Марина Серова - В объятиях бодигарда
— Теперь меня всегда и везде будет сопровождать Евгения Максимовна.
Он скосил глаза в мою сторону и весело подмигнул секретарше.
Та довольно вяло прореагировала на лепилинскую реплику, но я сразу раскусила нарочитость ее меланхолично-понимающего взгляда. Очевидно, сочтя меня недостойной особого внимания соперницей, Екатерина Аркадьевна, как мне показалось, намеренно фамильярно обратилась к своему шефу.
— Это что же, Олег Валерич, твой новый телохранитель?
Лепилин недовольно поморщился: видимо, его все-таки покоробил подобный тон своей секретарши.
— Именно, новый, — в знакомой мне уже суховатой манере ответил он. — Тем более, если учесть, что «старого» у меня еще не было.
Не удостоив больше Катеньку взгляда, Лепилин толкнул дверь, ведущую в кабинет отца.
— Пригласи Автандила, — бросил он ей, не поворачиваясь.
Мне в спину уперлось хладнокровное молчание офисной дивы.
— Вот моя деревня, вот мой дом родной, — захлопнув дверь, Лепилин вновь обрел утраченное было хорошее расположение духа. — Присаживайся.
Размашистым жестом он очертил в воздухе дугу, вместившую сразу три кожаных кресла.
— Я, если позволишь, сначала хочу осмотреться. — Я подошла к окну и, раздвинув пальцами рейки жалюзи, посмотрела вниз.
Залитое солнцем пространство, отделяющее стены здания от двухэтажного склада, было довольно узким и неухоженным. Плавящийся под огненными лучами асфальт, казалось, был на волоске от того, чтобы не расползтись в удушающем чаду испарений, характерных для городских каменных джунглей; пыльные заросли бурьяна, из которых торчали какие-то ржавые железки, производили весьма унылое впечатление.
«Что же это он, не видит, что ли, что у него под носом делается?» — мысленно задалась я вопросом, пораженная бьющим в глаза контрастом между шикарной обстановкой офиса и непрезентабельным видом из окна.
Осматривая этот участок складской территории, живо напомнивший мне тюремный двор со знаменитой картины Ван Гога, я повернулась к Лепилину. Он уже успел сесть за стол и, откинувшись на спинку кожаного кресла, выжидающе крутился на нем. На его лице застыла какая-то идиотски блаженная улыбка.
«Просто удивительно, — подумала я, — как один и тот же человек через короткие промежутки времени может вызывать попеременно то самую искреннюю симпатию, то прямо-таки отвращение».
Казалось, Лепилин угадал, о чем я думаю, потому что тут же сменил позу, и рассеянное благодушие на его лице сменилось серьезным задумчивым выражением. Точно повинуясь исходящему от Лепилина странному импульсу, я села в ближайшее к нему кресло и вопросительно посмотрела на него. Он опустил глаза и несколько минут, грозивших растянуться в вязкую каучуковую вечность, казалось, о чем-то размышлял.
Пользуясь этой внезапной паузой, я окинула взглядом комнату. На стене, прямо над головой Лепилина, висел портрет Столыпина. Суровое благородное лицо этого умудренного жизнью государственного мужа плохо вписывалось в обстановку кабинета, которая в свою очередь была современной: офисная мебель, пластик, прямые контуры столов и шкафов, официально-безликая кожа кресел и диванов, поблескивающие никелем подставки двух настольных ламп… Переведя взгляд обратно на Лепилина, я увидела, как он со спокойной, ироничной усмешкой наблюдает за мной.
— Тебе, я вижу, здесь не нравится… Раньше тут все было по-другому. Отец предпочитал ретро, а я — модерн, ничего не поделаешь, — он смущенно вздохнул. — От старой обстановки я оставил только это, — он указал на портрет.
Я понимающе кивнула. В этот момент зазвонил внутренний телефон.
— Слушаю, — властно произнес в трубку Лепилин.
«Вероятно, отцу подражает», — не удержалась я от мысленного комментария.
— Так, так. Спасибо, Катя, как появится, пусть срочно зайдет ко мне.
Лепилин положил трубку и поднял на меня свои голубые глаза.
— Понимаю твое недоумение, — несколько рассеянно произнес он, вертя в руках авторучку, которую машинально достал из письменного прибора, — но, как уже сказал, я не собирался заниматься этим бизнесом. Я согласился возглавить фирму по просьбе отца, да и то лишь потому, что тот болен. Но раз уж я занимаюсь этой работой, то мне хочется сделать ее как можно лучше.
— А напортачить не боишься? — я выбрала одно из кресел, сидя в котором могла наблюдать за входом, одновременно разговаривая с Лепилиным (сделала я это скорее по привычке, нежели из соображений безопасности своего клиента). — Не слишком ли ты круто взялся за дело?
