Властимил Шубрт - Номер с ванной
— Нет, я вообще ничего не думаю.
Хотя, конечно же, это было не так. Я думал о многих вещах. О записке, которую Алиса передала Мирке, о загадочном молчании Мирки, о разговоре, случайно подслушанном на пляже, а главное, о просьбе Алисы, чтобы ее любовник три раза негромко постучал в дверь. О просьбе, которую я не выполнил… Так нет ли в ее гибели и моей вины?
Из раздумья меня вывел неуверенный голос Богачека:
— Извините, уважаемые. Хотел бы попросить вас об одной любезности… Могу я рассчитывать, что вы удостоверите полиции правильность записи в книге гостей? Что вы тут… сами договорились между собой?… Иначе у меня могут быть крупные неприятности.
— Мне бы ваши заботы, пан управляющий, — с горькой иронией ответил я, но, поглядев на его несчастное лицо, добавил: — Дежурный меня предупредил, что поселяет меня с паном Баудышом. Так что не волнуйтесь, вы тут ни при чем. Сделку с доктором мы заключили сами, по взаимному согласию.
— Вы полагаете, что их будут интересовать и такие… деликатные вещи — ужаснулся Баудыш.
— Если судить по опыту — несомненно, — заявил я. — Кто с кем спит, кто живет по соседству — все это очень важно при расследовании убийства. Если не верите мне, спросите у барышни Мирки. Она, как и я, имеет опыт…
— Так вы — почти выкрикнул Богачек.
— Да-да, — сухо сообщил я. — Однажды нам уже пришлось разбираться с одним убийством. Как свидетелям, разумеется. Кстати, тогда тоже была убита молодая женщина.[4]
Мирка закрыла лицо руками и заплакала.
9
Любовник Алисы Гайской обнаружил ее мертвой около половины второго ночи, представители органов безопасности приехали в гостиницу примерно в половине третьего. Было их пятеро — двое в форме и трое в штатском. Они всей толпой ввалились в прихожую и ванную, но двое в штатском уже через пару минут появились в нашей комнате. Старшему я дал бы лет сорок, за стеклами квадратных очков в массивной черной оправе прятались умные, выразительные карие глаза. Он носил серый костюм и зеленую водолазку, причем, как видно, очень заботился об элегантности, так как торчавший из кармашка пиджака платочек и носки были того же цвета и даже оттенка, что и водолазка. Другой мужчина был на голову выше и лет на десять моложе. Особенно бросался в глаза его утиный нос, и, чтобы не казаться смешным, ему все время приходилось напускать на себя профессиональную суровость.
Старший из криминалистов сообщил, что его зовут Адам, он капитан, а его спутник — это поручик Сохор, затем потребовал, чтобы все, кто в отеле соприкасался с барышней Гайской, были в его распоряжении.
— Насколько мне известно, пан капитан, она поселилась здесь вчера до обеда, — произнес Богачек. Доктор Баудыш меланхолично подтвердил эту информацию.
— Верно, — вздохнул он. — Мы приехали около одиннадцати. На моей машине.
— Значит, никто, кроме доктора Баудыша, ее здесь не знал? — поинтересовался капитан.
— Я знал, — сказал я. — Вчера, как раз перед самым обедом, доктор нас с нею познакомил. — Помолчав, уточнил: — Меня и барышню Крамперову.
— Барышню Крамперову?
— Это я, — пояснила Мирка.
Капитан легонько кивнул ей, мне даже показалось, что он едва не сказал «очень рад», однако ограничился только кивком. Потом спросил:
— Раньше вы никогда не встречались?
Хотя он и задал этот вопрос наугад, просто для ориентировки, У меня вдруг защемило на душе: померещилось, что он все знает и даже читал записку Алисы. Я стоял прямо напротив кресла и ждал, что она скажет, но она уставилась куда-то в угол и упорно молчала. С трудом отведя от нее взгляд, я посмотрел в глаза капитану и медленно покачал головой.
— Вчера я видел ее впервые. Мы вместе обедали в ресторане, а вечером вместе сидели в кафе, кстати, там были еще пан управляющий и его супруга.
Управляющий с готовностью закивал головой.
— Они подсели к нашему столу. Барышня Гайска и пан доктор. Около девяти. А ушли около полуночи.
— Доктор Баудыш и барышня Гайска? — переспросил капитан.
— Нет, — вмешался я. — Барышня Гайска и я. Я проводил ее наверх. В коридоре попрощался с нею и вернулся в кафе.
— Почему именно вас она попросила проводить ее?
— Мы ушли прямо с танцплощадки. Пана доктора как раз не было в кафе, а мы с ней танцевали. Она сказала, что ей стало плохо, но на самом деле испугалась одной дамы.
