Чарльз Вильямс - Дядюшка Сагамор и его девочки
— Адвокат, говорите? — переспросил Кудрявый снова.
Дядя Сагамор его не слышал. Он в задумчивости тер подбородок.
— Мы бы так могли сделать, Сэм… — сказал он. — Заплатить за них сейчас, а поставить на обратном пути… Кудрявый скорчил подобие ухмылки и сказал:
— Ну конечно! Все в вашей воле. Хороший сервис — наш девиз. Говорите, вы собрались к юристу?
— Да ничего особенного, — ответил дядя Сагамор. — Надо быть свидетелями по какой-то чертовой тяжбе. Пора бы нам отправляться, Сэм!
— Тяжба? — спросил Кудрявый. Казалось, он забыл о шинах.
— Да чепуха! — отозвался дядя Сагамор. — Это насчет Элма, шурина. Он руку сломал в придорожном баре, а адвокат за это ухватился, поднял шум и решил отсудить у них пять тысяч. Или восемь, Сэм?
— Точно не помню, — ответил папаша. — Что-то вроде того.
Он опять попробовал распрямиться, но до конца не сумел.
Кудрявый, побледнев, глядел на него, пот выступил у него на| лице. Облизав губы, он спросил:
— Сейчас… э-э… немножко не получше, а?
— Ничего, ничего, — успокоил папаша, — сейчас все пройдет! Как-никак я сам виноват. Не заметил, что кто-то раскидал бутылки…
Дядя Сагамор достал бумажник и сказал:
— Сэм, надо заплатить за шины и отправляться. Может, у того юриста есть диван, чтобы ты мог полежать немного — тогда, наверное, сумеешь выпрямиться.
Тут с Кудрявым что-то сделалось. Все еще с дурацкой улыбкой на физиономии он хлопнул дядю Сагамора по спине.
— Вот что, — сказал он, — я из этих шин вам устрою постель в машине. И знаете что? Не возьму с вас ни цента. Я знаю, чего бы хотел Джим…
— Джим? — спросил дядя Сагамор.
— Дж… то есть Джек. Он бы вам их отдал. Да он в гробу перевернется, коли узнает, что я с вас за них деньги прошу.
— Ну, — сказал дядя Сагамор, — нам бы не хотелось, чтобы…
— Ни слова! — Кудрявый протестующе воздел руки. — Хороших клиентов я ценю и стараюсь сохранить.
Дядя Сагамор, казалось, смутился.
— Ну, если вы в самом деле так думаете…
— Именно так я и думаю, — уверил его Кудрявый. Он затащил шины на грузовичок. — Мы ведь друзья, верно? Так останемся же ими!
— Ну, не знаю, как вас и благодарить, — сказал дядя Сагамор. Потом он взглянул на папашу: — Ну что ж, надо ехать, Сэм.
Ты сдачу забрал?
— Сдачу? — На лице Кудрявого опять появилось беспомощное выражение. Потом он прищелкнул пальцами: — А, ну да! Э-э… вы же мне пять дали, так?
Папаша опять стал выпрямлять спину. Ему стало вроде полегче, но он все равно охнул и промычал:
— Нет, помнится, десять. Ведь…
— Ах да! — заторопился Кудрявый и протянул папаше семь долларов. Потом вздохнул и стал вновь вытирать пот з лица.
Дядя Сагамор полез было в грузовик, потом обернулся и опять подошел к Кудрявому. Он потряс ему руку с нескрываемой симпатией.
— Просто хочу сказать вам, если что в наших, силах… — Он так расчувствовался, что даже не смог закончить фразу. Достав платок, он высморкался и завершил: — Все из-за вас, прямо с ума можно сойти!
Мисс Мэлоун глядела на них во все глаза. Мёрф опять занялся сигаретой. Он вынужден был отвернуться. Дядя Сагамор залез на место, и мы тронулись.
Глава 4
Смешно было наблюдать, как Кудрявый вел свои дела.
— Как ты думаешь, почему он не стал брать с нас деньги за шины? — спросил я папашу.
— Ну-у, — протянул он. — Он, что называется, из проигравших. Но с ним, конечно, можно иметь дело — так, по-дружески.
Ни к какому адвокату заезжать нам было не нужно. Мы остановились на площади у магазина. Там папаша купил колбасы и свиного сала, да еще коробку сигар. Спина у него прошла. Он мне дал пятьдесят центов, и я купил себе шоколадку и коробочку собачьих леденцов Зигу Фриду.
— Мы уже садились в машину, когда рядом затормозил откидной автомобиль, из которого на нас воззрилась мисс Мэлоун. Мёрф вылез из машины потолковать с дядей Сагамором.
— Кто-то ему рассказал про тебя, — сказал он, — и он просто из себя вышел.
— Вы уверены, сэр? — вопросил дядя Сагамор.
— А я узнал про него, — кивнул Мёрф. — Он тут недавно. Как я понял, он из тех Минифи, с юга. Жулье первостатейное, своего не упустят.
— Хм, — хмыкнул дядя Сагамор, жуя табак, — кажется, я o них слышал.
— В общем, я бы его поостерегся, — заключил Мёрф.
