Шарль Эксбрайя - Последняя сволочь
Моска всегда побаивался здоровенного ирландца, и по тому, как нервно он облизывал пересохшие губы, все видели, что гангстер здорово трусит.
— Ты правильно понял.
Повернувшись, Пат вдруг заметил Алландэйла под руку с Пэ-Пэ.
— По-моему, вы малость зарываетесь, лейтенант.
— Не паршивому уголовнику вроде вас судить о моих поступках!
Кровь медленно отхлынула от лица Чака. Утратив напускное благодушие, он вдруг предстал в своем истинном облике — профессионального убийцы.
— Если хотите дожить до старости, чертов ирландский осел, — процедил он сквозь зубы, — то поостереглись бы…
Но договорить Чаку не удалось — правый кулак Пата с размаху врезался ему в переносицу. Алландэйл, шатаясь, отступил, а лейтенант снова изо всех сил стукнул его, на сей раз — в челюсть. Чак завертелся волчком и рухнул. Женщины завизжали, и кавалеры потащили их к выходу. При виде распростертого на полу без сознания Алландэйла Пэ-Пэ набросилась на полицейского.
— Вы убили его, чертова ирландская дубина! Грязный легавый!
О'Мэхори в пылу боя отвесил и ей пару оплеух, а потом, воспользовавшись удивлением певички, пихнул ее к Зигбургу:
— Прихвати эту шлюху в участок, Бад.
Полицейский защелкнул стальные браслеты на тонких запястьях Пэ-Пэ. В это время кто-то испуганно вскрикнул:
— Осторожно!
Джо Илкли носком ботинка стукнул Алландэйла в подбородок. Как раз вовремя — бандит уже вытащил револьвер, собираясь стрелять в лейтенанта! Ирландец ухватил графин и выплеснул всю воду в разбитую физиономию Чака, потом не без удовольствия сам надел ему наручники и довольно бесцеремонно поднял на ноги.
К Пату подошел управляющий «Копакабана» Герберт Минкин.
— Вам не кажется, что вы малость переборщили, лейтенант?
— Если спросят, скажете, что ничего не знаете.
— А убытки? Кто за все заплатит?
— Потребуете с Макса Моски.
— Вы отлично понимаете, что это невозможно!
— В таком случае придется смириться с неизбежным, приятель. К тому же это научит вас не принимать у себя головорезов!
Алландэйл, Тонала и Пэ-Пэ провели остаток ночи в камерах полицейского управления. Блюстители порядка вовсе не торопились врачевать раны Чака. Не питая ни малейших иллюзий насчет того, сколько времени пленники пробудут за решеткой, они не желали упускать ни единой возможности отравить им существование. Сменяя друг друга, полицейские не дали Тонале поспать ни минуты, а Алландэйла оставили стонать в свое удовольствие (лейтенант сломал-таки ему нос) и только утром согласились послать за врачом. Эл Шерри приехал в отвратительном настроении и тут же излил свою обиду на голову Лью Мартина:
— Если вы все нарочно сговорились не давать мне ни минуты покоя, то уж лучше прикончили бы сразу! Это честнее! Или вам больше по вкусу смотреть на мои страдания? Хотите позабавиться, глядя, как от усталости я дохожу до буйного помешательства?
Лью, привыкший к гневным вспышкам врача, не обращая внимания на его причитания, торжествующе заявил:
— Увидев пациента, док, вы еще рассердитесь, что я не позвал вас раньше!
— Ну, это вряд ли!
Однако при виде раненого старик не смог удержаться от радостного восклицания:
— Чак Алландэйл! Что ж это с ним приключилось?
— Невежливо разговаривал с лейтенантом.
Эл Шерри вздохнул.
— Эх, будь у нас в полиции только такие ребята, как Пат О'Мэхори, вся эта сволочь давным-давно убралась бы из города!.. Разумеется, я говорю не в упрек вам, Лью.
— Я понимаю, док.
Врач склонился над пациентом и встретил горящий ненавистью взгляд.
— Ага, вы, значит, получили взбучку?
— Займитесь своим делом и оставьте меня в покое!
Эл Шерри отнюдь не ласково стал ощупывать переносицу Чака. Тот взвыл от боли.
— Что, неженка, как все убийцы? — усмехнулся врач. — У вас сломан нос, мой мальчик. Боюсь, ваш прекрасный профиль понес непоправимый урон… Придется накладывать шину… Ну а пока попробую придать вам хоть мало-мальски человеческий вид из сострадания к медсестрам. Не стоит их напрасно пугать.
Когда доктор уже заканчивал перевязку, вошел Пат О'Мэхори. Эл Шерри поспешил пожать ему руку.
— Спасибо, лейтенант! Вы меня чертовски порадовали! Но держите ухо востро — я не я, если эти подонки не попытаются с вами расправиться!
— Не беспокойтесь, док, я сумею за себя постоять.
— Надеюсь, лейтенант. Вы очень нужны нам всем в Стоктон-Сити!
