Светлана Алешина - Дамы любят погорячее
— Спасибо, — невесело усмехнулась Марина, — за то, что передала.
— Не за что, — вздохнула я, встала и налила нам настоявшегося уже чая.
— Спасибо еще раз, теперь за чай, — произнесла Марина, глядя в кружку. — Только пусть она выясняет, что хочет, и вообще строит какие угодно версии, но только я здесь совсем ни при чем… Надеюсь, ты-то мне веришь? — Она несчастно взглянула на меня.
Я вспомнила все, что случилось нынче в студии, и кивнула. Уж не знаю, какая у Марины была отметка, когда она училась по системе Станиславского, но только поверить ей очень хотелось. И потом, я ведь уже говорила, что она мне нравилась.
— Спасибо, — проговорила Марина.
— Хватит благодарностей, — отрезала я, — пей чай, его нужно пить горячим.
Марина послушно кивнула и отхлебнула из кружки.
— Хочешь переночевать у нас? — спросила я.
— Нет, не думаю, что это будет правильно, — покачала головой Марина.
— Да брось ты! Как ты там одна. — Я подняла глаза к потолку.
— Не знаю, но только, извини, мне нужно побыть одной.
— Ладно, — вздохнула я. — Делай так, как считаешь нужным. Если что, можешь запросто обращаться ко мне со всем.
— Спасибо еще раз, — произнесла Марина, допив чай и поднимаясь из-за стола. — Надеюсь, с мужем-то вы помиритесь?
— Я тоже надеюсь, — ответила я, провожая ее до дверей.
— Вот и съездили на Кипр… — проговорила Марина уже в дверях и вдруг, поддавшись какому-то порыву, обняла меня.
— Марина, если что, ты знай, я же рядом, — ласково сказала я, обнимая ее в ответ.
— Да, спасибо, я помню, — откликнулась Марина. — Завтра увидимся. Пока.
— Пока, — попрощалась я и закрыла за ней дверь.
Вернувшись на кухню, я допила уже остывший чай и села у окна. Где же Володька?
Вообще, такое поведение было несвойственно моему, слегка занудному, но в целом довольно выдержанному супругу. Отчего он вдруг так среагировал, мне было не совсем понятно, но я надеялась, что это у него пройдет довольно скоро. Впрочем, мои надежды оправдались, потому что минут через десять после того, как ушла Марина, я услышала, как в замке поворачивается ключ. Я улыбнулась, встала и пошла ему навстречу.
— Привет, — сказал муж, войдя в прихожую с двумя пакетами.
— Привет, — несколько удивленно произнесла я, принимая из его рук протянутые мне сумки. — Что это?
— Продукты, — ответил он.
Я прошла на кухню и, поставив пакеты на стол, принялась их разгружать. Володя появился следом, обнял меня сзади за талию и, прижавшись губами к моему уху, зашептал:
— Ира, ты меня прости, я даже сам не понял, с чего завелся…
— Все забыто, — ответила я.
— Я прощен? — уточнил муж, щекоча меня своим дыханием.
— Прощен, — подтвердила я.
— Тогда… — Он отпустил меня, порылся в пакетах и достал коробочку «Раффаэлло».
— Ой! — воскликнула я при виде самого любимого моего лакомства. — Дай поцелую! — Я повернулась к мужу и прижалась к его губам.
Объяснения, разговоры, уговоры, продукты и даже вожделенные конфеты были благополучно забыты едва ли не до утра.
Глава 3
Наутро, проводив мужа в институт, заботливо покормив его перед выходом яичницей и напоив кофе, я решила подняться к Марине и узнать, как она себя чувствует. Марина открыла мне после второго звонка в дверь, и вид ее красноречиво говорил, что предыдущая ночь была проведена без сна и в слезах. Впрочем, она все равно была красива, даже с припухшими глазами. «Удивительно», — подумала я, ощутив несильный укол совести, потому что предыдущую ночь сама провела отнюдь не в слезах.
— Привет, — сказала я. — Как ты?
— Да ничего, жива, — ответила Марина. — Проходи.
Я прошла следом за ней в комнату, обставленную не без вкуса и изящества, села на светлый, напоминающий облако, диван.
— Не спала? — участливо поинтересовалась я.
— Да, почти не спала, — откликнулась Марина, устроившись с ногами в кресле и глядя на фотографию Игоря, стоящую на низком стеклянном столике рядом. — Звонила вчера его друзьям…
— Ну, и?..
— Наплакалась… — с горькой улыбкой сказала она. — Обещали сегодня приехать.
Тут в дверь позвонили, мы переглянулись, и я подумала, что, должно быть, зашла не вовремя, если это его друзья, то мне здесь делать нечего.
