Лоуренс Блок - Мона
Его фамилия значилась в списке арендаторов, вывешенном в холле. На лифте я поднялся на пятый этаж. Вышел из кабины, нашел дверь с надписью «Л. К. Брассар». Матовое стекло не позволяло заглянуть вовнутрь, а дверь была плотно закрыта. Спросил себя, а сколько дают в Нью-Йорке за взлом.
Лезвие моего перочинного ножа справилось с замком менее чем за двадцать секунд. Я переступил порог и закрыл дверь за собой.
Кабинет не производил впечатления. В углу стоял один из немногих оставшихся в Америке столов со сдвижной крышкой. На нем — чернильница и с полдюжины кожаных папок. Я просмотрел все, но ничего нового не почерпнул, то есть зря потерял время. В ящиках стола обнаружились какие-то счета, чеки, банковские поручения. Похоже, Брассар занимался и законным бизнесом, который использовал для прикрытия операций с наркотиками. Как я выяснил, он импортировал всякую японскую ерунду: зажигалки, игрушки, бижутерию и тому подобное. Здравое решение, подумал я. Героин поступал в Японию из Китая, Гонконга или Макао, а оттуда заодно с игрушками переправлялся в США.
Я уселся в кожаное кресло, барабанил пальцами по столу и думал, а каким ветром меня занесло в контору Брассара? Что я мог здесь найти? Я лишь хотел убить Брассара и увести его жену. Так что же я здесь делал?
По пути в отель я купил несколько пар брюк и нижнее белье. Выбрал костюм и пиджак спортивного покроя и попросил доставить их в «Коллингвуд». Покупки обошлись мне в сотню с небольшим, так что денег у меня оставалось все меньше.
Суббота пришла и ушла, не принеся ничего нового.
В воскресенье, во второй половине дня, я пошел на Пенн-Стейшн и поискал Брассаров в телефонном справочнике Уэстчестера. Жили они на Розкоммон-драйв. Номер я запомнил наизусть и вечером позвонил.
Послышался гудок, потом мужской голос.
— Алле?
— Джерри дома?
— Боюсь, вы не туда попали.
— Разве это не телефон Джерри Хиллмана?
— Нет, — ответил мужчина. — Извините.
Я повесил трубку и вышел из будки. Они дома. Я понимал, что надо связаться с Моной, но не знал, как. Вдруг телефон прослушивается? Через некоторое время я снова позвонил. На этот раз трубку взяла Мона.
— Джерри Хиллман дома?
— Он тут не живет. Должно быть, вы не туда попали. — Она узнала мой голос. Тут сомнений быть не могло.
— Я набрал 155 2504.
— Нет-нет, это другой телефон, вас неправильно соединили.
В будке я просидел пятнадцать минут, одной рукой держа трубку у уха, а другой нажимая на рычаг. Как только раздался гудок, я отпустил рычаг и сказал: «Привет».
— Джо! — воскликнула она. — Привет, Джо!
— Как дела?
— Нормально. Насколько возможно. Я скучаю по тебе, Джо.
— И я тут схожу с ума. Не терпится тебя увидеть. Я боялся, что ты не запомнишь номер. Откуда ты звонишь?
— Из аптечного магазина. Я… я ждала твоего звонка. Первый раз к телефону подходил Кейт и сказал, что ошиблись номером. Но я знала, что это ты.
Я глубоко вздохнул.
— Нам надо увидеться. Сможешь завтра приехать на Манхэттен?
— Думаю, что да. Он собирается на работу. Я поеду с ним и скажу, что мне надо кое-что купить. Я буду на Манхэттене от девяти до десяти. Тебя это устроит?
— Более чем.
— Где ты остановился?
— В отеле. «Коллингвуд».
— Мне прийти туда?
— Пожалуй, нет. На Тридцать четвертой, между Шестой и Седьмой авеню есть кафе-автомат. Встретимся там.
— Тридцать четвертая между Шестой и Седьмой. Найду. Я люблю тебя, Джо.
В трубке раздались гудки отбоя, а я еще долго стоял, сжимая ее в руке. Меня била дрожь.
Глава 6
В кафе-автомат я пришел ровно в девять. Девушка, сидевшая за кассовым аппаратом, поменяла мне долларовую бумажку на пригоршню пятицентовиков, и я начал обход автоматов. Вскоре на моем подносе стояли стакан апельсинового сока, большая миска овсянки и чашка черного кофе. Компанию им составляла пара рогаликов. Потом я нашел столик, с которого открывался прекрасный вид на входную дверь, и принялся за завтрак.