— Ты считаешь, я действую не правильно? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Вообще-то нам преподавали основы маркетинга, но крупным специалистом в такого рода бизнесе себя не считаю, — пожала я плечами.
— Кстати, — заинтересовался Олег, — где ты научилась так владеть и оружием, и своим телом?
— Было такое закрытое спецзаведение в столице нашей Родины, куда принимали исключительно дочерей высокопоставленных родителей. А так как мой отец был генералом, ему удалось меня туда пристроить. Готовили из нас дипломатов и шпионов, что практически одно и то же, а одновременно учили владеть не только всеми видами оружия и своим телом, как ты говоришь, но и мозгами, — я снисходительно улыбнулась. — Я, например, умею произвольно повысить или понизить температуру, своего тела, проснуться без будильника в нужное время с точностью до трех минут, инстинктивно чувствую опасность, исходящую от человека… Дальше перечислять?
— Достаточно, — Лепилин поднял руки и рассмеялся. — Ты прямо Джеймс Бонд какой-то.
— Ага, — согласилась я, — если не считать того, что Джеймс Бонд — выдуманный персонаж, а я существую реально.
Глава 3
Прошло по крайней мере еще минут двадцать — двадцать пять, в течение которых мы с Лепилиным обменялись ценными наблюдениями из жизни российского бизнесмена и бодигарда, когда, игнорируя энергичное сопротивление не то действительно возмущенной, не то изображающей возмущение Екатерины Аркадьевны, в кабинет ввалился коренастый среднего роста.., пират, издавая при этом характерные гортанные звуки.
Настоящий корсар! Я даже не могла предположить, что в серьезном офисе можно появляться в подобном виде: выцветшие джинсы, полинялая футболка в пятнах пота, стоптанные мокасины.., на голове — выцветшая бандана, а на обнаженной волосатой груди — экзотическое ожерелье из керамики.
— Это Автандил Варази, наш коммерческий директор, — представил «пирата» Лепилин.
Внешность «корсара» была под стать этой причудливой в условиях современного офиса амуниции: худое, изрезанное глубокими морщинами лицо Автандила поражало своей дьявольской асимметрией: крупный орлиный нос хищно нависал над ядовито изогнутой верхней губой, голубые глаза с плутоватым прищуром, казалось, обладали соколиной зоркостью.
Но, в противоположность этому «пиратскому» наряду, выбрит коммерческий директор был безупречно.
Сильный загар добавлял ему дикого шарма, как бы закрепляя за ним репутацию «морского волка».
— , Автандил, я же обязана доложить! — уступая его игривому нажиму, пыталась остановить «флибустьера» секретарша.
— Кать, ладно, уж пусть войдет, все равно я его жду! — засмеялся Лепилин, так широко открыв рот, что я по достоинству смогла оценить его здоровые белые зубы.
— Олег, слушай, щто такое?! — выкрикнул он. — Порядки, щто ли, новые у нас? Никак к тэбе нэ прабица!
— Ну и видок у тебя! — с веселой усмешкой заметил еще раз крутанувшийся в своем кожаном кресле Лепилин. — Ты где же такой «прикид» выкопал?
Никак в «Патроне» отоваривался?
— В «Натронэ», — передразнил шефа Автандил, плюхаясь в кресло напротив меня.
— Где тебя черти носят? — неожиданно повысил голос ставший вдруг серьезным Лепилин.
— Ну ты, началник, даешь, — фамильярно отозвался Автандил, переводя взгляд со своего шефа на меня, — я ж по твоему приказу дарогу в Чардым прабивал.., природа, Волга, щащлык, дэво… — Автандил внезапно осекся.
— Ах да! Совсем из головы вылетело! — ударил себя по лбу Лепилин, и его лицо озарилось озорной мальчишеской улыбкой.
— Вах, скажю я вам, красатыща! — Автандил облизнул сухие губы и, поднеся щепоть пальцев к узкому рту, аппетитно причмокнул.
— Там у Катьки в холодильнике пиво, — предложил Лепилин.
— Нэ-э-э, — протянул Автандил, — я за рулем.
Вот завтра, на просторах… — он опять загадочно посмотрел на меня. — А от минэралки я б нэ атказался.
— Кать, обеспечь-ка нам минералку, — с легким пренебрежением в голосе сказал Лепилин, нажав кнопку селекторной связи.
— А гостья твая с нами паэдыт? — Автандил хитро улыбнулся.
Надо же, принял меня за подружку Лепилина!
Хотя ни ростом, ни наружностью бог меня не обидел, эта мысль почему-то показалась мне смешной.
