Дуглас Ричардс - Творец Бога
Кира мечтательно вздохнула.
– Вот что я тебе скажу, – прошептала она с довольной улыбкой. – Я засчитаю все время, проведенное нами вместе, как эквивалент двух свиданий.
– Двух? – прошептал в эйфории Дэш, который чувствовал себя бесконечно счастливым. – Я думал, ты не целуешься до третьего.
– Это была только проба, – сказала женщина.
– И исключительно высокого качества, – довольно ответил Дэвид.
– Хорошо. Потому что когда мы примем душ и немного поспим, я буду готова к третьему свиданию. Можем сходить пообедать. Я плачу́.
– Вот это да, – развеселился Дэш. – Слишком хорошая сделка, чтобы ее упустить.
– Ну, ты привел в команду Мэтта Гриффина. А он недавно внес на мой счет полмиллиарда долларов. Так что, думаю, я задолжала тебе хороший обед.
– Полмиллиарда долларов принесли мне всего лишь один обед?
Кира ослепительно улыбнулась.
– Это еще предстоит выяснить, – ответила она, а в глазах плясали чертики.
Дэш усмехнулся. Оба молчали, глядя друг другу в глаза. Дэвид погружался в глаза Киры и чувствовал, что они оба по-настоящему влюблены. Но он знал – это может оказаться иллюзией. Возможно, это всего лишь мимолетное увлечение, усиленное отчаянными обстоятельствами, в которые они попали и были вынуждены вместе бороться за жизнь…
Если бы чувства были так же просты, как чистый разум, подумал он. Но это не так. Они примитивны и зачастую непостижимы.
Однако именно это делает чувства важнейшей частью человеческого бытия, осознал Дэш. Сведи жизнь к чистому рационализму, к разрешимому уравнению, и она лишится тайны, лишится возбуждения. Жизнь станет уныло предсказуемой, нудным фильмом, который никого не удивит. Правда заключалась в том, что ни он, ни Кира, разогнанные или нормальные, не смогут предсказать, как со временем будут развиваться их чувства – пойдут на спад или усилятся.
Дэш понимал, что Коннелли и Мецгер уже ждут их.
– Нам пора идти, – тихо сказал он, отводя взгляд от Киры и кивнув в сторону массивных дверей особняка. – Наш экипаж – и наше будущее – ждет.
– Галантно сказано, – улыбнулась Кира, но тут же посерьезнела. – Как думаешь, что принесет нам будущее?
– Не знаю, – покачал головой Дэвид. – Но вот что я тебе скажу, – добавил он со счастливой улыбкой. – Не могу дождаться, когда это выясню.
Эпилог
Мозг – последний и самый грандиозный пограничный рубеж биологии, самая сложная сущность, с которой мы встретились во вселенной. Он содержит сотни миллиардов клеток, связанных триллионами соединений. Мозг поражает воображение.
Джеймс Д. Уотсон, нобелевский лауреат и сооткрыватель структуры ДНКЧеловек, которого не потрясает квантовая теория, не понял в ней ни единого слова.
Нильс Бор, нобелевский лауреат по физикеДэвид Дэш смотрел на жену сквозь толстый плексигласовый барьер. Его глодала тревога. Джим Коннелли, Мэтт Гриффин и Росс Мецгер тихо стояли рядом, погруженные в собственные думы.
Костяк команды бо́льшую часть года обсуждал этот шаг и наконец принял решение. Они должны знать. Даже если это будет стоить им всего. Они должны знать, что ждет человеческий разум на следующем уровне оптимизации. Уровне, который Кира испробовала в течение всего двух секунд. Достаточно долго, чтобы осознать – она обрела интеллект, который настолько превосходит первый уровень оптимизации, насколько первый уровень превосходит нормальный интеллект.
Если и есть какое-то свойство, принимаемое всеми как отличительный признак человечества, это ненасытное любопытство, кроющееся в самой сути человеческого вида. Но не обойдется ли им это любопытство слишком дорого?
Невозможно предсказать.
Кире удалось продлить эффект второго уровня оптимизации с двух секунд до пяти минут. Пять минут она будет существовать в пространстве, которое близко к теоретическому пределу разума, основанного на ста миллиардах нейронов. Уровень потрясающей мощи. Если социопатические тенденции усилятся пропорционально и команде не удастся сдержать Киру, последствия будут непредсказуемыми и потенциально катастрофическими, даже учитывая ограниченную продолжительность эффекта.
