Сергей Рокотов - Нечто под маской
- Знаешь что, хватит прибедняться! - Рите безумно надоело слушать жалобы Степана на свою и мамашину скудость. - Я знаю, сколько стоят и ваша дача, и ваша квартира. Продайте дачу или квартиру, на эти деньги несколько жизней можно прожить...
- Да я бы так и сделал! - воскликнул Степан. - Но она, она-то хочет, чтобы все было, как раньше. Машина ещё ладно, ни я ни она и водить-то не умеем, а вот дача, квартира в центре города - все это должно обязательно быть. Попробуй, переубеди её. Я осатанел, Риточка, я не могу с ней больше. Пусти меня к себе! Я умоляю тебя, мне некогда больше деваться! Я ужасаюсь при мысли, что мне сейчас надо опять ехать домой и общаться с мамашей! Она меня поедом ест, я устал от нее... Пойдем, выпьем, я же налил, - жалобным голосом простонал он. - Не могу больше... - Он прикоснулся к руке Риты, но она резко отшатнулась с брезгливостью.
- Пошли, выпьем, - сказала она. - А вообще-то, Степа, держи себя в руках, ты же мужчина, в конце концов. Противно на тебя смотреть...
- Да мне и самому противно, - отвел взгляд Степан. - Я ненавижу и презираю себя. А наложить на себя руки тоже не могу, смелость нужна...
Они вышли на кухню и выпили ещё по рюмочке ликера. Затем Степан подпер подбородок руками и надолго замолчал. Уставился куда-то в стену, думал о чем-то и молчал... А потом вдруг глаза его закатились, он начал оседать на пол, и, наконец, грохнулся со стула вниз. Рита бросилась к нему, приподняла ему голову, пощупала пульс. Пульс и впрямь был сильно учащенным.
- Вставай, Степа, вставай, - пыталась она растормошить его. Степан только слегка стонал.
Наконец, ей удалось приподнять его и, поддерживая под руки, Рита повела его в комнату. Уложила на диван, сняла ботинки, попыталась всунуть в рот таблетку валидола.
- Я "Скорую" вызову, - заявила она. - Тебе плохо...
- Не надо, - стонал он. - Не надо, ради Бога, не надо, я отлежусь... Только ты посиди со мной, посиди, не уходи... Если можно, принеси мне горячего чаю... Что-то меня знобит...
Рука у него и впрямь была совершенно ледяная. А пульс не ниже ста тридцати ударов в минуту. Да, догулялся Степан Егорыч...
Рита принесла ему чаю, он присел на диване и стал отхлебывать. При этом он казался ей таким маленьким и жалким, что она непроизвольно погладила его по каштановым непромытым волосам. Он с благодарностью поглядел на нее.
- Риточка, - прошептал Степан. - Никого у меня нет, кроме тебя...
От этих слов у неё слегка дрогнуло сердце. Она поставила стакан с чаем на тумбочку и вышла из комнаты, погасив свет.
- Спи, - произнесла она.
В этот момент раздался телефонный звонок. Рита подняла трубку, даже не волнуясь, до того она успела привыкнуть к звонкам таинственного незнакомца. Но на сей раз на проводе была разгневанная Ольга Александровна.
- Рита, это я, - почти басом произнесла она. - Степан у тебя?
- У меня, - сквозь зубы произнесла Рита. До чего же она ненавидела эту женщину...
- Он домой-то собирается?
- Ему плохо. У него сильная тахикардия, руки ледяные совсем... Пусть он побудет у меня...
- Придуривается, небось, - грубо предположила бывшая свекровь.
- Не думаю, - еле сдерживая себя, сказала Рита.
- Значит, допился до ручки. Ничтожество времен и народов, презрительно фыркнула Бермудская. - Знала бы ты, как он мне надоел... Пьет и похмеляется, вот и вся его жизнь...
- Таким его сделали вы, - тихо заметила Рита.
- Знаешь что..., - прошипела поэтесса и хотела было добавить ещё что-то, но тут неожиданно к трубке прорвался Степан, выхватил её из рук Риты и разразился потоком нецензурной брани в адрес матери.
- Сука! Старая сука! Бумага гондонная! Падла! Тварь! Я сейчас приеду и убью тебя! Раздавлю, сталинская сучара, жопа с ушами, подлюка...
Мать не оказалась в состоянии что-то возразить на эти дифирамбы, а ошеломленная его напором Рита пришла в себя, выхватила у него трубку и положила её.
- Иди, ложись. Иди..., - Она положила руку ему на плечо и легонько подтолкнула его к дивану. - Разденься. Я тебе постелю...
Сразу обмякший Степан скинул с себя куртку и рубашку, а затем и джинсы и остался в белых трусиках и такой же футболке. Тонкие волосатые ножки, впалая грудь - Рите стало вдруг до слез жалко его.
- Дай ещё выпить, - попросил дрожавший Степан, и Рита налила ему ещё рюмку ликера. Он выпил, потом захотел курить, закурил, страшно закашлялся и ткнул недокуренную сигарету в пепельницу. Рита постелила ему, и он бросился в постель. Там он съежился калачиком и дрожал. Рита присела рядом с ним и гладила его по взъерошенной голове.
- Как мне плохо, как плохо, - не уставал повторять Степан.
