Светлана Алешина - Нервы на пределе
— А вы Марина Широкова?
Я отрицательно мотнула головой и, пользуясь тем, что сидела в своем кресле, за своим столом, в своем кабинете, почувствовала себя неожиданно решительно и смело.
Кашлянув, я произнесла очень независимым тоном, который прозвучал, наверное, достаточно противно, но мне было все равно.
— Я — Бойкова Ольга Юрьевна, главный редактор данного издания. Вы что-то хотели? — поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, потому что и так было ясно, чего хочет этот блеклый юноша — Маринку утащить в узилище, сделала приглашающий жест рукой:
— Прошу вас, садитесь, пожалуйста.
Сев на стул для посетителей, Геннадий Юрьевич повернулся к Маринке, совершенно игнорируя мое присутствие.
— Следовательно, это вы Широкова Марина? — уточнил он.
Маринка молча кивнула и взглянула на меня.
— У меня к вам несколько вопросов, — все так же обращаясь к Маринке, сказал Безносов.
— Я могу узнать, что здесь происходит? — попробовала я перевести внимание гостя на свою начальствующую персону, но у меня это не получилось: Безносов даже не обернулся на мой голос.
Он достал из кармана пальто удостоверение и, положив его на стол, невероятно любезно поинтересовался у Маринки:
— Это случайно не ваше?
Маринка, вытянув шею, посмотрела на стол, а я просто взяла удостоверение в руки и раскрыла его.
Только сейчас Безносов соизволил обратить внимание на меня.
Я закрыла удостоверение и положила его на прежнее место.
Оно на самом деле было Маринкино, и я пока не знала даже, как реагировать на такой сюрприз.
Маринка встала со своего места, подошла и тоже посмотрела удостоверение.
Безносов молча ждал ответа на свой вопрос.
— Да, это мое, — растерянно пролепетала Маринка. — А откуда оно у вас? А, поняла! Я его где-то выронила!
— И где же вы его выронили? — ласково спросил Безносов.
— Не помню, — пожав плечами, ответила Маринка. — Да где угодно могла. На улице, в магазине…
— Не помните, значит, — Безносов покачал головой, продолжая изображать сильнейшее огорчение, и тихо спросил: — А вы про сокрытие фактов что-нибудь слыхали?
Маринка быстро-быстро заморгала глазами и совершенно невнятно пролепетала:
— Каких фактов? Я ничего не скрываю.
— И вы никогда не были в квартире Глуцко Петра Евгеньевича?
— Нет, — совершенно искренне заверила Маринка, для пущей убедительности замотав головой. — А кто это?
— Этот гражданин проживал по адресу Тарасовский проезд, дом 31, квартира 56.
Маринка пожала плечами:
— Я и не знала никогда, что существует такой проезд. А это вообще в нашем городе?
— Напротив входа на Сенной рынок панельную девятиэтажку знаете? — спросил Безносов. — Так вот это и есть тот самый дом.
— Марина, — я взяла телефон в руку и стала набирать на нем Фимочкин номер, — я вызываю адвоката. Что-то мне все это не нравится.
— Расслабьтесь, дамочка, — довольно грубо оборвал меня следователь. — Я же просто беседую и даже протокол не веду. А вот если вы начнете что-то скрывать… вот тогда, возможно, и нужно будет вызывать адвоката.
— А можно полюбопытствовать, в чем, собственно, дело? — обиженно пыхтя, поинтересовалась я, но телефон все-таки отложила в сторону.
— В упомянутой квартире вчера вечером был убит гражданин Глуцко, проживающий в этой квартире, — убойным канцелярским стилем выдал мне ответ Безносов, и я поморщилась от качества текста.
— Как это «убит»? — спросила я, желая проверить вчерашнюю Маринкину информацию. Если честно, с ее слов я в убийство не совсем поверила. Наша Маринка — она ведь у нас такая… экзальтированная фантазерка.
— Ну, если пуля в затылке считается естественным способом ухода в лучший мир… то тогда, пожалуй, он сам и умер, — попробовал пошутить Безносов.
— Но кому понадобилось убивать деда? — уже нормальным тоном спросила я. Маринка все это время пришибленно молчала.
— Это удостоверение было найдено в квартире упомянутого гражданина Глуцко, — не отвечая мне, сказал Безносов и обратился к Маринке: — Так что же вы делали у него в квартире?
Маринка открыла рот, потом закрыла его и вдруг, словно махнув рукой, выпалила:
— Я хотела снять у него комнату, но мы не сошлись в условиях. Я была у него днем и достаточно быстро ушла.
— Было там что-нибудь такое, что вас насторожило? — спросил Безносов. — Ну, например, нервозность хозяина или, наоборот, слишком хорошее настроение?
