Андрей Анисимов - Казино DOG-GROUND
Теперь посторонние занятия нас не отвлекали.
У нас появились новые заботы. Раз в месяц нужно было отстоять очередь в банке "Чара", чтобы вынуть проценты и положить деньги снова. По вечерам с карандашом в руке подсчитывали суточный заработок.
В коробке с надписью "Гречка" теперь хранились акции "МММ" и бумаги "Чары". Хотя мы ничем серьезным в то время не занимались, времени нам не хватало. Мы даже не успевали распаковать и расставить вещи. Книги продолжали покоиться в коробках. Я по узлам искал себе носки и полотенца. "Панасоник" в доме не выключался. Мы боялись пропустить сообщение о наших финансовых магнатах. У нас пропал аппетит. На кухонном столе заветривалась любимая нами икра. Мы то и дело отправляли в мусоропровод лежалые паштеты в заграничных упаковках. Папа осунулся, в глазах его появился нездоровый блеск, а щеки часто покрывались розовыми пятнами. Акции "МММ" выросли в три раза. Вклад в банке "Чара" удвоился, В разгар лета мы даже и не помышляли уехать на отдых.
Вокруг нашего дома продолжалась стройка. Поднимая жуткую пыль, мимо подъезда проносились самосвалы. Мама из магазина являлась запыленной, как из многодневного похода по пустыне. Я, ненавидящий нечищеную обувь, перестал брать в руки сапожную щетку. Нам теперь ничего не стоило позволить себе самый лучший санаторий в Крыму, но мы не могли удалиться от центра событий. Мы ловили и обсуждали все слухи.
В Москве стояла жара, но возле банка "Чара" и на Варшавке всегда толпился народ. С каждым днем народу становилось все больше. Желание быстро разбогатеть заставляло десятки тысяч людей каждый день покупать акции и нести деньги в банк. Москвичи продавали все, что у них было: квартиры, дачи, машины.
Люди часами выстаивали в очередях, чтобы отдать свои деньги.
Главным нашим удовольствием стало составление проектов на будущее. Домик в Крыму ушел на второй план. Мы с папой задумались о строительстве загородного дома. Под Москвой стали продаваться участки. Днем мы скупали рекламные издания, а вечерами изучали предложения.
Папа всю жизнь мечтал построить дачу своими руками. А теперь, когда появилась реальная возможность для осуществления подобного плана, папа ушел в затею с головой. По мере увеличения нашего капитала план менялся. Проект дачи перерастал в замысел загородного дома для проживания круглый год.
Снова мы сидели до ночи на кухне и спорили. Мама только успевала выбрасывать окурки из пепельницы.
Дым стоял коромыслом. Каким должен быть наш дом? Вокруг все больше бандитов. Загородный дом лучше построить как крепость. Огромный забор вокруг. Крепкие стальные ворота. Первый этаж папа предлагал лишить окон, а еще надежнее засыпать грунтом. Получится, что на пригорке стоит одноэтажный дом. На первом этаже, скрытом под землей, расположить кухню, ванную с бассейном, гараж и все хозяйственные службы.
Я убеждал отца, что сидеть в бункере целыми днями глупо. Если нас захотят ограбить, никакой грунт не поможет. Я понимал, что папа не так боится разбойничьих набегов, тут достаточно хорошей собаки, он подсознательно желает спрятать себя от глаз государства. Дом большой, а кажется маленьким. Для этого хорошо спрятать один этаж под грунт.
- Папа, перестань дрожать. Ты уже живешь на проценты, как капиталист, а мыслишь, как забитый советский служащий. Ты привык, что вам разрешали строить курятники на шести сотках. Вся страна отдыхала в курятниках. Что можно спросить с человека, если у него психология курицы? Сиди и жди, пока тебе отрежут голову и засунут в суп. Тебе непонятно, что этим власть давила в человеке чувство собственного достоинства?! Вот и добились. Работать по-настоящему и жить красиво народ боится. Лучше тихо украсть и скромно спрятаться.
Папа злился, говорил, что я не понимаю, где живу. Ему, засекреченному ученому, лучше знать, что к чему...
Мы ложились спать раздосадованные друг на друга. Папа злился на меня, я на него и на себя. Упрекая отца в трусости, я ловил себя на мысли, что спорю больше с собой. Я, может, в меньшей степени, но тоже испытывал страх и беспомощность перед принятием серьезных решений.
Но один из поступков, который я совершил неделю назад, давал повод для оптимизма. Папа этого сделать не мог, а я совершил - дал взятку чиновнику. Не знаю, как это получилось! Телефон на общих основаниях нам полагался через полтора-два года. Так официально значилось в открытке. Открытка пришла в ответ на наше заявление с просьбой о телефоне. Живя в стране не первый год, мы все понимали, что верить этому условному сроку надо с большими поправками.