Поэтому они приняли меры предосторожности. Стальной стул был привинчен к полу, а Кира скована прочнее, чем любой человек в истории. Она сидела посреди толстого плексигласового куба, похожего на прозрачный ракетбольный корт. Над ее головой торчали сопла баллонов с усыпляющим газом, которого хватило бы на стадо слонов. Газ мог выпустить любой из наблюдателей. На случай, если ее улучшенный разум будет способен направить ферменты и усвоить газ до того, как он подействует, под стулом была установлена пластиковая взрывчатка. Взрыватели тоже управлялись снаружи. Кира сама настояла на этом.
За прошедший год они завербовали десятки лучших людей из разных областей науки, каждый из которых был тщательно проверен в соответствии с планом Дэша. Эти люди уже делали потрясающие открытия, которые скоро преобразуют мир. Но изначальная пятерка, которая сейчас собралась здесь, по-прежнему формировала основные планы, и казалось вполне уместным, что только они станут свидетелями этого грандиозного эксперимента.
Кира, сидящая в плексигласовом коробе, ахнула и стиснула зубы от боли. Трансформация началась.
Дэвид Дэш беспомощно наблюдал, как его жена уже почти полминуты корчится от боли, с каждой секундой все сильнее и сильнее.
Столь же внезапно выражение муки на ее лице сменилось абсолютной, совершенной безмятежностью. Сейчас она светилась неземным сиянием. Внешне она была спокойна, но Дэш знал: сейчас ее разум мчится с невообразимой, безумной скоростью. Он с благоговейным трепетом покачал головой. Сквозь какие новые галактики разума она сейчас проносится?
Пять минут текли мучительно медленно. Показатели жизнедеятельности Киры находились под наблюдением, и сейчас по ее дыханию и пульсу можно было сверять атомные часы; верный признак разогнанного состояния. Ее глаза были закрыты с самого начала трансформации, она не шевелилась и не произносила ни слова.
Без единого предупреждения ее показатели жизнедеятельности потеряли идеальный ритм. Она вернулась. Вернулась из уникального путешествия.
Дэш с облегчением перевел дух.
Лица его трех друзей тоже просветлели.
Но еще рано прыгать от радости. Вернулась ли она той же женщиной, в которую он влюблен, или этот опыт, новое переустройство нейронов, изменил ее непредсказуемым образом?
Прошло уже сорок секунд, а ее глаза оставались закрыты. Дэвид почувствовал, что ему трудно дышать. Неужели что-то случилось?
Он взглянул на цифровые часы, ведущие обратный отсчет. Они договорились не входить в куб еще десять минут после окончания действия препарата, на всякий случай. Дэш жаждал ворваться внутрь, обнять жену, убедиться, что все в порядке, и сейчас изо всех сил сдерживал этот порыв.
Он смотрел на часы, на которых сменялись секунды, и просил их идти быстрее.
Кира врезалась в норму, как звездолет, летящий на сверхсветовой скорости, врезается в неподвижный объект. Возвращение к норме и раньше было потрясением, но не могло сравниться с нынешним.
Она стряхнула шок и поспешно обыскала свой разум. Задумывала ли она злодеяния, находясь на этом трансцендентном плане интеллекта? Усилилось ли ее влечение к ницшеанской воле к власти? Стала ли она сильнее презирать и пренебрегать родом человеческим?
Ее затопили воспоминания. Они были лишь бледной тенью тени, отброшенной тенью ее мыслей в течение этих пяти минут, которые показались ей часами. Их описывал неуклюжий английский язык, а не точная и обширная символическая логика, которой легко манипулировал ее преображенный разум.
Но этих клочков воспоминаний хватило. Она знала. Их величайшие надежды осуществились. Величайшие опасения развеялись. Дэвид был прав. Сострадание и чистый интеллект не исключают друг друга. И пока ее нормальный разум сметал воедино слабое эхо заключений, полученных во время трансформации, Киру захлестывало чувство глубокой радости и удовлетворения.
Базовый уровень человеческой мысли настолько подвержен влиянию чувств и инстинктов, настолько ограничен в мощи и рациональности, что люди с готовностью обманываются, веря практически в любую гипотезу. На первом уровне улучшения, с которым она и ее команда уже были хорошо знакомы, вера исчезала, и любая логика, призванная объяснить существование божества, сразу рассматривалась как безнадежно ущербная. На этом уровне разума становилось ясно, что существование лишено смысла, и эгоизм становился императивом.
Но сейчас, поднявшись на ошеломительный второй уровень оптимизации, Кира достигла совсем иного горизонта. Она дивилась нелепой гордыне, проявленной ею и остальными на том уровне. Невероятно. Сейчас, когда женщина достигла поистине трансцендентного плана разума, она была уверена только в одном: она не понимает абсолютно ничего!
