Норб Воннегут - Хищники с Уолл-стрит
Зазвонивший телефон вырвал меня из этих раздумий.
– Алло.
После двух или трех секунд нескончаемого безмолвия в трубке зазвучал сильный, ровный, заботливый голос.
– Где ты был? Что происходит, Гроув? – Ни тебе «здравствуй», ни тебе назваться, но я все равно ощутил волну облегчения. После краткой паузы звонившая добавила с намеком на гнев: – Ты мне ни разу не перезвонил.
Энни. Наверное, 22 из 23 сообщений у меня на сотовом оставила она. Я же не прослушал ни одно.
– Извини.
Ее тон на миг заинтересовал меня. Она всегда звала меня «босс». Всегда балансировала на тонкой грани между заигрываниями и почтением. Но не в этот раз. Голос был другой – повелительный, без дураков. Никаких упоминаний о фруктовых мушках и Радио Рее не будет.
Голос Энни вытащил меня из хлябей, заставил забыть о бостонской полиции. Я щелкнул по кнопке «Отправить» на ноутбуке. Таблица «Инвесторы» унеслась в почтовый ящик Фитцсиммонса.
Пора идти дальше.
– Внутриведомственное гестапо обшаривает всю контору, – доложила она. – Курц роется в твоем столе с самого твоего ухода. В твоих папках, ящиках – везде подряд. И все расспрашивает про Сэм Келемен. Мы сказали, что ты обедал с ней в «Живце».
– Отвечайте на все его вопросы. Мне скрывать нечего.
– Курц запретил нам звонить тебе.
– А вы что сказали?
– Думаешь, меня волнует, что он сказал? – Расслышав в ее тоне непочтительность, я бросил взгляд на Эвелин. – Вот я и звоню, – продолжала Энни. – Правильно?
– Ты где?
– В офисе. Выкладывай начистоту, Гроув. Ты где-то нашкодил? – Внезапно от восьми лет разницы в возрасте не осталось и следа.
– Не звони мне из офиса, – рявкнул я, не ответив на вопрос. – Они отслеживают звонки.
– Думаешь, я дура?! – рявкнула в ответ Энни. – Я по своему мобильному. – Она убавила громкость на несколько делений. Он стал менее агрессивным и более заговорщицким. «Мы» против «них». – И потом, что они могут сделать?
– Попереть тебя. Начнем с этого.
– Кому какое дело, – огрызнулась она. – А теперь отвечай на вопрос. Ты где-то нашкодил?
– Нигде. Я помогаю двум друзьям.
Сэм Келемен. Бетти Мастерс.
Она примолкла. Нескончаемо долгий момент Эвелин и Финн смотрели на меня со снимка. Во внезапном шквале ментальных военных учений – воспоминания о мимолетной семейной жизни против тревог о будущем – я решил, что Энни мне не верит. И ошибся.
– Я знаю, что ты не делал ничего дурного, – наконец вымолвила она. – Я только хотела, чтобы ты сказал это вслух. Ну, и что мы будем с этим делать?
Мы?
– Мы не будем делать ничего.
– Я помогу, – настаивала она. – У тебя нет выбора.
Наверное, она была из числа дворовых ребятишек, бросавших вызов местным хулиганам.
Вопреки словам Энни, голос ее выдавал испуг. Может, из-за денег. Команды брокеров обычно делят свои заработки от премий и комиссионных. Базовый оклад Энни и Хлоя получают от СКК. И приумножают свои деньги за счет процентов от заработков команды. Если этот источник накроется, они лишатся изрядной толики своих доходов.
Однако ее страх никакого отношения к деньгам не имел. Уже сам факт звонка ко мне ставил ее под удар. И она это знала. Но в голосе ее сквозило еще что-то.
– Скажи мне, что делать, – стояла она на своем.
– Для начала избегай меня. Чарли подделал мою подпись на рекомендательном письме. Это письмо помогло ему облапошить собственных друзей и родителей жены. И СКК, и полиция думают, что я тут замешан, и это делает меня прокаженным.
– Слышь, Гроув, – ровным тоном потребовала Энни.
– Ага?
– Не может быть.
Это «не может быть» прозвучало иначе, не так, как у калифорнийских девушек, то и дело слышащееся в устах ее двадцати с чем-то подруг. Это «не может быть» прозвучало всерьез. Скорее как «заткнись и слушай».
– Ты невиновен. Остальное не важно.
– Я – ложка дегтя, Энни. Как только история выплывет на поверхность, у Курца на руках окажется полное фиаско.
– Я помогу.
– Нет.
– Ты не врубаешься, Гроув.
– Во что?
– С той самой поры, как Гас сопроводил тебя до дверей, я боялась одного.
– А именно?
– Доверие, – ответила она дрогнувшим голосом, явно вторгшись в нехоженые дебри.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне нужно, – объяснила она, – чтобы ты оказался прав.
– Прав?
– Чтоб ты был хорошим парнем, Гроув. – Чувствуя отчаянную нужду объясниться, Энни добавила: – Ну? Уяснил?
