Илья Деревянко - Подставленный
Николай Васильевич довольно потер ладошки.
«Эх, жаль Гальку отпустил. Теперь бы ее в самый раз! Ну, ничего! В гостинице весь обслуживающий персонал — симпатичные молоденькие девчонки! Ух, погуляем!» Радостно усмехнувшись, бизнесмен поспешно набрал телефонный номер.
Выслушав очередное приказание шефа, Сергей не особенно удивился. Какие-то люди хотят с ним встретиться, поговорить насчет Кириленко. Всего-то делов! Николай Васильевич крупный авторитет, с большими связями, и, понятно, не даст в обиду своего верного телохранителя. Кириленко, вероятно, обратился за помощью к бандитской «крыше», болван! Куда им против Шабанова, у которого воры в законе — лучшие друзья, если не «шестерки»! (Надо сказать, Соловьев искренне верил шабановским байкам.) Кроме того Кириленко не прав! Не вернул вовремя долг! Может, удастся его еще раз грузануть?!
— Чего там? — лениво спросила полуголая девица, подцепленная Сергеем в ресторане несколько часов назад.
— Тебе, малышка, не стоит об этом знать, — загадочно усмехнулся Соловьев, откупорил бутылку дорогого коньяка, наполнил бокал и залпом выпил. Девушка с уважением взглянула на нового знакомого. «Крутой!» восхищенно подумала она, сбрасывая остатки одежды.
ГЛАВА 6
Сухарь был доволен. Молодцы ребята! Отлично справились с поручением, да еще новую точку прикрутили.[7] У Макаровского фирма не бедная, будет приносить хороший навар! Альберт отхлебнул из чашки кофе и с наслаждением затянулся сигаретой. В баре играла тихая, расслабляющая музыка. Сквозь разноцветные оконные стекла в помещение просачивался мягкий свет. Импортный кондиционер поддерживал приятную прохладу. «Итак, Макаровский теперь в упряжке, его трогать не станем, — неторопливо рассуждал про себя бандит. — Однако необходимо найти козла отпущения, пустить Кириленко пыль в глаза! Пусть видит, какая у него надежная „крыша“». Последнее время Яков Петрович, ссылаясь на безденежье, задерживал ежемесячные выплаты, и Сухарь уже собирался устроить ему «двоечку»,[8] как вдруг удобный случай поставить барыгу на место подвернулся сам собой. Альберт навел справки — никакого авторитета по фамилии Шабанов в Москве не было, а значит, предстоящая разборка особыми неприятностями не грозила.
Тем не менее Сухарь приказал своим ребятам тщательно подготовиться к встрече: заранее прочесать местность, выставить засады. Береженого Бог бережет! Вдруг приедут какие-нибудь отмороженные беспредельщики, расплодившиеся сейчас в несметном количестве, да начнут палить сдуру?! Правда, интуиция подсказывала Сухарю — ничего подобного не случится, девяносто девять процентов из ста, что Кириленко трясли не бандиты, а такие же, как он, коммерсанты или на худой конец охранники Шабанова. Обосновать подобную уверенность Альберт не мог, однако чутье не подводило его ни разу в жизни. Не подведет и теперь! Вместе с тем подстраховаться не помешает!
— Значит, так, Саша, — вслух сказал Сухарь приятелю, лениво потягивающему апельсиновый сок со льдом. — Первым делом аккуратно пробей,[9] кто они такие, хотя могу сказать сразу — ни одна из крупных бригад там не замешана. А дальше по обстоятельствам. Сам знаешь!
Карась согласно кивнул.
Разбуженный зверским похмельем, Сергей Соловьев открыл глаза в восемь утра, хотя заснул не раньше четырех. Девица из ресторана оказалась ненасытной, как мартовская кошка. Она вторые сутки находилась на квартире у Сергея и, похоже, уходить не собиралась. Сейчас Оля, так звали девушку, крепко спала, машинально прикрывая рукой глаза от солнечных лучей. В комнате неприятно пахло перегаром и окурками. На полу валялась перевернутая пепельница. На столе, посреди остатков закуски, выстроились пустые бутылки.
«Стрелка в час. Времени больше чем достаточно! Но мама моя! Как башка трещит!» — пробормотал Сергей, садясь на кровати. Немного подумав, он прошел на кухню и вынул из холодильника почти непочатую бутылку коньяка. Руки слегка дрожали. Наполнив стакан до половины, Сергей зажмурился, выдохнул воздух и залпом выпил. Коньяк огненным комком провалился в желудок. Спустя полминуты головная боль отступила, рассеялась перед глазами похмельная муть, в тело начали возвращаться силы. Соловьев принял еще сто граммов, закусил шоколадными конфетами и закурил сигарету. На старые дрожжи он слегка опьянел. Настроение поднялось до уровня выше среднего.
«Хорошо работать у влиятельного авторитетного человека, — с удовольствием подумал захмелевший телохранитель. — С ним — будто за каменной стеной. Ну держись, господин Кириленко! Не в добрый час придумал ты разборку мне устроить!»
