Владимир Свержин - Танцы на минном поле
— Можно войти? — спросил он, пристально оглядывая широкоплечую фигуру Ривейраса и, очевидно, принимая его за охранника. — Мне нужен Михаил Войтовский. Полагаю, я пришел по адресу?
— Да, — отстраняясь, кивает Владимир, продолжая подсознательно фиксировать каждое движение гостя. — Его пока нет, но скоро он должен прибыть.
— Если вы не возражаете, я его подожду.
Ожидание затягивалось, и неизвестный, явно нервничая, уже в который раз бросал взгляд на часы. Но, в конце концов, гигантская фигура в светлом плаще, одном из тех, под которым так удобно носить любимый чикагскими гангстерами времен разборок Лаки Лучано автомат Томпсона, появляется в дверном проеме. Михаил Войтовский — один из немногих сотрудников центра, не являющихся профессиональными солдатами. До того, как попасть на службу инструктором в один из учебных центров внутренних войск, он умудрился закончить философский факультет университета, что сильно сказывалось не только на манере изъясняться, но и на всем внешнем облике. Родившийся в далеком (отовсюду) Тайшете, он вырос в тайге, на заимке у своего дяди лесника, и оттого было в нем что-то неизбывно дикое, медвежье. Получив после университета лейтенантские погоны, потомок мятежного шляхтича был отправлен обучать выживанию в таежных условиях солдат внутренних войск, ну а потом… Потом Михаил Войтовский работал охотником. Уходил в одиночку в воспетое поэтами зеленое море тайги по следу бежавших из зон особо опасных преступников, и, вернувшись, порою, через пару недель домой, подолгу молча сидел перед огнем, потрескивающим в очаге. Беглецов после этого никто больше не встречал. Каким образом попал он в Центр, сказать не мог никто. Впрочем, белых пятен в его биографии было не менее, чем на старой карте Сибири.
Обведя присутствующих долгим взглядом, он, наконец, изрекает: «Ну вот» и начинает снимать плащ. Томпсона под ним нет, а есть вполне приличный штатский костюм, шитый, несомненно, на заказ.
— Здравствуй, Вадим, — наконец, словно припоминая что-то, произносит он. — Знакомьтесь, парни, это мой университетский однокашник Вадим Голованов. Ныне майор ФСБ. Сотрудник, как это у вас там нынче называется, департамента анализа, прогноза и стратегического планирования. Какие стратегические планы привели тебя сюда?
Непонятно, что за отношения существуют между двумя этими людьми, но особо близкими их, пожалуй, не назовешь. Впрочем, невзирая на то, что при желании капитан Войтовский умеет быть персоной весьма светской и любезной, немногие могут похвалиться своей близостью с ним. Не принимая, конечно, в расчет прекрасных дам, которые, в определенной степени, такую возможность имеют.
— У меня к тебе дело, — после традиционного приветствия, сопровождаемого крепким рукопожатием, начинает бывший однокашник.
— Выкладывай.
— Контора хочет заказать нескольким информационным агентствам, из своих, мониторинг средств массовой информации по вопросам борьбы с нарко-преступностью. — Выкладывает Голованов. — Я пришел предложить тебе контракт.
— Что ж, — кивает Войтовский. — Предположим. Борьба с наркомафией — дело благое. Отчего не помочь, по старому-то знакомству. За ваши деньги…
— Не беспокойся. Я проведу гонорар через Контору. То есть, конечно, не абы что, но, думаю, не помешает, — заказчик обвел взглядом убогую обстановку агентства и добавил. — Естественно, любая помощь с моей стороны. Можешь не сомневаться.
— Думаешь, понадобится помощь? — Настораживается Михаил, чувствуя в словах старого знакомого какую-то недоговоренность.
— Полагаю, да. — Кивает тот. — Но это, так сказать, мое личное мнение. Сам увидишь. Здесь творится что-то странное. Честно тебе скажу, я сам попытался уяснить, откуда тут ноги растут — ничего не вышло.
— Хорошо, — кивает Войтовский. — Мы возьмемся. Детали обговорим отдельно.
Глава 3
По сведениям, поступившим из хорошо информированных источников: вначале было Слово. Вскоре после этого появилась масса охотников знать именно те слова, которые говорящий не предназначал для чужого уха. В свою очередь, появление охотников обусловило появление самого процесса охоты. Ибо, как только одни стали всячески стараться проникнуть в чужие тайны, другие начали прилагать максимум усилий, чтобы скрыть не только сами секреты, но и подступы к ним. С появлением в широком обиходе радиостанций, пейджеров и сотовых телефонов в вечной борьбе дичи и охотника наступило заметное оживление. Ценная информация, в прямом смысле этого слова, носилась в воздухе, ожидая того, кто пожелает заполучить ее в свои сети. Естественно, желающие нашлись очень быстро. К числу таковых принадлежало и информационное агентство «Кордон», собиравшее, систематизировавшее и обрабатывавшее конфиденциальные сведения, поступавшие сюда из десятков стационарных и передвижных «точек».
— «Кордон» — это граница — пояснял как-то Алексей Полковников — граница между правдой и ложью. Каждый имеет право знать, где она находится. Звучало это толкование довольно изящно в устах аналитика, мыслившего подобными категориями вполне искренне. Однако, учитывая, куда и для чего шли результаты усердного труда агентства на Страстном бульваре, говорить о «каждом» было несколько наивно.
