос, - все в порядке?
- В порядке, - эхом ответил тот, кого назвали Александром Сергеевичем.
- Надеюсь, мы довольны друг другом? Вы больше не подследственный, и вам ничто не угрожает.
- Спасибо.
- Мы выручили вас, пошли вам навстречу - хотя, признаться, со своим куратором вы вели себя вызывающе. Пытались давить на нас, ставили ультиматумы, шантажировали разоблачениями, в которые все равно бы никто не поверил...
- У меня не было другого выхода, - словно оправдываясь, произнес тот, кто сидел к говорившему спиной.
- А у вас с самого начала не было другого выхода, с того самого момента, когда вы согласились с нами сотрудничать. Помните ту беседу в колонии строгого режима под Ульяновском? Такие слова, как те, произнесенные вами, говорятся только единожды... И на всю жизнь.