Едва проснувшись, Пэ-Пэ начала голосить, и Пат О'Мэхори пошел выяснить, в чем дело.
— Ну?
— Я хочу вернуться домой!
— Потом разберемся.
— Но мне нужно хотя бы умыться!
— Вы запачкались не снаружи, а изнутри, мисс Плок, и, уж поверьте, мы устроим вам генеральную чистку!
— Ну и хам! Не понимаю, чем вы-то лучше других?
— Хотя бы тем, что никого не убиваю.
— А при чем тут это?
— При том, что ваши дружки убили вчера старого Джорджа Росли, моя крошка… Знаете, старика Джорджа из «Маисового початка»? Вы были с ним знакомы?
— Как все.
— А вам не кажется, что прикончить беднягу, который в жизни и мухи не обидел, — ужасная подлость?
— Да… конечно… и вы знаете, кто…
— Джимми Тонала по приказу Моски. А вы ведь, кажется, подружка Макса?
— Какое это имеет отношение к… и что вы еще пытаетесь на меня взвалить?
— Оправдываться будете в суде.
— Я?!
И, оставив Пэ-Пэ в полной панике, лейтенант ушел. Прежде чем закрыться у себя в кабинете, он приказал позвать Джимми Тоналу.
Бессонная ночь, страх и нечистая совесть привели убийцу в плачевное состояние. Он хотел было плюхнуться в кресло, но О'Мэхори рявкнул:
— Стоять!.. Почему ты убил Джорджа Росли?
— Никого я не убивал!
— Отлично… Посмотрим, сколько ты выдержишь…
— Вы не имеете права…
— Попробуй только еще раз употребить подобное слово, и я обещаю так тебя отделать, что даже хозяин вряд ли узнает! Уж кому-кому говорить о правах, но не тебе! Вот наглость! А как насчет права убивать беззащитных стариков? Может, оно у тебя было?
— Да не убивал я Росли! Мы просто вышли потолковать…
— О чем?
— О прачечной. Я хотел объяснить, что в его же собственных интересах работать с нами…
— С кем это с нами?
— Ну, короче, отдавать белье в «Юкатан».
— То есть в прачечную, которой Моска управляет от имени Войддинга?
— Да.
— И тебе удалось убедить старого Джорджа?
— Почти. Он обещал дать окончательный ответ сегодня утром.
— Врешь!
— Но, лейтенант…
— А я говорю: врешь! Росли ни за что бы не согласился! И ты избил его, принуждая пойти на ваши условия!
— Неправда!
— Дурак! Запираться бесполезно — старый Джордж приходил ко мне вчера утром и рассказывал, как ты явился с угрозами!
— Ну и что? Я в курсе, что он приходил… потому и хотел объяснить, что нечего так пугаться, мы намерены вести с ним дела по-честному…
— Ах вот как? Ты, значит, был в курсе?
Тонала цинично усмехнулся.
— Ну да, ваш шеф предупредил нашего.
О'Мэхори издал настоящее рычание и, пулей вылетев из кресла, вцепился бандиту в горло. В ту же минуту у него за спиной раздался насмешливый голос:
— Я вижу, вы уже приступили к допросу третьей степени, лейтенант?
Пат с трудом сдержал ругательство. Снова его обскакали! В дверном проеме, размахивая бумагами, стоял адвокат Войддинга — Ред Волк.
— Опять вы? — буркнул ирландец.
— Да. С разрешением отпустить задержанных под залог, назначенный судьей Хэппингтоном, и с распиской, удостоверяющей, что я уже взял на себя труд внести требуемую сумму.
— Судья Хэппингтон… — лейтенант поморщился, не в силах скрыть отвращение.
— Уж не сомневаетесь ли вы в неподкупности судьи, лейтенант? — откровенно забавляясь, осведомился адвокат.
— Будь мы здесь одни, метр, я бы сказал вам все, что думаю о судье Хэппингтоне!
— Стало быть, для вас же лучше, что разговор идет при свидетеле. Должен заметить, что вы без намека на доказательства обвинили в убийстве Джимми Тоналу и оскорбили действием Чака Алландэйла. Я только что его видел и собираюсь везти в клинику лечить сломанный нос. Имейте в виду, лейтенант, мы намерены возбудить против вас уголовное дело, не говоря уже о том, что в лице мистера Алландэйла вы приобрели отнюдь не друга.
— Подобных друзей вы можете оставить себе, метр.
— Боюсь, вы избрали дурной путь, лейтенант.
— Несомненно, раз мне приходится так часто сталкиваться на нем с вами!
— Сердитесь, а?
— Нет, просто противно.
— У меня есть предчувствие, что после новых выборов вы можете оказаться безработным.
— В таком случае, мы будем в равном положении, ибо я очень надеюсь, что к тому времени вас выгонят из коллегии. А теперь убирайтесь! И прихватите с собой своих бандитов!
— Вы меня оскорбляете!
— Это невозможно, метр, вы уже за гранью любых оскорблений.
Кипя от ярости, адвокат повернулся к Лью:
— Вы свидетель, что…
