Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
– Вы рассматривали когда-нибудь геологическую карту борсханского месторождения алмазов, составленную при участии вашего отца?
– Да.
– Вы рассматривали её до того, как изъяли из тайника, оборудованного в надгробном памятнике на могиле вашего отца?
– Нет. Как же я могла рассматривать её раньше, если я тогда её и нашла?
– Пожалуйста, только «да или «нет», – напомнил Симон. – Известно ли вам, почему отмеченное на карте месторождение не обнаружено на местности?
– Нет.
– Вы вносили какие-либо изменения в карту, о которой мы беседуем?
– Я?
– Пожалуйста, «да» или «нет».
– Нет.
– В детстве у вас была кукла?
– Что? А… ну да, да, да.
– В детстве отце рассказывал вам о борсханской экспедиции?
– Да.
– Вы когда-нибудь подделывали геологическую карту?
– Нет.
– Кто-нибудь с вашего ведома подделывал карту вашего отца?
– Нет.
Вопросы следовали один за другим. Симон зачитывал их плавно, одинаковым тоном, независимо от того, касались ли они детства Киры или допускали её участие в подделке карты. Вопросы повторялись по нескольку раз, менялись лишь формулировки. Чем дальше Симон продвигался по опроснику, тем яснее на лице Киры проявлялось волнение. Похоже, этот тест, который поначалу казался ей плёвым делом – ведь она понятия не имела, почему в борсханских джунглях не обнаружено алмазов, отмеченных на карте её отца, – не так уже безобиден. Казалось, она чувствует, как по тянущимся к ней проводам в её мозг проникает этот сосредоточенный холодный человек и разгуливает там, как домушник, проникший в квартиру в отсутствие хозяев.
Спустя полчаса, выжатая как лимон, Кира услышала:
– Мы закончили, мадам, большое спасибо.
– Надеюсь, на сегодня всё, господа? – спросила она подошедших к Симону офицеров.
– О, разумеется! – Фуке всплеснул руками. – Не смеем задерживать. Сейчас такой же процедуре подвергнется капитан Бойер. Вы можете подождать его напротив, на бульваре. Там в кафе подают очень приличный кофе. И прошу не отлучаться дальше Сен-Дени. По крайней мере, в ближайшие дни.
Через час супруги воссоединились и, усевшись в машину, отправились восвояси, чтобы перевести дух после нервного утра. А сотрудники DRM в конспиративной квартире увлеченно разбирались с показаниями полиграфа. Симон действительно был большим специалистом в своём деле: бессмысленную абракадабру зигзагообразных линий разной амплитуды он расшифровывал на лету, как опытный кардиолог читает кардиограмму.
– По Бойеру все совершенно ясно, – подвел итог он. – Капитан ничего не знает ни про карту, ни про алмазы, ни про пропажу месторождения. Что касается его супруги, то однозначных заключений дать невозможно: фон волнения настолько высок, что различить причины отклонений практически не удается.
– Как вы это объясняете? – хмуро спросил Кассе, пройдясь от кресла к комоду. – Я тоже волнуюсь на этих чертовых ежегодных тестах, но вы же определяете, что я не завербован противником, не сливаю никому секретную информацию, не занимаюсь гомосексуализмом и не употребляю наркотики!
Полиграфист собрал свое оборудование и закрыл портфель.
– Если вы хотите услышать моё мнение, выходящее за рамки данных, подлежащих интерпретации…
– Именно!
– Такая картина чаще всего наблюдается у далеких от наших дел людей. Они волнуются, и бессистемные сигналы замусоривают фон. Понимаете, когда человека готовят к разведывательной работе, его учат, как обмануть полиграф, как скрыть истину, как создать двусмысленную картину, не позволяющую сделать однозначный вывод. Но в данном случае… Похоже, что мадам Бойер никто и ничему не учил. В результате получаются не амплитуды правды или лжи, а просто хаотичные сигналы тревоги!
– И какой из всего этого вывод?
Полковник Кассе открыл дверцу комода, за которой обнаружился бар. Вынув массивный хрустальный графин с коньяком и несколько грушевидно сужающихся кверху бокалов, он наполнил один из них до половины, показав жестом, что остальные могут последовать его примеру. Симон этим предложением воспользовался, а Фуке, соблюдая субординацию, воздержался.
