Энн Перри - Заложники
Пэдди не шевельнулся, даже не изменил вальяжной позы.
— А теперь, мистер О'Молли, пораскиньте умом, — настаивал он. — Уверен, вы не хотите, чтобы все эти неприятности и дальше тянулись. Если когда-нибудь суждено наступить миру, то необходим компромисс. Так, немного тут, немного там.
— Убирайтесь, — повторил Коннор.
Легкое движение в дверях коридора — и все, как один, обернулись на Лайама, одетого в пижамные штаны, полусонного, озадаченного. Он, моргая на свету, разглядывал сидевших за столом.
— А ты, видно, Лайам, — заметил Пэдди. — Позавтракать хочешь, само собой. Тогда проходи. Мама сейчас сообразит тебе местечко. Еды полно осталось. Яичница с беконом, все свежее, прямо с фермы.
Лайам вспыхнул:
— Кто вы такие? Где Билли с Иэном?
— Меня зовут Пэдди, а это мои друзья, Дермет и Шон. Мы тут шли мимо и заглянули словечком перемолвиться с твоим папашей. Выпей чаю. — Он дал знак Шону: — А ты встань, уступи мальчику место.
Не проронив ни слова, Шон подчинился, подхватил грязную посуду и понес ее к раковине. Бриджит встала.
— Садись, — обратилась она к Лайаму. — Я тебе яичницу сделаю.
Лицо Коннора побелело.
— Ничего подобного вы не сделаете! — яростно воскликнул он. — Лайам, пойди и оденься! Ты не можешь сесть за стол в таком виде, и ты знаешь об этом.
Лайам повернулся, чтобы выйти. Шон метнулся к двери и преградил ему путь. Лайам застыл. Коннор резко развернулся на стуле.
— Вернись к столу, Лайам, — не повышая голоса, произнес Пэдди. — Утро отличное. Тебе не холодно. Сделайте ему завтрак, миссис О'Молли. Покормите мальчика.
Коннор резко вобрал воздух, лицо исказилось от ярости. Бриджит с ужасом подумала, что за наказание ждет Иэна и Билли, когда те наконец объявятся. С их карьерой будет покончено. Возможно, они вообще не смогут найти работу в Белфасте.
Потом она будто одним глотком стакан ледяной воды опрокинула: поняла, что Билли с Иэном держат пленниками, как их самих — здесь. Они не объявились, потому что не могли. Она обернулась к Пэдди, а тот посмотрел на нее. Бриджит попыталась скрыть, что она знает, но поздно. Пэдди успел разглядеть. Он ничего не сказал, но понимание словно железным прутом сцепило их.
Лайам сел, посмотрел на отца, потом стыдливо потупился.
Бриджит вновь зажгла газ и поставила сковороду на огонь.
— Уверены, что не хотите еще раз подумать, мистер О'Молли? — вежливо поинтересовался Пэдди. — Есть люди, они чуть поближе к центру, чем вы, и позволят себе уступить пунктик-другой. Вы пережили день, когда достигли самой вершины. И не скажешь, что вы этого не заслужили…
— Вы заносчивый глупец! — взорвался Коннор. — Думаете, все дело в этом — быть вождем? — В голосе его бушевал огонь презрения. Он приподнялся на стуле и, опершись на стол, подался в сторону Пэдди, который по-прежнему сидел развалясь. — Дело в принципе! В том, чтобы бороться за свободу жить по нашим собственным законам в соответствии с волей народа, а не Церкви Рима! Меня не очень-то заботит, — он щелкнул пальцами, — кто в вождях ходит, до тех пор пока он все делает с честью и мужеством, ни в чем не поступаясь нашими правами, кто бы ему ни грозил, кто бы ни сулил денег или власти в обмен на отказ от права, присущего нам по рождению.
Лайам выпрямился на стуле, расправил голые плечи.
Бриджит бросила бекон на сковороду, разбила два яйца. Она знала, о чем скажет Коннор, и испытывала нечто вроде гордости от его мужества. Только куда больше ею овладевали жалость и гнев, а еще — болезненный страх.
— Все верно, мистер О'Молли, — спокойно сказал Пэдди. — Вы заложник прекрасных речей, какие произнесли в то или иное время. По моему разумению, возврата к ним для вас нет. Вы не оставили себе места. Как раз поэтому я и нахожу прекрасной идею: вы сейчас уходите и уступаете место человеку новому, такому, у кого есть некоторое пространство для маневра.
— Никогда! — Слово это Коннор выдавил сквозь зубы. — Я никогда не поддавался на угрозы и не стану начинать. Убирайтесь из моего дома. — Он встал, вытянулся во весь рост, едва не по стойке «смирно» застыл. — Вон!
Пэдди улыбнулся, почти незаметно.
— Не надо опрометчивости, мистер О'Молли. Подумайте, прежде чем дать ответ.
Бриджит сжала в руке сковороду с растопленным жиром, в котором шкворчали бекон и яйца.
— Я бы не стал этого делать, миссис О'Молли, — предостерег Пэдди.
