Юлия Алейникова - Кузнец человеческих судеб
Яна чувствовала себя неспокойно. Она то сурово сводила брови, то нервно передергивала плечами, то улыбалась с наигранной веселостью и повыше натягивала одеяло.
«Он снова здесь. Приехал меня навестить. Опять привез фрукты, даже клубнику в коробочке, а она сейчас ого-го сколько стоит», – нервно размышляла Яна, продолжая рассказывать отцу о своих неурядицах. А вдруг он подумает, что она теперь специально всякие глупости придумывает, в несчастные случаи попадает, чтобы его вовлечь в свою жизнь? Ведь она опять позвонила ему, а не матери, потому что у нее снова не было с собой ни полиса, ни паспорта. Пора уже начать таскать их в сумке.
Виктор Александрович слушал дочь и думал о том, что на этот раз – в приличном халате, в чистой отдельной палате, причесанная и даже, кажется, слегка подкрашенная – Яна понравилась ему больше, чем при их первой встрече. Она по-прежнему не выглядела красавицей, но глаза у нее были умненькие, руки ухоженные, речь уверенная, манера держаться выдавала личность волевую, решительную. Даже несмотря на легкое волнение.
Последнее ему неожиданно польстило. Он без труда понял, что именно его визит привел Яну в некоторое замешательство.
Виктор Александрович не был сентиментален. Но сегодня то ли погода повлияла, то ли возраст давал себя знать, ему вдруг полезли в голову странные, непривычные мысли.
Неужели он ей не безразличен? Никогда она его не видела, подарков он ей не делал, на день рождения не приезжал, не звонил даже. Да что там говорить, он о ней и не помнил. Что-то непривычное, теплое, какое-то пробирающее до печенок неведомое чувство заворочалось в душе Виктора Александровича. Он заерзал на стуле, принялся поправлять халат и откашливаться и чем больше суетился, тем больше сердился на самого себя. Что еще за ребячество такое? Телевизор вроде не смотрит, книжками не увлекается, откуда эта сентиментальная пижонская дурь?
Пришлось даже выматериться. Про себя, конечно. Грязно, грубо. Последнее помогло. Виктор Александрович успокоился и, снова развалившись на стуле, произнес:
– Пустяки, говоришь? – Потом вернулся к тому, на чем его прихватило: – А скажи-ка ты мне, как часто ты раньше в больницу попадала с несчастными случаями, начиная с раннего детства?
Ну, вот. Так и есть. Яна горько скривилась.
– Ни разу. Я была ребенком неспортивным, по крышам не лазила, предпочитала в библиотеке сидеть. – В голосе ее явно слышались независимость и вызов.
– На улице не спотыкалась, в люки открытые не падала, снег с крыши тебе на голову не сваливался, – язвительно, с подколом уточнил отец.
– Нет, – сухо ответила Яна. Оправдываться перед ним она не собиралась.
– Так с чего же ты взяла, что ножевое ранение было пустяком? На твоих подруг часто бросаются незнакомцы с ножом на улице? – обычным маловыразительным тоном поинтересовался он и после короткой паузы спросил без всякой связи: – Кстати, ты вспомнила, что делала на том проселке?
Она не вспомнила. И если честно, не очень старалась. Почему? Она и сама не знала. Просто не думала об этом, и все.
Отец молча ждал ответа. Наконец Яна не выдержала и взглянула ему в глаза.
– Между этими двумя происшествиями должна быть связь. И тебе будет лучше, если ты, наконец, поймешь это и вспомнишь, как оказалась на проселке и кому ты помешала настолько, что тебя дважды пытались прикончить, – твердо посоветовал отец, поймав ее взгляд.
От таких заключений у Яны все внутри забурлило. Она кому-то помешала! За ней охотятся! Она что, криминальный авторитет? Нет, все же образ жизни накладывает на человека неизгладимый отпечаток, формирует его сознание, которое потом штампует оценки людей и событий по заложенной программе.
Яна со снисходительной улыбкой взглянула на отца и мягко проговорила, стараясь его не обидеть:
– Ну кому я могу помешать? Рядовой сотрудник фирмы, торгующей рыбой? Кому я нужна, чтобы за мной охотиться? А насчет проселка я обязательно подумаю, мне и самой интересно, как я туда попала.
– Подумай, – не обращая внимания на ее неуместное веселье, произнес отец. После чего попрощался и отбыл.
Дура. Зачем она стала над ним насмехаться? В конце концов, мы те, кто мы есть, и глупо упрекать человека, если жизнь его научила подозревать всех и каждого и в любом происшествии искать следы преступления. Звонить отцу и извиняться она, конечно, не стала.