Я виновато взглянул на Баудыша. Он все еще находился как бы в полуобморочном состоянии, но тут вздрогнул, поднатужился и решительно заявил:
— Очевидно… моей жены. Пожалуй, придется вам кое-что пояснить. Дело в том, что здесь сейчас моя жена и ее брат, мой зять. Понимаете, я уже подал заявление на развод… — Последнюю фразу он произнес мрачно и глухо. — Они приехали во второй половине дня. На машине зятя. Но встретились мы только около полуночи в кафе. Я как раз сидел у стойки бара вместе с барышней Крамперовой и…
— Минуточку, пан доктор, — прервал его старший из криминалистов, — ваша жена и зять все еще здесь? В отеле?
— Скорее всего они сейчас в кафе, — быстро вмешался управляющий и пояснил, как с ними познакомился. Ограничился, правда, только упоминанием об испортившемся автомобиле и тщетной попытке получить номер.
— Скажите, пожалуйста, как зовут вашего зятя, — обратился капитан к Бayдышу.
— Петр Кавалир, — ответил доктор, вытирая ладонью мокрый от пота лоб и расстегивая воротничок рубашки.
— Милан, — обратился капитан к поручику Сохору, — будь добр, приведи их сюда. Пан управляющий пойдет с тобой.
— Да. конечно, с радостью, — торопливо закивал Богачек и в сопровождении верзилы-поручика покинул помещение. На пороге он чуть не столкнулся с еще одним полицейским, на этот раз в форме, и мужчиной с кожаной медицинской сумкой, который оказался врачом.
— Здравствуйте, доктор, — протянул ему руку Адам — Пошли прямо туда.
Доктор молча кивнул, капитан что-то шепнул полицейскому, а потом обратился к нам: мне, Баудышу и Мирке следовало быть все время под рукой и никуда не отлучаться из комнаты, а товарищ подпрапорщик, парень примерно моих лет, составит нам компанию.
Подпрапорщик занял пост, напустив на себя грозный вид, доктор Баудыш спрятал лицо в ладонях и скорее всего собирался с силами перед неизбежной встречей с родней, а Мирка совсем впала в апатию, окончательно потеряв интерес к происходящему. Я предложил ей сигарету, но она отказалась. Только прошептала: «Спасибо» — и посмотрела мне в глаза, но только на секунду, и тут же снова уставилась в пол. Я закурил и обратился к Баудышу.
— Значит, вы считаете, доктор, что Алиса утонула в результате несчастного случая? Может, у нее что-то было с сердцем?
Он взглянул на меня с такой тоской, с таким отчаянием, что мне захотелось дать самому себе по шее за этот вопрос, и я почти с облегчением и благодарностью услышал, как подпрапорщик прерывает наш разговор:
— Происшествие не обсуждать!
— Простите? Вы это нам? — посчитал я необходимым изобразить обиду.
— Я сказал: не обсуждать… — Он помолчал, подбирая подходящий юридический термин, но ничего более удачного не придумал, повел подбородком в ту сторону, куда направились врач с его начальником, откашлялся и закончил ледяным тоном: — …это происшествие.
Тут в комнату вернулись поручик Сохор и управляющий Богачек, а вместе с ними Власта и Петр. Едва они появились, Баудыш молча встал с кресла, подошел к окну и уставился куда-то в темноту.
Петр Кавалир окинул взглядом комнату и с презрительным видом уперся взглядом в сгорбленную спину Баудыша. Пана Власта легким движением головы отклонила предложение сесть, которое сделал ей поручик, и прислонилась плечом к шкафу, Мирка пристроилась на краешке постели, Богачек остался стоять возле криминалиста, а я переместился в угол, откуда было очень удобно наблюдать за происходящим, и бросил взгляд на часы. Было ровно три. За окном светлело, ночь переходила в рассвет.
За спиной у поручика опять открылась дверь, и вошла Гана Богачкова. В отличие от всех остальных она успела переодеться, сменив короткое вечернее платье, в котором была в кафе, на светлые брюки и черный свитер.
— Так что же здесь происходит, Карел?
— Барышня Гайска умерла. Утонула в ванне, — проинформировал ее Богачек. И тут же добавил: — Только, пожалуйста, старайся держать себя в руках.
— О господи! — выдохнула Гана и обхватила горло руками. — О господи… — повторила она, и у нее сильно задрожал подбородок.
— Садитесь, прошу вас, — предложил ей поручик и снова на кресло, но и на этот раз безрезультатно. Пани Богачкова крепко ухватилась за локоть своего мужа.
— Самоубийство? — спросила она, но никто ей не ответил.
С минуту стояла тишина. Душная, тягостная, мертвая тишина, исполненная напряжения и ожидания. Наконец из прихожей послышались приглушенные голоса. Что-то неразборчивое. Мне вниз в кафе.