Я набрался смелости и позвонил Вадику. В моем представлении Вадик мог все. Выслушав мои жалобные сентенции, Вадик спросил:
- Ты сколько предлагал?
Я не понял:
- Что - сколько?
- Сколько денег ты предложил начальнику узла? - повторил Вадик. В его голосе я услышал нотки раздражения.
- Там есть расценки. Деньги принимают только перед установкой. А этого надо ждать полтора года...
- Пацан! - рассердился Вадик. - Иди к начальнику узла. В конверт положи пятьсот долларов. Через три дня у тебя будет телефон.
- Вадик, я не смогу добиться приема. Там запись на три месяца вперед.
- У тебя в голове мозги или сено? Скажи, что ты из редакции пришел. Пришел брать интервью. - Вадик бросил трубку.
Когда я вошел в кабинет начальника телефонного узла, у меня тряслись ноги.
- Из какой газеты вы, молодой человек? - спросил меня чиновник с заплывшим глазом. У меня выступил холодный пот, и я лишился дара речи. Собрав все силы, я протянул конверт и прошептал:
- Там все написано.
Чиновник взял конверт, заглянул туда краем глаза и тихо, как будто разговор шел о давно понятном деле, спросил:
- Адрес?
Через неделю у нас связь с внешним миром состоялась. Папа пожал мне руку и долго расспрашивал.
Историю посещения чиновника мне пришлось пересказывать раз десять. Теперь телефон в нашей квартире звонил беспрерывно.
Став акционерами и вкладчиками, мы приобрели массу новых знакомых. Причем вкладчики банка "Чара" предпочитали общаться с мамой. Акционеры "МММ" - со мной и с папой. Теперь нам незачем ездить в город (городом мы стали называть центр Москвы). Интересующие нас новости поступали по телефону. Звонков стало столько, что на ночь нам пришлось отключать телефон. Мама включала телефон в десять. Первый звонок предназначался ей. Пожилой дирижер Семен Исаакович Ризман желал маме доброго утра, затем справлялся о здоровье мамы и всех членов нашей семьи, потом, передав для нас приветы, Семен Исаакович докладывал маме, кто из известных артистов, художников и писателей пополнил ряды вкладчиков. Семен Исаакович носился с идеей организовать клуб вкладчиков. Если с каждого брать небольшую сумму на взнос, можно построить прекрасный дом с концертным залом и рестораном. Клуб тут же заменит Центральный дом работников искусств. Там давно ничего интересного не происходит. Семен Исаакович разочаровался в своей дирижерской профессии и с удовольствием возглавил бы клуб. Маму больше волновало состояние банка "Чара".
- Вера Николаевна! О чем вы говорите? Вчера в "Чару" сдал десять тысяч долларов скульптор Кикогосян! У него такие связи! Будьте уверены, такой человек зря не принесет свои деньги...
Мне звонили по очереди инженер Костя, осветитель из театра Моссовета Гриша и бездельник Сережа.
Инженер Костя пребывал в состоянии вечной паники:
- Женя! Конец! Срочно продавай все акции. Завтра "МММ" крышка. Сегодня на Варшавке столько милиции. Это неспроста!
Через полчаса Гриша сообщал, что "МММ" вложил деньги в автомобильные заводы.
- Акции взлетят в цене в ближайшие дни. Я выпросил у отца золотой портсигар. Сдал в скупку. Купил акции на все! Давай скорей! Ищи деньги!
Сережа звонил под вечер. Он торчал на Варшавке целыми днями и вечером делился впечатлениями:
- Сегодня из ворот фирмы выехало двадцать ма" шин с акциями, с деньгами вернулось семнадцать.
Представляешь оборотик!
В то утро мама собиралась ехать в центр. Ее подруге Валентине Александровне Михайловской исполнялось пятьдесят пять лет. Певица Валентина Александровна к своему юбилею относилась очень серьезно.
Мама не хотела обидеть подругу и решила ехать. Мама гладила платье, когда позвонили в дверь. Я впустил в прихожую пожилого мужчину. Лицо его было мне знакомо. Пока я, неловко улыбаясь, пытался припомнить имя гостя, он сказал:
- Мне бы Веру Николаевну.
Я сообщил, что мама в неглиже. Тогда гость попросил позвать папу.
- Папа в торговом центре. Возможно, мне удастся вам помочь...
- Вы меня узнаете? Я Витек, водитель Вадика...
Я вспомнил. За прошедшее время перед нами прошло такое количество новых лиц, что моя рассеянность была объяснима.
- Я вас внимательно слушаю.
- Вадик велел передать, что банк "Чара" на грани банкротства.
- Откуда Вадику известно, что мы вложили деньги в "Чару"?