Затушив окурок, Сергей вернулся в комнату. Оля по-прежнему спала, разметавшись на кровати. При виде ее стройной упругой фигуры и гладкой загорелой кожи Соловьев ощутил стремительно нарастающее возбуждение. Недолго думая, он навалился сверху и начал жадно целовать обнаженную грудь. Девушка медленно открыла глаза, сладострастно застонала и прижалась к нему всем телом.
Сергей подъехал к офису Кириленко в пять минут второго. После непрерывного трехчасового секса с Ольгой он чувствовал себя как выжатый лимон. «Сегодня же вечером спроважу ее домой. Хватит. Пора и честь знать!» — подумал телохранитель, выбираясь из машины и осматриваясь по сторонам. У входа в здание стоял господин Кириленко собственной персоной. Рядом находились трое мужчин от тридцати до сорока лет.
— Вот он! — заметив Сергея, торжествующе воскликнул Яков Петрович. Мужчины неторопливо приблизились. Старший из них, худощавый, с сильной проседью в темных волосах внимательно оглядел Соловьева с головы до ног. Под его цепким взглядом Сергей невольно поежился. «Альберт правильно чувствовал! Это не бандит, а обычный лох», — презрительно усмехнувшись, подумал Карась и вслух спросил:
— Из какой бригады? На кого работаешь?
— Что? — опешил Соловьев. — Я телохранитель Николая Васильевича Шабанова. Это имя вам ничего не говорит?!
— Нет! — скривился бандит. — Я не обязан всех барыг в Москве знать!
Тем временем десять неизвестно откуда взявшихся крепких парней окружили Сергея плотным кольцом.
— Объясни мне, сявка,[10] — вкрадчиво продолжал Карась. — На каком основании ты из себя блатного корчишь? Наезжаешь! Лавы вытрясаешь, а?!
Соловьев обескураженно молчал, не в силах поверить происходящему. Обозвали Николая Васильевича барыгой! Они что, с луны свалились?!
— Шабанов вам устроит! — выдавил наконец он. Бандиты громко расхохотались.
— Ой, не могу! — заливался Карась. — Ну ва-аще!! Мальчик живет в мире грез и фантазии, — отсмеявшись, сказал он. — Придется прочистить ему мозги!
В бок Соловьеву уткнулось холодное дуло пистолета.
— Не дергайся, фраерок! — угрожающе произнес чей-то голос. — Идем в офис!
Сергей подчинился, лихорадочно соображая, как вести себя дальше. Он не был трусом, но от этих людей за версту веяло смертью.
— В подвал его, — коротко бросил Карась, отворяя обитую железом дверь. Они спустились вниз по выщербленным ступеням и очутились в обширном помещении, заставленном коробками с разнообразным товаром. Под потолком тускло светили две лампочки в проволочных абажурах. Душу Сергея раздирали противоречия: оскорбленное самолюбие боролось с осторожностью. Соловьев не привык, чтобы с ним так обращались. Он с детства занимался спортом, неплохо владел приемами рукопашного боя и всегда был лидером среди ровесников, а сейчас его бесцеремонно тащили куда-то за шкирку, словно нагадившего кота.
— Живее, падла, — прикрикнул один из бандитов, пнув Сергея ногой в зад. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения охранника. Он резко развернулся, одновременно нанеся своему обидчику жестокий удар ребром ладони по горлу. Бандит захрипел. Не обращая больше на него внимания, Сергей отбил нацеленный в голову кулак, врезал носком ботинка Карасю по голени, и тут на затылок ему с размаху обрушилась тяжелая рукоятка пистолета. Колени подогнулись, и Соловьев потерял сознание. Очнулся он от острой боли в ребрах.
— Гляди, оклемался, козел! — крикнул кто-то, и несколько бандитов принялись яростно избивать ногами распластанное по полу тело. Соловьев глухо застонал, потом завыл. Побои прекратились.
— Вставай, сука! — приказал Карась. Сергей с трудом поднялся на ватные ноги и, пошатнувшись, снова едва не упал. Голова кружилась. Было тяжело дышать. Лица обступивших его людей расплывались бесформенными пятнами.
— Ты не только наглец, но и круглый дурак, — сказал один из бандитов, румяный крепыш с короткой стрижкой и квадратными плечами. — Придется тебе уши обрезать, — добавил он, извлекая из кармана финку.
— Угомонись! — оборвал его Карась и обратился к Сергею. — Слушай сюда, сопляк! Мы добрые дяди, убивать тебя пока не станем. Но… — тут бандит поднял вверх указательный палец и многозначительно прищурился. — Тебе придется вернуть отнятые у Кириленко деньги, а также возместить нам моральный ущерб. Забрал ты двадцать три «лимона», плюс двадцать «лимонов» штрафа, плюс семь «лимонов» за Колино горло и мою голень. Итого пятьдесят. Срок — неделя. Дальше включается счетчик. По «лимону» в день. Паспорт твой и водительские права побудут до поры до времени у меня, — он потряс перед носом Соловьева документами, которые забрал, когда Сергей лежал без сознания. — Усвоил?!
