Ренато Оливьери - Пикник с кровью
Пожилую женщину звали Ортензия Спациани. Она ждала гостей, одетая в голубой кашемировый гольф, на котором выделялось жемчужное ожерелье, на среднем пальце был красивый перстень с нефритом и мелкими бриллиантами, чувствовалось, Ортензия знала, что ее маленькое сокровище произведет на комиссара впечатление. Они сидели в столовой, перегруженной мебелью фирмы Бадемайер, восточными коврами, карандашными рисунками, офортами, веерами под стеклом. Напольные часы из лакированного дерева с золотой отделкой, учитывая ограниченность пространства, торжественно отбивали время.
- Вы давно здесь живете? - спросил Амброзио.
Она взглянула на него светло-карими глазами.
- С тех пор, как умер мой муж. Теперь живу одна, с синьорой из Арезе, которая приходит навестить меня по вечерам. Милая женщина, делает удивительные картины из цветочных лепестков.
- Красивый перстень. - Амброзио понимал, что хозяйка ждет не дождется от него этих слов.
- Вам нравится? - засияла она всеми своими морщинками и приблизила к нему руку с коричневыми пятнашками, чтобы комиссар мог лучше рассмотреть ажурную оправу. - Камень изображает Будду. Целый век прошел с того времени, как мы с Эннио были в Биаррице. Он подарил мне этот перстень в день рождения. Мне было тогда столько, сколько ей, - она кивнула в сторону Нади Широ, которая рассматривала маленький рисунок тушью в золоченой рамке. - О, это, - добавила она, - это Андреа Прокаччини. Эннио был большой любитель искусства, от него не ускользало ничего. Мы всегда ходили на выставки.
- Ваш муж занимался антиквариатом?
- Торговал пробками, - улыбнулась она. - Казалось бы, какое отношение имеют пробки к искусству? Но поверьте, это не совсем так.
- Надеюсь, синьора, вы не выходите одна с этим украшением? - сказал Амброзио.
- Ни в коем случае. Я надеваю его дома, когда приходят гости. У меня есть маленький сейф, вон там, за картиной Юсупова. Я теперь никому не доверяю, не то что раньше. Хотя, конечно, жуликов всегда хватало. Эннио был очень осторожный, может, потому, что родился в провинции Венето. Знаете, там много лет назад произошел ужасный случай.
- Ужасный?
- Очень. Это случилось после первой мировой войны.
Как-то ночью убили и ограбили одного человека. У него было золотое кольцо, которое никак не снималось с пальца. И тогда бандиты отрубили его.
- Кстати, о преступлениях. Вы, синьора, видели парня, которого потом убили двумя выстрелами из пистолета?
Синьора Ортензия встала, подошла к окну. Амброзио последовал за ней. До него донесся тонкий запах ландышей. Там, за оградой, за деревьями улица казалась иной, менее пустынной; в небе над нею открылась светлая полоска, как бы предвещая лучшую погоду.
- Видите тот автомобиль? Именно там он спрятался. Мне сказали, и я теперь сама поняла, что эта брошенная машина стала убежищем бродяг.
- А свет, вы хорошо видели его?
- Пока я надеваю очки только для чтения. Они снова сели.
- Перед тем как поселиться здесь, где вы жили, синьора? В ее взгляде мелькнула гордость.
- На улице Каппучио.
- В районе улицы Турина, - добавила Надя Широ. Синьора уточнила:
- Раньше она называлась Контрада дель Каппучио, это одна из старейших улиц в городе. Когда-то там был римский цирк и протекала речушка Нироне. В доме, где мы жили, монастырь Смиренных сестер, они носили рясы и шапочки, как францисканцы.
- Я вспоминаю, синьора, что на улице Каппучио есть дом, где жила Ниче, воспетая Парини.
- Брависсимо, - воскликнула синьора Ортензия, как будто они вспомнили свою совместную юность. - Откуда вы это знаете?
- Учился в лицее Парини, - ответил комиссар и спросил:
- А вы слышали тогда два выстрела?
- И да, и нет. Я уже спала или засыпала. Вы знаете, что я немного страдаю бессонницей. Поэтому не очень обращаю внимание на звуки. Машины, мотоциклы, фейерверки не такая уж редкость в этих местах.
- Почему вы переехали сюда, к площади Триполи?
- Помог племянник, который занимался недвижимостью. Да и денег у меня маловато, чтобы сегодня снять приличную квартиру в центре. - Она посмотрела на комиссара, потрогала рукой ожерелье. - А вы где живете?
- По улице Сольферино.
- Правда? Поздравляю, комиссар. Около Бреро или бастионов Порта Нуова?
- Почти напротив редакции "Коррьере делла сера".
- Я бы охотно поменялась с вами, - добродушно усмехнулась старая женщина.
- А что вас, в частности, беспокоит? Вид из вашего окна превосходный: сад, красивые дома, транспорт рядом.