Тайная война, которую вел расформированный "Центр", тайная война за Отечество против государства, требовала новых и новых сведений, отнюдь не предназначенных для широкого оглашения.
Созданный в самом начале восьмидесятых годов, "Центр по усовершенствованию…" по сути своей, был мощнейшим оружием в руках Верховного в борьбе за интересы Советского Союза в любом самом отдаленном уголке мира. Действия его, окруженные пеленой строгой секретности, не были подчинены никакому закону, кроме личного приказа Верховного. Международные скандалы, перевороты, отставки правительств, уничтожение "неудобных» политических деятелей и группировок и прочие "усовершенствования» — вот что составляло основную работу сотрудников "Центра". И, надо сказать, нареканий на качество этой работы за годы существования "Центра" не поступало ни с одной из сторон. Само существование подобной организации было верхом вероломства и изощренного коварства, — то есть, главных политических добродетелей со времен Никколо Макиавелли. Но войны, как известно, выигрывают маршалы, а проигрывают политики. Созданный Юрием Владимировичем Андроповым под свою руку, он, словно богатырский меч, который не удержать недостойному, был слишком опасен своей мощью пришедшим ему на смену кучерам и холопам. Исход был ясен. "Центр" был упразднен за ненадобностью. Мы мирные люди, и наш бронепоезд давно растащили на металлолом. Но одно дело, отдать приказ, другое — реально распустить десятки виртуозов тайной войны, да еще ничем, кроме условного места получения приказа, с верховной властью не связанных. Канул в былое штаб-особняк в Фарисиевском переулке, исчезла полу отбитая табличка на заборе "Межрегиональный Центр по усовершенствованию…", но люди-то остались. И средства, положенные на счета в иностранных банках, и недвижимость, и многое-многое другое "несметное" богатство тоже никуда не делось. А главное — цели. Цели остались прежними. С той поры, как Центр "ушел под воду", основной его боевой задачей было: "создание предпосылок для решения стратегически важных вопросов российской политики". Так это звучало официально. А неофициально…
Работники "Центра" видели лишь преграду там, где остальные упирались носом в тупик. Они находили способ уничтожить ее в случаях, когда другие искали слова для собственного оправдания. О скольких таких уничтоженных, сметенных с пути преградах так и не догадались те, кто изрекает слова с высоких трибун? Не счесть! Сколько их еще предстояло? Этого не знал никто. У "Центра" не было права совершать глупости. За него этим занимались те, кто стоял у руля страны. "Центр "был необходим, чтобы возвращать маятник российских часов в исходное положение. И, если до поры до времени он не мог изменить ситуацию в целом, — не дать очередным кабинетным гениям втянуть Россию в катастрофу было ему по силам.
Работа, которую, в связи с этим, вело агентство, не совсем согласовалась с законом или, если говорить откровенно, совсем с ним не согласовалась. Но подобные мелочи не слишком волновали его сотрудников. Генеральный директор дочернего предприятия Центра Усовершенствования, очевидно, вследствие своего таежного воспитания, к таким мелочам относился весьма скептически, предпочитая поступать так, как почитал должным, не интересуясь мнением прислужников слепой богини; Алексей Полковников, находясь в возвышенном мире линейной и парадоксальной логики, был бы, вероятно, крайне и неприятно удивлен, расскажи кто-нибудь о том, что, кроме известных законов мироздания, существуют еще какие-то, ему лично вовсе не нужные. Единственным человеком в этом слаженном коллективе, которого всерьез занимала дилемма — справедливость или законность, был Владимир Ривейрас. Видимо, усилия, благодаря которым в Высшей школе милиции ему удалось убедить себя в том, что его предначертание — охранять закон от враждебных посягательств, оказались настолько велики, что полностью отказаться от наработанных стереотипов ему было не под силу. Однако и он со временем смирился с тем, что цель оправдывает средства, ибо любой процесс, дающий осязаемые результаты, сам по себе убеждает в правильности приложенных сил. А результаты были налицо. В отличие от всякого рода частных сыскных агентств, специализирующихся на отслеживании неверных мужей, назначающих совещания с девицами в Сандуновских банях, и радиоперехватах на тему: «какого цвета трусики мне лучше надеть на эту вечеринку», «Кордон» интересовался не войной компроматов, а постоянно меняющимся раскладом в высших эшелонах власти, в какие бы одежды эта власть не рядилась. В числе негласных «абонентов» агентства значились референты и секретарши, любовницы и жены, телохранители и «мальчики», — поставщики и разносчики той драгоценной пыльцы, которая в конечном итоге определяет успех любой операции — ее высочества информации. Временами, хотя отнюдь не так часто, как хотелось бы, «на улице случался праздник», когда какая-нибудь «особа, приближенная…» в запале выкладывала в свою карманную говорилку сведения «стратегического характера». Обычно же за каждую крупицу, за каждый кусочек огромного мозаичного полотна, позволяющего человеку с крепкими нервами собственными глазами узреть апокалиптическую картину борьбы крыс вокруг трона, приходилось платить часами упорной, кропотливой работы. Отслеживание связей, маршрутов движения, сфер «жизненных интересов» — вот на чем специализировалось информационное агентство «Кордон», располагавшееся в доме, подобно эсминцу, носившему гордое имя: «Страстной».