— Да можно сказать, что я его и не видела совсем, — выпалила Маринка и слегка покраснела от того, что поняла, что сказала правду. — Честно, честно! — настойчиво повторила она. — Я походила по квартире, даже в ванной была, потом выхожу из ванной… ну и все, в общем… вот.
— Значит, почти не общались… Похоже на правду, — буркнул Безносов. — Дедок был не из разговорчивых, как мы знаем, вот только верится вашим показаниям не очень… Во сколько вы у него были, помните?
— В три! — лихо сочинила Маринка и на всякий случай добавила: — Приблизительно.
— И он был еще жив? — спросил Безносов.
— Ну-у, если я с ним разговаривала, вы как думаете?
— Я этим не занимаюсь, — произнес странную фразу Безносов. — Ладно, спасибо за приятную беседу. — Он почему-то повернулся в мою сторону, вставая. И, снова обратившись к Маринке, добавил: — Ваше удостоверение останется в вещдоках, и я бы попросил вас никуда из города не отлучаться до выяснения всех обстоятельств.
— А в чем меня, собственно говоря, обвиняют? — с вызовом спросила Маринка.
— Да ни в чем вас не обвиняют, — поморщился Безносов. — Пока еще. А если вы все-таки что-то вспомните, позвоните по этому номеру. — Он протянул ей визитку и поднялся со стула.
Едва дождавшись, пока шаги следователя стихнут в конце коридора я, выразительно посмотрев на Маринку, все-таки не удержалась от комментария:
— Могла бы, между прочим, вообще помолчать. А теперь ты наврала с три короба. Если раскроется — пиши пропало. За дачу ложных показаний знаешь сколько дают?
— Не знаю и знать не хочу! — выкрикнула Маринка и, отвернувшись к окну, зашмыгала носом. — О-оль, — проговорила она, — а когда позвонит твой Фимочка?
Глава 3
Фимочка позвонил примерно через пару часов, когда из-за Маринки и не без ее помощи, разумеется, мы в редакции уже успели все переругаться.
Все — я имею в виду себя, Маринку и Ромку.
Сергей Иванович отгородился от народа монитором и скрылся за ним, не желая участвовать в неконструктивных беседах.
Виктор же просто ушел в свою фотолабораторию и отсутствовал, как всегда, когда был не нужен.
Звонок Фимы пришелся как раз в момент наивысшего накала страстей, и, кратко переговорив с ним по телефону, я встала и, ни к кому не обращаясь, объявила, что иду в кафе «Лира» на встречу со своим личным адвокатом.
Мне никто не ответил, и я, быстро одевшись, вышла из редакции и спустилась по лестнице вниз.
Выйдя на улицу, с удовольствием глотнула морозный воздух и направилась к своей «ладушке», оставленной мною на дороге, слева от парадного выхода из здания.
Пройдя несколько шагов вдоль дороги, я увидела, как рядом со мною затормозила серая «девятка».
Молодой человек, выглянув из окна передней левой двери, спросил меня, как лучше проехать к аэропорту.
Я остановилась и, повернувшись вправо, сориентировалась.
В этот момент у «девятки» распахнулись обе левые дверки, из нее выскочили двое парней в дурацких черных шапочках, натянутых на глаза.
Я и вскрикнуть не успела, как оказалась в салоне «девятки», сидящей на заднем ее сиденье, с головой, прижатой к собственным коленкам.
Машина рванула вперед и, сделав несколько резких поворотов вправо и влево, остановилась.
Я почувствовала, что тяжелая рука, прижимавшая до этого мгновения меня вниз, ослабла, и я попыталась поднять голову, но вдруг ощутила прикосновение к щеке холодного металла.
Это был ствол пистолета.
Я замерла и даже, кажется, перестала дышать.
— В газетке работаешь? — с издевательскими интонациями спросил меня грубый голос прямо над моим ухом, и я, вздрогнув, не знала даже, как отреагировать: кивнуть — так подумает бандит еще что-нибудь героическое и стрельнет, а если сказать, то и не услышит — я всем лицом своим уткнулась себе в подол и говорить громко не могла.
Все эти соображения пронеслись у меня в голове за секунду, и я только глубже втянула голову в плечи — вот и был весь мой ответ.
Держащий меня мужчина довольно хихикнул и похлопал меня ладонью по затылку.
— Ну вот и хорошо, — сказал он. — Мне нравится, если телка понятливая. Короче, говоришь быстро и четко: зачем приходил следак. Ну?
Я сразу не поняла, о чем меня спрашивают, и пожала плечами. Меня дернули вверх за волосы, но поднять головы не дали.