Она вошла, когда я уже выпил половину второй чашки кофе. Я посмотрел на нее, и голова у меня пошла кругом. В простеньком серовато-синем летнем платье с вертикальным рядом пуговичек на груди, такая красивая! Я с нетерпением ждал, что она бросится к моему столику, обнимет меня и поцелует. Но она так холодно глянула в мою сторону, что у меня внутри все похолодело. Затем чуть улыбнулась и проследовала мимо. Разменяла четвертак на пятаки, взяла чашку кофе и пончик в глазури. С подносом в руках огляделась, выискивая свободное место. Наконец, подошла к моему столику, села напротив и прошептала:
— Меня это очень увлекает.
Я затушил сигарету.
— Добралась без проблем?
— Естественно. Приехала с Кейтом на электричке. Сказала ему, что мне надо пройтись по магазинам. Кстати, надо действительно заглянуть хоть в один, купить пару туфель или что-нибудь еще.
— С деньгами и жизнь в радость. — Но я сразу же пожалел о том, что произнес эти слова.
— Джо…
— Что?
— Я вот подумала… может, не стоит нам убивать его?
— Не так громко!
— Никто меня не слушает. Мне кажется, есть другой путь. Если все получится, нам не придется убивать его.
— Дала слабину?
— Да нет.
— Тогда в чем дело?
— Может, испугалась. Как я понимаю, в Нью-Йорке убийц сажают на электрический стул. Я… я не хочу умереть на электрическом стуле.
— Сначала тебя должны приговорить к смертной казни.
Ее глаза сверкнули.
— У тебя такой голос, словно ты ненавидишь Кейта. Похоже, главное для тебя — его смерть, и ты не хочешь даже думать о том, что есть другой способ избавиться от него.
— А по твоему голосу чувствуется, что ты пытаешься дать задний ход. Может, ты этого и хочешь? Может, нам следует обо всем забыть? Ты пойдешь своим путем, я — своим. Купишь себе новые туфли. И что-нибудь меховое. А…
— Ты все неправильно понял, — перебила меня Мона. — Я не пытаюсь дать задний ход. Тебе-то легко так говорить. Ты с ним не живешь. Тебе не надо…
— Ближе к делу.
Она отпила из чашки, затем глубоко вдохнула.
— Героин. Он еще у тебя?
Я кивнул.
— Мы можем им воспользоваться.
— Продать его и убежать? — Я уже собрался объяснить ей, почему из этого ничего не выйдет, но она меня опередила.
— Спрятать его в автомобиле или где-нибудь в доме. Потом позвонить в полицию. Анонимно. Они проведут обыск, найдут героин и арестуют Кейта.
В голове у меня звякнул колокольчик тревоги, но я его проигнорировал.
— Только и всего? Подложить героин, позвонить копам, и твой муж отправится в тюрьму?
— Почему нет?
— Потому что не получится. Допустим, мы так и поступим. Полиция отреагирует на наш звонок и найдет героин. Спросят Кейта, как он туда попал, а тот ответит, что не имеет ни малейшего понятия. Они его арестуют и посадят в камеру. По обвинению в хранении наркотиков с целью последующей перепродажи. Но через десять минут стараниями адвоката его выпустят под залог. Десять месяцев спустя состоится суд. Он заявит, что ни в чем не виновен. Адвокат доложит суду, что его клиент — респектабельный бизнесмен, никоим образом не связанный с криминальным миром, которого подставили зловредные конкуренты. И присяжные, и судья ему поверят. Кейта оправдают.
— Но ведь наркотик найдут!
— И что? Вероятность того, что присяжные признают его виновным, ничтожно мала. А если и признают, то адвокат подаст апелляцию. И выиграет повторный процесс. Но дело-то в другом. Все это время, а речь идет не о днях, а о месяцах, он будет на свободе. Ждать нам придется слишком долго. И кто даст гарантию, что за эти месяцы он не сообразит, кто навел на него полицию. Тогда он наймет опытного киллера, который всадит пулю в твою очаровательную головку. Вот почему мы должны его убить.
— Я этого не хочу, — выдохнула Мона.
— Ты можешь предложить альтернативный вариант?
— Я думала… но ты прав. Ничего другого не остается. Мы должны… его убить. Но как?
— Помолчи, — оборвал я ее. — Мне надо подумать. — Я уперся локтем в стол, пальцами обхватил лоб. Закрыл глаза и действительно попытался что-то придумать. Ничего не получилось. Брассар, деньги, Мона, героин… Все смешалось, не желая выстраиваться в единый план.
— Как все-таки ты собираешься его убить? — Ты — не мы. Но тогда я не обратил внимания на этот нюанс.
— Я ничего тебе не скажу, Мона.
— Не скажешь?
Я покачал головой.
— Не доверяешь мне?
Я не мог не рассмеяться.
— Если бы я тебе не доверял, не имело смысла и начинать. Разумеется, я тебе доверяю.
— Тогда расскажи.
— Не могу.
— Почему?
Частично потому, что еще сам не знал, как я это сделаю. Но об этом я говорить ей не собирался. Тем более, что свое нежелание посвящать ее в подробности моего плана я мог объяснить другой причиной.