Коннор резко обернулся, на мгновение челюсть у него отвисла, потом он понял, что́ Пэдди имел в виду. Потянувшись через стол, он схватил чайник и запустил им не в Пэдди, а в Шона, стоявшего в дверях. Чайник попал тому в грудь, Шон закачался и отшатнулся назад.
Тут же вскочил Дермет, сжимая в руке пистолет. И навел его на Лайама.
— Сядьте, мистер О'Молли, — тихо произнес Пэдди. Только вежливости в его голосе уже не было. — Сожалею, что вы не хотите отнестись к разговору разумно. Это ставит всех нас в неприятное положение. Может, вам стоит подумать подольше, как считаете? Когда накормите мальчика завтраком, приготовьте нам еще по чашке чаю, миссис О'Молли. — Прозвучало как приказ.
Коннор рухнул на стул. Казалось, он только-только уяснил реальность происходящего. Его трясло от ярости, руки дрожали, жилка возле рта неистово билась.
Бриджит взяла лопаточку, стала выкладывать яичницу с беконом на тарелку. Она действовала двумя руками, поскольку ее тоже трясло. Не давала покоя мысль, какую грязь она развезет по полу, если уронит тарелку.
Лайам собрался было отказаться от еды, но, встретившись взглядом с Пэдди, передумал.
Бриджит вернула чайник на плиту и подтерла с пола лужицы с плававшими в них чаинками. Снова вскипятила воду и заварила чай. Пэдди поблагодарил ее. Минуты проходили одна за другой. Все молчали.
Лайам закончил завтрак.
— Можно я пойду оденусь? — спросил он у Пэдди.
Коннор негодующе вспыхнул, но промолчал.
— Конечно, можно, — ответил Пэдди. — Шон сходит с тобой, просто чтобы ты наверняка не забыл вернуться.
Когда эти двое ушли, он обратился к Коннору:
— Мистер О'Молли, у нас есть целая неделя. Но лучше, если бы вы пришли к верному решению пораньше. Тогда сможете приятно отдохнуть здесь семьей и получить то удовольствие, на какое надеялись.
— Сначала я увижу, как вы в аду окажетесь, — отозвался Коннор.
— Фу как стыдно! — протянул Пэдди. — Ад уж точно местечко ужасное, я от проповедников слышал. Однако, если подумать, вы тоже проповедник, значит, раньше нас о нем знать будете.
— Сами на себе испытаете, и очень скоро, — парировал Коннор.
Дермет поднялся из-за стола:
— Это ваш окончательный ответ, так?
— Да.
Дермет пожал плечами и крикнул:
— Шон!
На зов явился Шон, ведя за собой уже полностью одетого Лайама.
— Мистер О'Молли передумывать не собирается, — объявил Дермет. — Оставь мальца тут. Нам с тобой надо дело сделать.
Шон толкнул Лайама в сторону кухни.
— Что такое? — взревел Коннор.
— Вы тут сидите, — велел ему Дермет.
Он дал знак Шону, и оба вышли из дома. Пэдди встал, тоже с пистолетом в руке, и застыл возле двери. Ему и секунды не потребовалось бы, чтобы взять на мушку любого, кто вздумал бы ему угрожать.
Несколько мгновений прошли в молчании, потом снаружи раздался крик. Пэдди резко дернул головой, но выкрикнули имя Коннора. Пэдди опустил пистолет, и Коннор, подойдя к входной двери, раскрыл ее.
Бриджит последовала за ним.
На траве сразу за воротами стояли, повернувшись лицом к Дермету, Иэн и Билли со связанными за спиной руками. Дермет вскинул пистолет и подал знак свободной рукой.
Билли опустился на колени. Дермет приставил пистолет к его голове. Раздался выстрел, резкий и рассеянный в утреннем воздухе. Показалось, что звук прозвучал где-то далеко-далеко. Билли упал. Иэн покачнулся.
Дермет снова подал знак. Иэн опустился на колени. Коротко треснул второй выстрел. Иэн упал.
Бриджит почувствовала, как комната пошла кругом, ноги сделались ватными. Она ухватилась за дверной косяк и стояла так, пока не ушла тошнота. Потом, оглянувшись, посмотрела на Лайама, сидевшего за столом с бледным посеревшим лицом, и на Пэдди, стоявшего у плиты по-прежнему с пистолетом в руке.
Ужасная, замешенная на печали тоска обрушилась на нее. То был миг, который навсегда отделил прошлое от настоящего. Билли с Иэном мертвы. Еще недавно они помогали ей, беззаботно, с улыбкой, не ведая о том, что их ждет.
Лицо у Лайама помертвело. Коннору, казалось, вот-вот станет дурно.
У Бриджит душа рвалась от желания помочь кому-то, самой себе помочь, повернуть мимолетное время вспять и снова увидеть Билли с Иэном живыми. Только ничего изменить нельзя. Слишком поздно.
Она метнулась к Лайаму, но тот отпрянул от нее, слишком уязвленный болью. В чем-то, наверное, виня ее, будто мать могла предотвратить кошмар. Его однокашники попадали под взрывы бомб. Он много раз видел раненых, изувеченных, погибших, но впервые на его глазах было совершено убийство. Коннор подошел к нему, молча, без слов, протягивая руку. Лайам ухватился за нее.
