Дмитрий Дубинин - Сгоревший клиент
Мне удалось выключить гада с первого удара. Леха закатил глаза и не спеша опустился на пол. Рядом с ним свалился и я, не сумев удержать равновесие. Но тут же начал подниматься на четвереньки. Плохо, что попытку встать предпринял и Леха, царапая пол ногами, обутыми в элегантные кожаные туфли на рифленой подошве. Возможно, настоящие Армани, подумал я, глядя, как он задирает зад, тогда как его ставшая тяжелой голова никак не отрывалась от пола. Второй раз бить табуреткой было страшно. Страшно убить по неосторожности. Качаясь и хватаясь за косяки, я сходил в комнату, где валялся Амир, подобрал одну из бутылок, и вернулся к Лехе. Размахнулся как следует… Осколки со звоном рассыпались по полу, а «менеджер» успокоился более основательно.
Я плюхнулся на задницу, не в силах бороться с головокружением. Пятки просто зудели, напоминая о том, что здесь оставаться нельзя. Но в таком виде нельзя было и думать, чтобы высунуть нос не то что на улицы Москвы, но и в переулки Люберец.
Вспомнив, что в той же комнате, где валяется хозяин дома, есть умывальник, я отправился туда. Смыв кровь с физиономии и частично с волос, я попробовал прикоснуться к все еще кровоточащей ране над правым ухом. Больно, черт! До тошноты прямо… В сенях на точащих где попало из стен гвоздях висела разная рухлядь, в том числе и засаленная бейсболка с надписью «Ред Сокс». Надеясь, что в ней нет вшей (а если бы и были?), я осторожно вставил в нее голову. Сойдет.
«Менеджер» Леха все еще считал звезды. Его мобильник валялся рядом. От такого трофея грех отказываться, решил я, и положил его в карман. Ноутбук, разумеется, тоже было глупо оставлять врагам.
…Проползая вдоль забора под аккомпанемент истошного лая, я думал, куда теперь подаваться, и что делать с этим проклятым ноутбуком. Сдать в полицию? Кроме всего прочего, мне там наверняка зададут несколько малоприятных вопросов, вроде того, какого черта я не вызвал стражей порядка сразу, при этом не дождался их в квартире возле трупа и не поехал затем в управление для дачи показаний? Думаю, не надо объяснять, что когда убивают более-менее солидных людей, в качестве подозреваемого (а затем и подследственного, обвиняемого, далее везде) чаще всего ищут козла отпущения. Как водится. Если бы я остался в квартире, упомянутого козла и искать бы не пришлось. Вот он, стоит и блеет что-то невразумительное про адвоката и презумпцию невиновности. А ну-ка, сержант, за рога его, да в «обезьянник» для начала!
Кстати, для начала можно действительно с адвокатом поговорить. Или с частным детективом. У меня среди знакомых есть и те и другие. К сожалению, они мне не друзья, а это значит, что как только я приду к ним с проблемой и открою рот, включится счетчик. Причем долларовый. Опять же как водится.
С Мариной посоветоваться? Нет, ни в коем разе. Ее бессмысленно в эти дела впутывать. Вот будь на ее месте Наташа… Да, была у меня прежде поистине боевая подруга, мы даже бизнесом вместе занимались, вот к ней я бы мог обратиться за помощью и поддержкой. Но вот беда – вышла она недавно замуж в очередной раз.
С шефом? Самодур, конечно… Хотя он не глуп, и в случае чего может понять и даже помочь в меру своих возможностей. Если захочет. А это уже маловероятно.
С Игорем? Особенно, если учесть, что Веслов – это его клиент? Да и на работе в «Норденшельде» за несколько месяцев мы с Таганцевым уже сдружиться успели, несмотря на то, что он, в отличие от меня, коренной москвич. Вот это, пожалуй, на текущий момент лучшее решение…
Номер Игоря опять ответил механическим голосом: «абонент отключил телефон»… Я посмотрел попутно, кто звонил, когда меня везли в Люберцы. Биг-босс… Да, вот только мне его сейчас и не хватало, в таком состоянии, в каком я сейчас.
Я отключил связь. Голова гудела и кружилась. Ноги слушались плохо. А шлепать приходилось по чавкающей грязи, из которой состоял тротуар в переулке. Дул пронзительный ветер, с неба сыпалась какая-то мерзость, не поймешь даже, последний снег или первый дождь… К счастью, вон там, за углом, кажется, остановка автобуса. Да сам автобус стоит рядом и даже уезжать не торопится… В мелочах мне действительно везет, подумал я, забираясь в салон и усаживаясь на свободное сиденье.
* * *– Да где же это тебя так угораздило? – ахнула Марина, когда увидела, в каком состоянии моя голова. Желвак с частично содранным скальпом был уже размером с половинку киви. И он болел, зараза такая.
– Упал, – коротко ответил я. – Но даже сознание не терял. Поэтому без гипса обошлось. И без ампутации.