Марина пошла открывать, а я решила сразу уйти, как только кто-то из них появится в комнате. Не хотелось присутствовать при церемонии соболезнования, тем более что хоть Смеловский и казался мне при жизни подозрительно знакомым, но я его совершенно не знала. Однако это оказались не друзья. И даже наоборот.
Через некоторое время в комнату вошли, как говорится, двое в штатском, которые, выразительно посмотрев на меня, переглянулись, и один, тот, что помоложе и поподозрительней, поинтересовался у Марины:
— Родственница? — кивнув в мою сторону.
— Нет, соседка, — отозвалась она, посмотрев на меня умоляющим взглядом.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил меня молодой нахал.
— Сначала вы, — тоже снахальничала я.
Он хмыкнул, извлек из кармана летней рубашки, увы, знакомую мне не понаслышке, красную корочку и, раскрыв ее привычным движением, сказал:
— Капитан Самойленко.
— Тележурналистка Лебедева, — ответила я, глядя ему прямо в глаза.
— Значит, вы соседка? — уточнил капитан.
— Значит. Живу внизу.
— Хорошо, нам как раз нужны понятые. Согласны присутствовать при обыске?
— При обыске? — переспросила я и посмотрела на растерянную Марину. — А на каком основании, позвольте поинтересоваться?
— На основании заявления гражданки Пряжниковой, а также на основании телефонного звонка.
— Ничего не понимаю, — нахмурилась я.
— Это тетя Игоря, — сказала Марина, и я тут же вспомнила вчерашние телефонные угрозы в адрес Марины. Оперативно работает Евгения Александровна, ничего не скажешь. А какой такой телефонный звонок?
— А что за звонок? — спросила я.
— К нам поступил сигнал, — ответил мне второй, пониже и поскромнее видом. — Мы приехали проверить. Ордер имеется.
— Замечательно! — только и смогла вымолвить я, поражаясь проявленной оперативности не только Пряжниковой, но и следственных органов.
— Так вы согласны присутствовать? — опять поинтересовался высокий. Я кивнула. Он тоже кивнул и обратился к напарнику:
— Нам нужен еще один понятой. Саша, сходи, приведи кого-нибудь.
Послушный Саша отправился на выход, а капитан Самойленко достал из папочки бумаги.
— Марина Валентиновна, — сказал он Марине, — мы сейчас проведем у вас обыск на предмет вещественных доказательств отравления вашего сожителя Смеловского Игоря Николаевича.
— На предмет чего?! — изумленно воскликнула Марина.
Но тут появился Саша со вторым понятым, которым оказался сосед по квартире справа, толстопузенький и лысоватенький дядька лет пятидесяти, в спортивном костюме и с изрядно помятой со сна физиономией.
После соответствующих процедур нас, понятых, повели на кухню, где на глазах у изумленной публики капитан Самойленко, натянув резиновые перчатки, недолго думая, полез в мусорное ведро, пошарил там и достал со дна небольшой, отлитый из темного стекла пузырек.
— Все видели? — спросил он, показывая нам его.
Мы все, потрясенные только что проделанным фокусом, кивнули, даже Марина.
— Что это? — тут же спросил у нее Самойленко.
— Не знаю…
— Вы видели эту вещь прежде?
— Нет, не видела.
— То есть вы отрицаете, что эта вещь принадлежит вам?
— Да, отрицаю, — твердо ответила Марина.
— Тогда каким образом вы можете объяснить ее появление в вашей квартире? — ехидно поинтересовался он.
— То есть вы хотите сказать, в мусорном ведре? — не сдержалась я, оскорбившись за Марину.
— Помолчите, понятая, — сурово одернул меня капитан. — Так каким образом эта вещь попала к вам?
— Я не знаю, — ответила Марина. — Может быть, это Игоря…
— Возможно… — хмыкнул Самойленко. — Экспертиза разберется. Саша, ты все записал?
— Да, — откликнулся Саша, старательно записывающий «все» на листе бумаги, устроившись у кухонного стола.
Самойленко кивнул и предложил нам, понятым, расписаться.
Прежде чем поставить свою подпись на протоколе, я тщательно его прочла, но, увы, не нашла, к чему придраться. Похоже, Саша знал толк в составлении таких бумажек. Я расписалась. Толстопузика проводили, поблагодарив и напомнив, что, если понадобятся его показания, он должен явиться, а я осталась. Двое в штатском собирали свои бумажки, и, собрав их, высокий сказал:
— Марина Валентиновна, будьте дома и никуда не выезжайте из города. Мы вас вызовем. До свидания. Можете не провожать.
И все. Большего мы от них не услышали. Когда за ними захлопнулась дверь, мы с Мариной удивленно переглянулись: ощущение создалось такое, что все это нам привиделось.