Она даже мыслит притчами.
– Энни, я знаю, что такое утрата доверия. Я свое к Чарли уже потерял. – Копнув поглубже, пошарив среди чувств, давно лежавших без употребления, я добавил: – Если я утрачу твое, это меня прикончит.
– Не тревожься, босс. – Услышав это слово – «босс», – я понял, что с недоразумениями покончено. Я вернул ее доверие, вне всяких сомнений. Именно такого толчка мне и недоставало.
– Я ничем не могу доказать, что не имею никакого отношения к афере Чарли. Просто не знаю как. Во всяком случае, пока.
– А почему бы нам не перейти в «Голдман Сакс»? – жизнерадостно предложила она. – Джо Линдманн давно пытается залучить тебя, – сказала она, имея в виду главу ОФЛ «Голдмана».
– Он к нам сейчас и близко не подойдет. Я сейчас заразный. Что Курц предлагает вам говорить клиентам?
– Он не сказал.
– Ты шутишь, правда?
Я удивился, хоть и не вполне. Недосмотр Курца вписывался в классическую схему привычного поведения в брокерских конторах. Топ-продюсеры первым делом думают о клиентах. Менеджеры же сперва вспоминают о политике и целовании жоп.
– Курц в своем амплуа, – заметила Энни, проявив мудрость не по годам. – Клиентов мы прикрыли. Говорим, что ты ушел в отпуск на пару дней. – Помолчав, она добавила: – И это чистая правда.
– Прекрасно. Джей-Джей звонил?
– Нет.
– Наверное, он не станет распространяться о сделке между «Брисбейн» и «Джек». А если позвонит, попроси его перезвонить мне по мобильному. Как насчет Золы Манчини?
– Она наведалась. Притащит свои манатки утром.
– Проследи, чтобы она была на связи с Клиффом.
– Мне пора, – перебила Энни, пояснив: – Наезд.
– Пригнись, – посоветовал я.
«Наезд» в нашем мирке означает патрулирование Курца по отделу. Время от времени он покидает кабинет, чтобы пощупать пульс брокеров ОФЛ за работой.
– Проверь свой «Блэкберри», – лаконично добавила она. – По-моему, внутриведомственное гестапо его отключило. И еще одно.
– Ага?
– Борись за свою работу, Гроув. Я на твоей стороне.
Связь оборвалась. Эвелин улыбалась мне с фото.
Глава 48
Энни оказалась права. С 11.17 утра не поступило ни одного электронного письма. А должно было прийти минимум 70–80 новых сообщений, сенсационных новостей, международных исследований и всякого такого. Но ящик был пуст. Я волей-неволей подивился иронии ситуации: устранять повседневные компьютерные глюки наши айтишники никогда так не спешат.
Не прошло и пяти минут, как мне указали на дверь, а технари уже на стреме.
Я набрал номер Манчини.
– Зола, – откликнулась она, и ее придыхательные интонации почти исключили нужду называть имя. Ее узнаваемый голос будет могучим орудием в телефонных переговорах.
Голос звучал уверенно. Добрый знак.
– Сдала? – спросил я, не представляясь. СКК дает брокерам только один шанс сдать на лицензию Series 7 – непременное условие допуска к торговле ценными бумагами. Провал означает увольнение.
– Девяносто семь.
– Замечательный балл, но ты перестаралась. Любой результат свыше 70 – перехлест.
– Спасибо вообще-то. – Тут наше подтрунивание окончилось. – Фрэнк меня ввел в курс, – сообщила она. – Не нравится мне ваша напасть.
– Мне тоже. Как я понимаю, тебе было велено не связываться со мной.
– Это ж вы мне позвонили, – отозвалась она. – Шли бы они в жопу! – Реплика последовала без малейшего промедления, продемонстрировав миру непокорность Золы. Она уже вступила в профсоюз многострадальных брокеров. Переход Золы в топ-продюсеры – лишь вопрос времени.
– Мне нужно время, чтобы все распутать. А ты должна мне верить. – Стянутый узлом желудок скрутило еще туже.
– Чем я могу помочь?
– Поддерживай игру. Говори Курцу то, что он хочет слышать. Когда позвонит клиент, выходи на связь и представляйся моим новым партнером.
Пусть Гершон будет хуже.
– Это здесь я должна сказать «да»? – с легкой иронией поинтересовалась Зола. В ОФЛ свадебные клятвы служат метафорой партнерства.
– Ты подходишь для этого бизнеса идеально, – заметил я. – Если тебе понадобится помощь, поговори сперва с Хлоей и Энни, а затем с Клиффом Халеком. И держись подальше от Пэтти Гершон. Что бы она ни предложила, что бы ни сказала, держись от нее подальше. Эта женщина может высосать сырое яйцо, не повредив скорлупы.
– Она ко мне уже подкатывалась.
– И что сказала? – поинтересовался я, пытаясь скрыть тревогу.
– «Твоя форма Ю-четыре будет толще, чем “Преступление и наказание” со всеми наворотами и комментариями».
