Леонид Словин - Жалость унижает ментов и бандитов
Борька Качан уже встречал их.
Старший опер работал под крутого арбатского парня. Косуха. Брюки в крупную клетку. Накачанная шея. Очки.
- Вон они! За палатками!
- Показывай.
Из метро непрекращающимся потоком шли люди. Народ с трудом протискивался в узком проходе между киосками. Под ногами хлюпало жидкое месиво. Народ вокруг был пестрый. Приезжие, фирмачи, наперсточники. На витринах - матрешки. Цветы.
Год этот был обозначен как Год Арбата.
Качан прояснял ситуацию:
- Бригада у них не особенно большая. Сторож - в голубой куртке. Справа...
Спортивного вида кавказец в куртке у угла просматривал прохожих. Игумнов не встретился с ним глазами и вроде как не засветился. Цуканов брюхатый, все с той же "Правдой", свернутой в трубку, - старая ментовская привычка - вовсе не смотрел по сторонам.
- А вот и они сами...
Шулеры работали спокойно.
Бригада была сборная - с Кавказа и Средней Азии. Местные менты с Арбата с ними дружили.
Банковал Джон - гибкий загорелый азиат в армейской сорочке под бушлатом.
Перед ним лежала перевернутая картонная коробка из под сигарет, на которую он бросал карты.
- Две красные - проиграл. Черная - выиграл! Игра для крутых мужчин... Пятьдесят ставишь - сто выигрываешь... Ставишь сто - выигрываешь двести...
Джон бросил карты, смешал, выстро меняя местами.
- Черная выигрывает, две красные карты проигрывают...Где черная? Кто заметил? Ваше мнение?
Джон ткнул в парня в шапке из своей бригады, игравшего роль случайного прохожего. Как и у Джона-банкомета, у того был такой же южный загар. Нужно было вовсе не иметь глаз, чтобы этого не заметить. Бригада, видимо, только что вернулась из вояжа по
Кавказу или Средней Азии...
- Тут лежит черная!.. - Парень нагнулся, положил руку сверху на карту, другой - достал деньги. - Ставлю сотню!
Джон перевернул карту.
- Вот и програли, молодой человек!
Молодой человек расстался с деньгами до неправдоподобности легко. Распрямился. Сразу смешался с толпой. Через несколько минут он снова подошел - но уже с другой стороны. На этот раз он был уже без шапки.
Минут через десять Игумнов с Цукановым и Качан знали уже всю бригаду.
Увы! Ни Эдика, ни Мусы в ней не было.
- Что делать будем? - Цуканов постучал себя свернутой трубкой газетой по голени.
- Брать все равно! Борька!..
Качан знал свое дело, поправил очки. На нем было - снять сторожа.
Вскоре он вернулся, кивнул.
Джон продожал раскидывать карты. Из-за толпы он не сразу заметил исчезновение голубой куртки сторожевого в конце тротуара.
Не сговариваясь, оперативники поделили бригаду между собой.
Джон достался Игумнову.
- Начинаем...
" Газик" попятил кузовом вперед между палатками. Над кабиной сверкнула тревожная круговерть огня. Прохожие нехотя сдвигались, уступая дорогу...
Игумнов и Качан бросились вперед, словно выпущенные из рогатки.
"Газик" еще двигался, а они уже вели к нему - каждый двоих.
- Дорогу! Милиция... Быстро в машину! Быстро!
Цуканов прикрывал сзади.
Народ уступал, огрызаясь:
- Менты поганые...
Снаружи кто-то шарахнул кулаком по кузову.
В неразберихе Игумнов успел схлопотать по челюсти - такое случалось с ним нечасто - честь эту, не разобравшись в обстановке, оказал ему лично Джон.
- Не пожалеешь потом? - Руки Игумнова были заняты.
Катала отвел глаза.
- Едем! - Игумнов захопнул за собой дверцу.
Выбравшись из толпы, покатили просторным Проспектом Калинина.
Первым делом в машине Игумнов предпочел разобраться с Джоном.
- За мной вроде должок... А?
Каталы в машине молчали.
Игумнов выдернул у Цуканова свернутую трубкой "Правду", с оттяжкой протянул каталу по лицу.
- Живи и помни, Джон! И скажи, если это - несправедливо!
Разговор продолжил в отделе.
На инструктаж в Ленинскую комнату ни он, ни Качан с Цукановым больше не вернулись.
- Как живешь, Джон?
- Ничего вроде...
К самому Джону претензий не было.
Игумнов был вроде с ним по корешам - металлический ряд в его рту блеснул тускло. По-блатному. Игумнову нужны были его кенты - Эдик и Муса...
- Почему по повесткам не являетесь?
Катала разыграл изумление.
- По каким, начальник? Мне никаких повесток не было.
Игумном аппелировал к Качану и Цуканову, сидевшим тут же, в его кабинете.
- Следователь отправила им гору повесток... А он и в ус не дует... "Какие повестки?!"