Глава 5
– Я завтра уезжаю по делам, меня не будет недели три, возможно, чуть больше. За тобой присмотрит мой зам, – сидя на Яниной кухне прямо в пальто и ботинках – даже раздеться не соизволил! – говорил отец.
Вчера он привез Яну домой из больницы. Дома ее, как это ни удивительно, ждал забитый продуктами холодильник.
– Из дома не выходи. Если надо в аптеку, давай рецепт, мой водитель прямо сейчас сгоняет, – распоряжался отец, заводя ее в квартиру. – Продукты тебе купили. Дверь никому не открывай. Завтра у тебя установят сигнализацию и тревожную кнопку.
Яна даже не возражала, только смотрела на отца во все глаза.
– Деньги у тебя есть? Ну, вот и ладно. На работу тебе когда?
– Через неделю. Мне еще четыре дня в поликлинику на перевязки ходить, – автоматически ответила девушка, понимая, что становится участником какой-то комедии абсурда. Нет, все это, конечно, мило и даже забавно. Забота такая, страх за нее. Но все же не выходить из дома? Тревожная кнопка? Это, пожалуй, перебор.
– Никаких перевязок, – категорически возразил отец. – Завтра Кирилл, мой водитель, привезет медсестру, кроме него, никому не открывай.
Кирилл Яну пугал, потому что выглядел как закоренелый урка. Лысый, угрюмый, с впалыми щеками, шишковатым черепом и жилистыми большущими руками. Такими, наверное, душить хорошо. Впрочем, у отца, наверное, все дружки и сотрудники такие же. С другой стороны, ее, как дочь шефа, они, наверное, обижать не будут. Наверное, наверное, сплошное наверное.
Это было вчера, а сегодня отец приехал с медсестрой сам. Сигнализацию установили еще утром. Медсестра закончила перевязку и ждала теперь в машине.
Отец поднялся и, выглянув из квартиры, кивнул кому-то.
В квартиру вошел высокий плотный мужчина с русыми коротко стриженными волосами, в сером распахнутом пальто, в костюме, с модным галстуком. Лицо его выражало вежливый интерес.
Яна поднялась из-за стола, осторожно разогнулась и вышла в прихожую.
– Познакомьтесь, Максимов Тимофей Константинович, мой зам. А это Яна, Яна Викторовна. – Слово «дочь» он так и не смог из себя выдавить.
– Очень приятно, – слегка поклонился Максимов и протянул руку.
Яна ее пожала. О приятности знакомства она упоминать не стала, но вежливость отцовского кореша все же отметила.
– Вот тут координаты Тимофея. По всем вопросам будешь обращаться к нему. Он за тобой присмотрит, – говорил отец, оставляя на подзеркальнике в прихожей визитку. – Вспомнила, как попала на проселок? – спросил он, не меняя тона.
– Нет, – стараясь подражать отцу, ровно ответила Яна.
Он молча кивнул и вышел вместе с помощником.
«А действительно, почему я так упорно не хочу думать о том, как попала на этот проклятый проселок?» – закрыв за гостями дверь и вернувшись в комнату, подумала девушка. Она осторожно легла на диван. Привычка относиться к себе бережно и не делать резких движений еще не прошла.
Ведь что-то она там делала? Зачем-то туда приехала?
Подумав немного, Яна поставила себе на колени ноутбук и раскрыла карту Ленинградской области. Может, если изучить местность, посмотреть названия населенных пунктов, она что-то вспомнит? Надо же с чего-то начинать!
Сурково, Кудрявцево, Ляпицы, Псоедь, Ушки, Липа. Ни одно из названий не вызвало отклика в ее душе. Ну никакого! Что за чепуха такая? Как же она там оказалась?
Голова у Яны давно уже не болела, так что думать можно было сколько душе угодно. Но сколько она ни скрипела мозгами, ничего путевого в голову не приходило, лишь росла скрытая внутренняя тревога.
Почему она ничего не помнит? Как она оказалась там? Зачем? Что делала? Была там проездом? Тогда куда ехала? Перепутала остановки? Маршрут автобуса? А ходят ли там вообще автобусы? Полный, абсолютный, безнадежный провал.
Яна села на диване. Отец все-таки прав, здесь что-то неладно. Вот только что? Никогда раньше она не попадала в переделки. С ней никогда ничего не случалось, она даже кошелек и документы ни разу не теряла. У нее не было сомнительных знакомых и поклонников. Так было всегда. Что же случилось?
Может, это из-за отца? Нет. Чепуха. Он появился в ее жизни позже. Надо было раньше его послушаться и всерьез задуматься о случившемся, а теперь он уехал, и посоветоваться даже не с кем.
Словно ответ на Янины жалобы, раздался трезвон ее мобильника.
