Наталья Борохова - Адвокат инкогнито
Ко всему прочему, на задней парте сейчас сидел какой-то незнакомый человек, по виду мало похожий на студента, который все время пялился на нее, но в дискуссию не вступал. Происходящее в институтской аудитории не вызывало в нем особого интереса, поскольку на его губах блуждала какая-то странная, пренебрежительная усмешка. С таким выражением взрослые следят за разговором малышни в песочнице. Это выводило Викторию из равновесия, не давало сосредоточиться, но еще в самом начале своих встреч со студентами они решили, что все заседания научного кружка строятся на добровольной основе. Никакой проверки посещаемости, никаких ограничений. Хочешь – приходи и приводи с собой друзей, не хочешь – ступай туда, где тебе интересно. Не могла же она теперь первая отступить от правил и учинить допрос незнакомцу! Оставалось радоваться, что ее кружок становится все более популярным.
– Страх укоренился в нас на генетическом уровне, – продолжала Сечкина. – Предприниматели боятся произвола чиновников больше, чем поборов со стороны криминальных структур. Эти нескончаемые войны за передел собственности, объектами которых становится государственное и частное имущество – предприятия, ценные бумаги, земельные участки…
Но Виктория услышала из речи девушки лишь одно-единственное слово – «страх», и легкое беспокойство, едва проклюнувшееся в ее душе, начало разрастаться, постепенно заполняя ее всю, без остатка. Она украдкой посмотрела на часы. Оставалось всего двадцать минут. Но студенты явно разошлись, вряд ли они уложатся во временные рамки. Обычно Виктория ничего не имела против того, чтобы продолжить общение, – никаких заранее установленных стандартов! Но сегодня ее душа рвалась отсюда вон, скорее на осыпанную осенней листвой улицу, в автомобиль, знакомый и надежный, и, наконец, домой, где ее встретят Маша, Петя и, должно быть, Аркадий. Родные еще посмеются над ее беспочвенными страхами, а она ради острастки устроит мужу небольшую проборку. Нельзя же так пугать людей! Ну а потом, конечно, раздаст им небольшие подарки из Праги, и они усядутся ужинать, обсуждая все то, что произошло с ними за несколько дней.
– Ха! Да я готов поспорить, что власть испытывает тот же генетический страх перед народом! – кричал Воротников. – Вспомните крестьянские восстания Разина и Пугачева! А погромы дворянских усадеб? А российские революции? А кровопролитие Гражданской войны?
Человек на последней парте вопросительно поднял брови.
– А репрессии 20-х, 30-х годов? А конвейеры смерти советской системы исполнения наказаний? Страх перед народом – вот основная причина репрессий.
«Дался им этот страх…» – Виктория покачала головой.
– И теперь то же самое! Страх парализует работу многих ведомств. Чиновники боятся высказывать свое мнение. Главное для них – не собственная позиция, а сохранение должности, – почти в унисон твердили Сечкина и Воротников.
– Отлично! – Виктория наконец взяла себя в руки. – Значит, так и решим. Следующая тема нашей встречи: «Страх в общественно-политической жизни России». Я вам подготовлю список соответствующей литературы, но на сегодня мы закончим.
Раздался протяжный вздох, и студенты цепочкой потянулись к выходу. Странный незнакомец на последней парте не сдвинулся с места…
Он смотрел на нее молча, изучающе, совсем не так, как обычно глядят студенты или научные коллеги. Мужчина был неприятен Виктории. Не отягощенное интеллектом лицо, потрепанная кожаная куртка и весь его внешний вид, неопрятный, неряшливый. Сразу видно – не интеллигент. А чего стоит его ухмылочка, блуждающая на губах! Словно он застал ее за каким-то непристойным занятием, а сейчас не торопится высказать свое мнение. Да пошел он! В ее душе возник протест, больше похожий на злобу. Такая реакция была нелепой, ведь Виктория видела этого человека впервые, и у нее не было оснований сердиться на него. Разве только его улыбка… Но, как известно, внешний вид очень обманчив.
– Заседание научного кружка окончено, – сухо информировала Виктория нежданного посетителя. – Сожалею, но мне нужно закрыть аудиторию и сдать ключи вахтеру.
Человек в потрепанной куртке еще раз ухмыльнулся.
– А у меня к вам есть вопросы, Виктория Павловна! Может, поговорим здесь?
– На ваши вопросы я отвечу на следующем заседании научного кружка, – еле сдерживаясь, сказала она.
– Думаю, что студентам очень понравится тема нашей беседы. Даже больше чем… как там… «Страх в современной жизни России». Да вы революционерка, Виктория Павловна!
– Что вам угодно?
– Мне угодно задать вам несколько вопросов. И попробуйте сказать, что я не имею на это права… – Человек в куртке взмахнул перед ее носом удостоверением в красной корочке.