- Люди. He те, что живут здесь не скажу, соседи все порядочные. Но ночью... Понятно, после того, как стемнеет, я не высовываю носа на улицу, а если иногда друзья пригласят в театр или в ресторан, они меня провожают. Или беру такси и заставляю шофера ждать, пока не войду в дверь.
- Случались тут кражи?
- Не у меня. У меня две окованные двери и охранная сигнализация на случай, когда меня нет.
- Перед тем как тот наркоман спрятался в машине, вы видели влюбленную парочку?
- Влюбленные? Не думаю. Скорее, несчастные.
- До прошлой ночи вы их никогда не замечали?
- Думаю, что нет.
- А парня, которого потом убили?
- Кажется, я уже его видела, но давно. Может, месяц назад. На нем были очень узкие брюки, кожаная куртка, какие носят мотоциклисты, белые туфли на резине, как сейчас модно, и какая-то смешная походка.
- Смешная?
- На ходу он как-то качался и дергался.
Надя улыбнулась.
- И еще.., забыла сказать. Только сейчас вспомнила. На голове у него были наушники. Не вчера, а в прошлый раз, месяц назад. Может быть, он шел под музыку.
- Вы жалюзи на окнах открываете ночью?
- Я не опускаю их совсем. Если не спится, я немного приоткрываю окно ручкой.., оно открывается совсем бесшумно, и сажусь в это кресло, - хозяйка показала на креслице у подоконника. Рядом стоял столик, на нем серебряная рамочка" с фотографией мужчины с густыми усами. Он был заснят в кабинете: одна рука лежит на письменном столе, из рукава светло-серого пиджака виднеется белоснежная манжета, платочек в кармане, галстук в горошек подпирает тяжелый подбородок.
- Я сажусь в это кресло, которое так любил мой муж, и смотрю. Иногда вдруг освещается какое-то окно в доме напротив или фары автомобиля прорезают темноту, потом гаснут. Кажется, участвуешь в каком-то спектакле.
Амброзио старался поддержать разговор.
- Вы знаете, комиссар, я часто встречаю в этом кресле зарю.
- Кое-когда мы все должны это делать.
- Думаете? Однажды я слышала даже петуха. Кто знает, откуда он взялся. Петух в городе - не так часто услышишь такое. Во время войны на улице Каппучио наш сторож держал двух куриц. Мой муж был тогда в Триполи.
- Я подозреваю, что убийство вчерашней ночью не было случайным. Синьора, вам я могу сказать, вы меня поймете. У меня такое впечатление, что парень в куртке - Антонио Армадио - был убит кем-то, кто хотел отомстить ему за то, что он натворил раньше. Антонио, между прочим, когда еще была жива его мать, жил в этих краях, на улице Веспри Сичилиани. - Комиссар кивнул на окно. - Длинная улица недалеко отсюда.
- Я знаю, где это, - ответила женщина. - А потом где он жил?
- С другом, бродягой. Она посмотрела удивленно:
- Какой бродяга? Обычный нищий?
- Не совсем. Этот был когда-то учителем. А потом у него случились неприятности с родителями детей и даже с полицией.
- Мальчики?
- Да, синьора.
Хозяйка стукнула себя по лбу маленькой ладошкой и воскликнула:
- Комиссар, я вспомнила одну деталь. Не знаю, пригодится ли она вам. Но этот парень в узких джинсах и куртке.., знаете, что у него было на голове?.. Ленточка. - Она пальцем провела по лбу. - Да, наушники и ленточка. Он напомнил мне индейцев из вестернов.
- А прошлой ночью у него была ленточка вокруг головы?
- Да, - ответила Ортензия Спациани. - Но не было наушников.
Глава 3
Если бы тот полицейский совершенно случайно не оказался примерно в двадцать один двадцать на стоянке машин возле вокзала Гарибальди, Амброзио совсем запутался бы в догадках, хотя интуиция уже вроде бы подсказывала ему, какими мотивами руководствовался убийца, так решительно нажимая на курок на улицах Мессины и Таджура.
Итак, состав остановился под крышей перрона. Несколько десятков человек вышли из вагонов. Одни направились к метро, другие на стоянку, которая размещалась напротив вокзальной башни.
Альваро Датури, кулинар и кондитер, хозяин траттории в районе Милано-Сан-Феличе, в сопровождении жены искал свой "форд", поставленный, как он помнил, рядом с желтым фургоном. Мокрый асфальт казался черным зеркалом, усыпанным светящимися точками. Автомобильные фары высвечивали широкую площадь, окруженную кранами, бульдозерами, машинами. Слева возвышался темный холм, изрезанный тропинками; они вели в район, называемый Островом.
У женщины был зонтик, которым она пыталась прикрыть от дождя мужа, склонившегося к дверце машины. Не успел он вставить ключ в замок, как из-за фургона вылетел мотороллер с двумя парнями. Они притормозили, и тот, что сидел сзади, схватил у женщины сумку. Женщина не отпускала ее, муж с криком попытался помешать негодяям. Однако мгновение спустя он рухнул на землю, а женщина, выпустив сумку, бросилась ему на помощь.