Они поговорили еще — о погоде, о видах на урожай, о выбоpax. Мёрф сказал, что его бизнес в бильярдной идет туго: трудно доставать хорошие напитки для игроков. Он покупал гранатовый сок в Поттере, но плохо очищенный, да еще он вредит зубной эмали. Ну, меня-то не обманешь: я понял, что они говорили о спиртном — они всегда его так называют из конспирации. Короче, дядя Сагамор заявил, что после выборов пойдут дожди, а это урожаю на пользу. Мёрф согласился с ним и пошел в свою машину.
Мы отправились домой. Проезжая мимо автозаправки, мы услыхали свист, оглянулись и увидали Кудрявого. Он просил нас остановиться. Дядя Сагамор тормознул, и они с папашей переглянулись.
Кудрявый остановился у окна дяди Сагамора. В руках у него были две коробки. Он улыбался вполне дружелюбно.
— Вот, — он протянул коробки дяде Сагамору, — чтоб вы не подумали, что я забыл про камеры для покрышек.
Папаша и дядя Сагамор посмотрели на коробки с подозрением и ничего еще не успели сказать. Кудрявый продолжал:
— Бесплатно. Чтоб вы знали — я полдела не делаю. Вы у меня купили покрышки, а я даю вам к ним хорошие камеры.
— У, сэр, это просто необыкновенно! — ответил дядя Сагамор.
— Бросьте, — ответил Кудрявый. — Для хороших людей ничего не жалко. — Он ухмыльнулся и хлопнул дядю по плечу. Но глаза его, я видел, были настороже. — Так вы Сагамор Нунан? Я о вас много слышал.
— Правда? — отозвался дядя Сагамор.
— Точно, — подтвердил Кудрявый, вытаскивая пару сигар и предлагая их каждому. — Ну, не стану вас задерживать. Через день-другой вы, может, обо мне услышите. Просто хочу, чтоб вы меня запомнили.
— Запомним! — пообещал папаша.
— Уверен, запомните! — широко улыбнулся Кудрявый и пошел обратно.
Дядя Сагамор завел мотор, и мы поехали. Он хранил молчание.
— Что это он задумал? — спросил папаша.
В ответ дядя Сагамор лишь промычал что-то неразборчивое.
Мы вернулись на ферму, и они снова устроились на крыльце; папаша покуривал сигару, дядя Сагамор жевал табак. Оба ничего не говорили. Я позвал Зига Фрида и отправился половить сусликов. У Зига Фрида тельце такое длинное, приземистое, почти волочится по земле. Он любит рыться в норах. Его подобрали в городе, и он очень скоро привык к сельской жизни.
Сусличий холмик мы отыскали возле ковчега дяди Финли. Это там внизу, на берегу озера. Зиг Фрид стал, яростно отфыркиваясь, копаться. Дядя Сагамор уверяет, что он должен прочихаться, чтобы удостовериться, не ошибся ли в запахе.
Я позвал дядю Финли поглядеть, но он стучал молотком на мостках и не слышал. Он вообще-то совсем глухой, да даже если б и слышал, не стал бы обращать внимания. Он озабочен грехами мирскими: ему, видите ли, запало в голову, что мир идет к концу и что настанет всемирный потоп, в котором все потонут. Вот чего он ждет.
Дядя Сагамор говорит, это с ним после видения случилось, года три-четыре назад. Часа в два ночи ему было видение. Он выскочил в исподнем и стал крушить курятник, выламывать доски, чтобы строить ковчег. С тех пор он этим и занят — повсюду собирает доски. Ковчег у него уже размером со средний вагон, хотя весь в дырах и навряд ли поплывет. Он брат тети Бесси и совсем почти лысый, только с венчиком седых волос. С сусликами нам особо не повезло, и мы спустились в низину поискать кроликов, а вернулись уже на закате. Папаша с дядей Сагамором были по-прежнему молчаливы. Они приготовили ужин. Мы поели, я накормил Зига Фрида, а немного погодя мы с папашей развернули матрасы и улеглись. Дядя Сагамор спит в передней рядом с гостиной, а дядя Финли — в задней комнате, около кухни. Зиг Фрид свернулся рядышком со мной.
Луны не было, и я видел только кончик папашиной сигары, тлеющий в темноте. Внизу на речке стрекотала птичка, и я ei подумал, до чего же хорошо жить за городом, и с этой мыслью заснул. А проснулся внезапно от ужасного шума.
Это все Зиг Фрид. Такая маленькая собачка, а лает сильно,] да еще прямо в ухо. Зиг Фрид перепрыгнул через меня, и я понял, что он угодил папаше прямо в лицо. Потом он сорвался с крыльца и понесся к песчанику, неистово лая. Папаша пытался вылезти из постели, а тут еще дядя Финли выскочил в исподнем и зорал:
— Армагеддон грядет!
Он наткнулся на папашу, и оба повалились. Папаша переключился с Зига Фрида на дядю Финли. Тот соскочил с крыльца и возопил:
— Все потонут!
Обозвав его старым дураком, раздосадованный папаша встал на ноги. Все еще слышался лай Зига Фрида. Я огляделся и увидал в дверях дядю Сагамора с ружьем наперевес. Никогда я не мог понять, как это у него выходит: никого не видно, не слышно, а он уж тут как тут.