Мелькнули перед глазами ровные строчки, фотография и печать. «Оперуполномоченный» – выхватила Виктория единственное слово. При чем тут оперуполномоченный? Скорее всего, речь пойдет о ком-то из ее студентов. Такое иногда случалось.
– Может, перейдем на кафедру? – спросила Соболева.
– Там много посторонних ушей, – отрезал мужчина. – Вам оно надо, Виктория Павловна?
И опять эта ухмылка… Словно странный гость знает про нее какую-то грязную тайну. Что она натворила? Может, в ее багаж кто-то сунул наркотик? Полный бред! Или нарушила визовый режим? И что, теперь ее отправят назад в Чехию? Еще смешнее…
– Я хотел поговорить о вашем муже, – заявил вдруг оперативник.
– Об Аркадии? – удивилась Виктория.
– А что, у вас есть еще мужья? – проявил остроумие собеседник. – Ну так где он сейчас, ваш Аркадий?
– Насколько мне известно, на научной конференции, – обронила Виктория, игнорируя его насмешливый взгляд. – Видите ли, я только сегодня ночью вернулась с симпозиума в Праге и не совсем…
– Научные конференции, симпозиумы… – Мужчина изогнул в презрительной улыбке губы. – Какие мы все важные! А вы доверяете вашему мужу, Виктория Павловна?
Она опешила.
– Это очень личный вопрос. Что вы имеете в виду?
Оперативник почесал голову.
– Ну, там… Он вам изменяет?
– Что?!
– Так обычное же дело… Муж. Жена. Еще одна женщина, любовница.
– Вы пришли мне сказать, что у моего муж есть любовница?
– Нет, конечно. Хотел спросить вас только, знаете ли вы Кислову Софью Валерьевну?
– Нет. А кто это?
– Потом узнаете.
– Почему вы говорите со мной загадками? Не пора ли объяснить, зачем вы пришли? – бросилась Виктория в наступление.
– Объяснять будет следователь. Я же пришел с вами побеседовать. Но, так понимаю, вряд ли от вас будет толк. Вы, говорите, были за границей?
– Была. Но я ничего не понимаю! Почему вы задаете мне такие странные вопросы? Каковы мои права? Я имею право пригласить адвоката?
– Адвокат ей нужен… – недовольно пробурчал оперативник. – Такое впечатление, что я вас притесняю. Задал только пару вопросов. Делов-то!
Мужчина встал.
– До встречи, Виктория Павловна! Причем, полагаю, до очень скорой. – Он осмотрел ее еще раз с головы до пят, так, как делает доктор на приеме, определяя телосложение пациента. Но во взгляде оперативника не было медицинской деликатности. Его взгляд застрял сначала на уровне ее груди, затем бедер.
– Черт его знает, вашего мужа, чего ему еще было нужно? – Он еще раз ухмыльнулся. – Хотя как знать… Симпозиумы, говорите?
Оперуполномоченный так и ушел, оставив Викторию в состоянии тихой паники…
Она села в машину и обеими руками обхватила руль. Так, что происходит? Ее сердце билось неровно, толчками, передавая дрожь от своих ударов всему телу. Нелепый разговор со служителем закона вывел Викторию из состояния равновесия, и теперь она, прежде хладнокровная и здравомыслящая женщина, вела себя как последняя неврастеничка.
Странный тип молол что-то про измену и Аркадия… Но какое отношение это имело к ней? Конечно, Аркадий – ее муж. Она доверяет ему и далека от мысли, что супруг ей изменяет. Но даже если и изменяет, какое дело до его поведения правоохранительным органам? Что, измена теперь стала уголовно наказуемым деянием? Или у нас появилась полиция нравов?
Но о какой измене она сейчас думает? Неужто Аркадий, тонкий интеллигентный мужчина, преданный семьянин, спит с другой женщиной? Кто она?
Виктория нахмурила лоб, стараясь припомнить имя, которое произнес оперативник. Некая Кислова Софья. Кто она, любовница мужа? Чушь какая! Хотя если принять во внимание внезапное исчезновение Аркадия… Он что, не на конференции, а в гостях у этой особы?
Виктория тряхнула головой. Она всегда верила в логику и здравый смысл. Конечно, мужья изменяют женам, но, как правило, делают все скрытно. Если, конечно, не хотят развалить семью.
В том, что Аркадий не хотел бросать ее и детей, у нее не было никаких сомнений. У них на редкость счастливый брак. Даже на ее дне рождения все только об этом говорили. У них чудесный дом, воспитанные дети, море друзей, совместный досуг… Да, да, досуг! Как же тогда их выезды вдвоем на природу, шашлыки на даче, походы в кино, поцелуи по вечерам? Разве можно поверить в то, что Аркадий готов оставить семью? Нет, конечно. Такого просто не может быть!