Качан и Цуканов издевательски разыграли изумление:
- Только подумайте! Вот люди...
Игумнов вернулся к Джону.
- Выходит, и не знаешь, что ты свидетель, что тебя допросили и ты дал показания...
- Почему? Я помню. Но...
Игумнов посетовал:
- Не хочет являться и ничего с ним не сделаешь! Пусть садиста выпускают на свободу, пусть тот продолжает убивать... Джона вызывают. Но на ментов Джон положил... Он покупает их на Арбате пачками. Так?
- Почему?! - Катала оглянулся на Качана и Цуканова. Они сидели вокруг, близко сдвинув стулья.
Игумнова уже тащило:
- Смотри! Вот, что собственноручно пишет убийца, которого вы отмазывете. - Он взял копию протокола со стола. - "... Остальных убитых нами женщин мне жалко, но эту - жену прапорщика - можно было бы удушить еще раз..." А эта жена прапорщика - мать двух малолетних детей. Она умоляла оставить ей жизнь...
- Понимаю, начальник...
- Да кто он такой, скотина, чтобы судить, кому жить, кому умирать...
- Я понимаю.
- Понимаешь, да не все. Я поклялся. Если прокуратура убийцу освободит, я его лично уничтожу...
- Давай поедем в прокуратуру, начальник, - Джона не прельщала перспектива оказаться между прокурорско-милицейскими жерновами.
- Теперь-то ты поедешь. Мы тебя отвезем, а как же с Мусой и Эдиком? Где они? - Игумнов переставил стул ближе, сел рядом с каталой.
- Про них не знаю! Клянусь!
Джон предпочел бы, чтобы мент разоваривал с ним через стол. Одно дело - отбиваться от ментов на улице и совсем другое остаться потом против них же один на один у них в кабинетах...
- Может, сведешь нас с Эдиком и Мусой?
- Я не знаю, где они, начальник! Они теперь редко появляются... Катала заговорил искреннее, это сразу стало заметно. - Я сам их не вижу.
- А чем занимаются?
- Кого-то охраняют...
- Кого?
Джон помялся.
- Я слышал - хозяина кафе.
- Мне нужно только, чтобы они явились по повесткам и подтвердили свои показания. Понял? Я не хочу, чтобы убийца гулял на свободе. Как называется кафе?
- Не знаю.
- Где оно?
- На Арбате.
- Хозяин -кавказец?
- Ну!
- А зовут?
- Сергей, вроде, - катала спохватился: он и так сказал слишком много. - Все, Игумнов, больше не спрашивай. У него там в кафе своя крыша. Тоже менты...
ДЖАБАРОВА
- Люся! Джабарова! Там к тебе... - В дверь кабинета просунулся молоденький старлей из милиционеров, несших охрану " Аленького цветочка". Девушка... Эта из ансамбля. С ней трое. Они насчет Сергея...
Люська сразу догадалась:
" Нинка-стриптизерша! Разыскивает Джабарова...
Ее фиктивный супругон же хозяин кафе исчез неожиданно, не оставив никому никаких указаний на время отсутствия.
Дела в " Аленьком цветочке" тем временм шли своим чередом. В бригаде никто ничего не понимал: исчезновению мафиози произошло внезапно, тому не предшествовало ни угроз, ни разборок...
- Привет, Люся... - Стриптизерша уже входила.
Находящуюся на сносях несовершеннолетнюю подругу мафиози сопровождали молодые телохранители Джабарова - Иван и кавказцы, осевшие в Москве, коренастый, с усиками Эдик и неохватный, в куртке 68 размера, Муса. Пропорции торса и шеи выдавали в нем борца профессионала.
- Привет. Как себя чувствуешь?..
Нинка демонстировала тяжело проходящую беременность - в кресло садилась тяжело, широко расставив колени.
" Может и впрямь так..."
Джабаров был мужчина плодовитый - платил алименты на троих детей - в Махачкале и в Тбилиси.
Люська это знала, поэтому первым условием их отношений поставила отсутствие даже самого намека на близость - ей хватало забот со своими двумя отморозками.
Нинка, наконец ,села.
Иван - северянин, русак, приближенный Джабаровым из уголовников подошел к подоконнику, Муса и Эдик устроились на письменном столе.
- Сергей не появлялся?
Нинка не ответила, достала пачку сигарет " More". Закурила.
- Нет, так и не был.
Это был их второй визит.
Первый можно было считать чисто формальным - никто особенно не встревожился. Джабаров мог уехать, загулять, снова возникуть - также внезапно, как и исчезнуть, ничего никому не сказав.
На этот раз Нинка была настроена на проведение дознания:
- Когда ты его в последний раз видела?
Джабарова задумалась.
- Недели две назад? Может больше... Не помню.
- Он что-нибудь говорил?
- Да нет. Все, как обычно. " Шпана в кафе набивается..." "Вся арбатская шушера здесь..."
- Меня интересует его квартира.