– Дурак, – объявила Марина.
– Сам знаю, – согласился я. – Не захотел машину гнать в Люберцы, там у меня однажды ее разули. Пошел своим ходом, а там в одном месте деревянный тротуар… Ногой попал в дырку, головой об железку какую-то… О-ой! – взвыл я, потому что Марина взялась за обработку травмы. Она это делать умеет – все-таки интерн с дипломом медицинского.
– Спокойнее, больной, – потребовала Марина.
В ответ я слегка ущипнул ее. Кажется, я принял верное решение, приехав сюда из берлоги Амира. Здесь я получу то, что мне сегодня крайне необходимо – любовь, ласку и безмерное доверие. Марина, несмотря на некоторую циничность, просто неизбежную для медика, слишком уж верила людям. Приходилось слышать, что сокурсники даже на первое апреля не обманывали и не разыгрывали ее – неинтересно и даже жалко было. Потому, наверное, и замуж до сих пор не вышла – любой, только лишь подумавший ее обмануть, сразу же начал бы терзаться угрызениями совести… Да и мне сейчас совестно лгать было, пусть даже и для ее же спокойствия.
Пока опытные пальцы бинтовали мне голову, я в очередной раз думал, что сказать, если вдруг Марина опять спросит о том, какие у нас дальнейшие перспективы. Раз я отмолчался, два отмолчался. На третий раз придется говорить либо да, либо нет. «Да» – это значит врать. Но врать нельзя. А жениться я не хочу. И дело даже не в том, что боюсь ответственности. Марина красивая? Да, если вам по душе голубоглазые шатенки чуть ниже среднего роста с тонкой талией и высокой грудью. Ножки – не самая выдающаяся ее деталь, поэтому обычно носит свободные брюки либо длинные юбки. Правда, для меня это не так уж важно. Важно, что она мне очень нравится, если не сказать больше. Но Марина из обеспеченной семьи, неважно, что живет в Бирюлево, зато у ее папы-стоматолога здесь трехкомнатная квартира с шикарным видом из окон и соответствующей обстановкой. Меня здесь, мягко говоря, не привечают, считая безденежным нахалом из дальнего Подмосковья (каковым я, в сущности, и являюсь). Но в любом случае, обеспечивать девушку, привыкшую, по сравнению с моим бытом, к безумной роскоши, мне не по силам… А если я скажу «нет», то после этого почти сразу же придется расставаться.
– Ну вот и готово, – Марина, улыбаясь, присела рядом со мной на корточки и положила руки мне на колени. – Ты теперь как тот парень в кино про гражданскую войну. Прямо героически выглядишь…
Я покосился в зеркало, и не в простое, а резное. Да уж, герой. Башка обвязана, нос распух, под глазами мешки набрякли. Надо бы чем-то эти дурацкие бинты замаскировать, а то клиенты разбегаться начнут – работать-то все равно придется. И вряд ли подобная травма будет в глазах нашего биг-босса уважительной причиной: раз сотрудник в состоянии передвигаться – значит, в состоянии и работать.
– Спасибо. – Я нагнулся и поцеловал Марину. Она с готовностью подставила губы. Еще раз… Ну, и хватит, пожалуй. Еще не хватало, чтобы сейчас заявился кто-нибудь из ее родителей… Ну, отец-то вкалывает, а вот мама где-то поблизости, должна скоро вернуться, насколько мне известно… Папенька еще куда ни шло, он просто не замечает меня, словно пустое место, а маменька и гадость может какую-нибудь сказать, с этим я уже сталкивался.
Снова посмотрел в зеркало. Что-то с этим надо делать… Марина тоже посмотрела туда, наши взгляды встретились в отражении, и девушка снова расцвела в улыбке.
– Понимаю, – вдруг сказала она. – У меня где-то платок есть, темный, вроде того, как байкеры носят. Посиди, сейчас найду.
Пока Марина искала платок, ей кто-то позвонил. Как потом выяснилось, мама. Сказала, что будет через час, просила покормить попугая и сделать что-то еще. У Лазаревых жил зеленый амазон размером с курицу. Он тоже терпеть меня не мог – увидев физиономию инженера Жарикова, нагибал голову, растопыривал крылья и принимался топать ногами по жерди. И верещал при этом что-то для меня обидное. Впрочем, если ты стоишь полторы тысячи баксов, верещать тебе я вряд ли могу запретить.
Пока Марина занималась наглой птицей, я обмотал платком голову и стал похож если не на байкера, то на музыканта из доморощенной рок-группы. Панки-хой… Я сделал вид, что терзаю несуществующую гитару, потом обратил внимание на отражение сумки с ноутбуком, прислоненной к столу.
Хуже не будет, решил я, если более досконально пошарю в документах Веслова. Все равно мне уже никто не поверит, если даже я и скажу кому, что знать ничего не знаю о его содержимом компьютера.