Рита не могла ничего сказать ему. Она снова потушила свет и долго сидела рядом с ним. А потом разделась и легла рядом. Прижалась лицом к хилому плечу Степана. Но телефонный звонок заставил её снова вскочить.
- Он ушел? - спросил незнакомец.
- Нет, - ответила Рита, как своему. Она уже начала привыкать и к этим странным звонкам и к самому незнакомцу.
- Почему?
- Ему плохо, - как завороженная, отвечала Рита.
- И вы верите ему? Вы можете ему верить?
- А почему я должна верить вам? Кто вы-то такой?
- Завтра мы обязательно должны с вами встретиться, Маргарита, твердо заявил незнакомец. - Иначе последствия могут быть ужасны. Сделайте все возможное, чтобы вашего мужа завтра у вас не было. Я приду к вам в восемь часов вечера. Нам надо поговорить.
- Хорошо, я постараюсь. - Рите уже самой не терпелось поговорить с незнакомцем.
Незнакомец положил трубку, а Рита пошла спать. Но уже в другую комнату...
3.
- Вставай, - расталкивала Степана Рита. - Мне пора на работу. Вставай...
Степан продрал глаза. Было ещё совершенно темно.
- А, может быть, я ещё поваляюсь..., - предложил он.
- И останешься у меня на целый день? Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю здесь и дам тебе ключ от квартиры?... Вставай, вставай...
.. Кое-как удалось спровадить Степана. Рита вовсе не хотела возиться с ним. Она знала, что если его оставить ещё хоть на день, выпроводить его отсюда будет крайне затруднительно.
Кутаясь в куртку, Степан вяло махнул ей рукой и исчез в подземном переходе, а Рита пошла на работу...
... Присутствие незнакомца она почувствовала, когда вечером вышла из дверей клиники и прошла метров пятьдесят. Он находился шагах в двадцати от нее. Она непроизвольно обернулась, увидела черную шапочку, очки, темный вязаный шарф, прикрывающий рот, какую-то куртку защитного цвета. Шапочка как и в прошлый раз нырнула в толпу. И снова ей стало не по себе от этих странных быстрых движений, появлений, исчезновений. Некто в толпе... Нечто под маской... Когда он говорил по телефону, она испытывала какие-то другие ощущения, она почему-то верила ему, но тут, на улице, незнакомец представлялся ей некой враждебной силой, направленной на то, чтобы непонятно почему причинить ей зло... И ей уже совершенно не хотелось принимать его у себя дома и беседовать с ним...
Она шла к дому, чувствуя на спине напряженный пристальный взгляд. Она даже не знала, что ей делать, входить ли в подъезд или нет, ведь он непременно бы вошел вслед за ней... Перед самым подъездом она встала и обернулась... Черная шапочка и очки мелькнули около арки. Спрятались...
Рита вновь почувствовала неприятный холодок в спине. Но тут же быстро сориентировалась и открыла кодовый замок. Нажала кнопку лифта. Не должен он успеть, ну, лифт... Скорее, скорее... Не должен он успеть... Это маньяк, теперь она была уверена в этом, безусловно, это маньяк. И его мирный голос по телефону не должен вводить её в заблуждение, он бы и не мог говорить иначе... И она должна обратиться за помощью либо в милицию, либо в частное сыскное агентство, о котором говорили у неё на работе. А опасность, якобы которой она подвергается, это лишь сексуальные фантазии маньяка в шапочке и в очках. Опасность исходит лишь от него самого.
Лифт по закону подлости оказался на самом последнем этаже. Но когда он спустился вниз, ей повезло - в подъезд уже вошел широкоплечий сосед. Они сели в лифт, и только тут перед закрывающимися дверями лифта промелькнули круглые затемненные очки незнакомца. "Боже мой, я была на грани жизни и смерти", - подумалось Рите, она как-то инстинктивно прижалась головой к могучему плечу соседа. "Вы что? Вам плохо?" - вздрогнул сосед, с удивлением глядя на нее. Она обычно не выделялась экстравагантным поведением. "Да, да", - пробормотала Рита. - "Закружилась голова, устала на работе, был тяжелый день... Извините..." - "Пожалуйста", - пожал плечами сосед и пристально поглядел на нее.
На четвертом этаже Рита вышла, а на ступеньках перед своей дверью увидела скорбно скрючившуюся фигуру Степана в куртке, с непокрытой головой.
- Снова ты? - хмыкнула Рита, доставая ключ. И снова ей стало легче на душе от его присутствия.
- Снова я, - тихо ответил Степан, просительно глядя на Риту.
Трудно сказать, впустила бы она его в квартиру или нет, но тут произошло нечто совсем странное и дикое. Рита услышала гулко звучащие по лестнице шаги, кто-то бежал по лестнице вверх, топая, тяжело, хрипло дыша. Порой тяжелое дыхание сменялось какими-то странными горловыми звуками, похожими на стон отчаяния... Рита похолодела от ужаса, дрожащими пальцами вытащила из сумочки ключ и стала вставлять его в замок, стараясь быстрее открыть дверь и скрыться за этой спасительной дверью. Но ключ вытаскивался, вставлялся и поворачивался медленнее, чем бежал незнакомец.... Он был уже все ближе и ближе... А дверь все ещё была закрыта... Степан с удивление глядел на Риту.