– Скорее, это говорит в ее пользу, – сказал Симон, нюхая янтарную жидкость. – Похоже, она абсолютно не подготовлена к полиграфу.
– А все люди, причастные к нашим делам, как вы это называете, проходят такую подготовку, – задумчиво проговорил Кассе, подходя с бокалом к окну.
Фуке перевел дух и, раскрепостившись, тоже плеснул себе коньяку. Он помнил, что на эту квартиру завозится «Карвуазье XO», и с удовольствием пригубил дорогой напиток. Повод для этого имелся: раз Быстрова не работает на русскую разведку, то и к нему никаких претензий быть не может!
– Что ж, спасибо, Симон, – полковник сделал большой глоток. – Аппаратные методы дали отрицательный результат. Но дело слишком серьезное, чтобы на этом остановиться. Поэтому, майор, тщательно обставьтесь оперативными материалами!
Фуке кивнул и последовал примеру начальника. Ароматная жидкость приятно обожгла гортань, скатилась в желудок, растопив по пути холодный комок ожидания неприятностей в области солнечного сплетения.
– Всё, максимально подробно, – внушительно сказал Кассе. – Проверьте ту работу, которую очень тщательно выполнила «Сьюзен» в Тиходонске. Биография, мужчины, подруги, любые, самые непродолжительные связи и контакты. И учтите, что наши африканские друзья тоже не будут сидеть сложа руки.
– Я понял, господин полковник! – Фуке щелкнул каблуками и с сожалением поставил недопитый бокал: хорошее впечатление на начальство произвести важней, чем посмаковать «Карвуазье XO».
Механизм оперативной проверки, запущенный распоряжением полковника Жоржа Кассе, к вечеру этого же дня включился на полную мощность, тщательно просеивая каждый пункт информации о Кире Быстровой-Бойер. К работе были привлечены лучшие аналитики и хакеры DRM. Они пустились по цифровому следу Киры, поискали данные о её перемещениях: покупка билетов на самолёты и поезда, заселение в отели, банковский счёт, одноклассники, однокурсники и бывшие коллеги. Картина, представшая перед сетевыми ищейками, удручала своей беспросветностью и однообразием вплоть до того времени, когда унылая провинциалка внезапно превратилась в Принцессу. Впрочем, и фееричная поездка Киры в Ниццу не дала никаких зацепок. Поступившие в DRM доклады аналитиков были написаны как под копирку: результат нулевой, объект девственно чист.
Но сила любой разведки в системности. Люди DRM действовали по всем мыслимым направлениям и намерены были заглянуть в каждый уголок жизни алмазной фигурантки. Готовящая Киру к операции офицер с оперативным псевдонимом «Сьюзен», известная Кире под именем Диана Сорель, тоже прошла тест на полиграфе. Она подтвердила, что ее конфидент в Тиходонске – коллега Быстровой Алена Сорокина, подробно «осветила» фигурантку разработки, которая каждый день ходила в бухгалтерию и «тянула лямку», как все – с утра до вечера. То есть фиктивность бухгалтерской работы как прикрытие более серьезной деятельности исключалась полностью. Мужчин у нее не было, не считая странноватого друга детства Коляши – рассеянного математика, живущего в мире формул и мало понимающего в обычной человеческой жизни.
Правда, «Сьюзен» напомнила, что уже в Ницце Быстрова имела близкий контакт с русским бизнесменом Андреем Войтовым. Настолько близкий, что того пришлось вытеснять из окружения Киры, путем проведения специальной операции замещения, в результате которой место Войтова так удачно занял капитан Жак Бойер…
Трудно сказать, заинтересовало ли это сообщение майора Фуке: – профессионалы никогда не выдают своей заинтересованности. Зато он передал «Сьюзен» поручение полковника: восстановить контакт с мадам Быстровой-Бойер и пообщаться с ней в дружеской, раскрепощающей обстановке, способствующей взаимному доверию. «Сьюзен» приняла задание к исполнению, не спрашивая: «Зачем, если и так все ясно?» Как профессионал высокого класса, она знала: ясности никогда не бывает слишком много, да и лишней она тоже не бывает…
