Марина Серова - Золотая мышеловка
Дистанция, на которую Дима подошел к Вике, была существенно меньше той, которая требуется для делового общения, — видимо, они были достаточно хорошо знакомы. Чтобы прервать вновь возникшую неловкую паузу, я подхватила свою и Викину сумки и дипломатично отошла поближе к стойке, оставив Вику с Димой наедине. Боковым зрением, незаметно для Дмитрия я рассматривала его. Он был немного старше Сергея, выглядел в целом довольно приятно, но что-то в его внешности мне не совсем нравилось и слегка настораживало. Наверное, взгляд. Его глаза были светло-серого цвета, немного стеклянные. Когда на тебя смотрят такими глазами, начинаешь чувствовать себя «не в своей тарелке». И еще: его глаза не улыбались вместе с губами. И хотя физиогномика и считается лженаукой, но что-то в ней все равно есть. Думаю, каждый в своей жизни мог убедиться в этом хотя бы раз.
Я отключилась от будничного гула аэровокзала и прочих посторонних звуков, выделила из этого шума голоса Вики и ее нежданно возникшего провожающего и постаралась услышать их разговор.
За время учебы не раз и не два нам вдалбливали в голову, что, несмотря на повальную компьютеризацию и победное проникновение техники в жизнь, человек с подготовкой нашего профиля должен уметь все делать сам. В этом был свой резон: в любой момент ты мог оказаться без спасительной техники и рассчитывать только на себя, на свои собственные руки, глаза и уши. Умение видеть и слышать были первыми и постоянно развиваемыми нашими навыками. Большинство лекций проходило не в спокойной академической аудитории, а в классах, где в любой момент мог раздаться неожиданный резкий звук или любое другое отвлекающее действие. Иногда они проходили под громкое воспроизведение записи уличного шума, стрельбы или работающей строительной площадки.
«Вы должны всегда помнить о своей конкретной задаче и не отвлекаться ради ее выполнения ни на что. Если вы в классе не можете сосредоточиться только на словах лектора, то о чем может быть речь в реальной боевой обстановке?» — твердили нам преподаватели, которые сами же специально и устраивали большинство отвлекающих маневров — от вполне безобидных постукиваний молотком или теннисным мячом через уморительное кривлянье, от которого просто нельзя было удержаться от смеха, до стрельбы холостыми прямо в аудитории. Правда, не по слушателям.
Были и занятия в парах, когда кто-то один выполнял работу, требовавшую предельной сосредоточенности и внимания, а напарник всячески мешал и отвлекал его, применяя самые изощренные методы, какие ему позволяла личная фантазия. Но потом роли менялись, и тогда уже второй отводил душу, как только мог. Поэтому сосредоточиться на разговоре двух человек в обычном шуме для меня не представляло большой трудности.
Из разговора я поняла, что Дима был бывшим и, по-видимому, последним перед Сергеем Викиным ухажером. И, судя по всему, она относилась к нему достаточно благосклонно. В настоящий момент, ввиду отсутствия Сергея, она удовлетворенно отмечала, что белый свет не сошелся клином на ком-то одном. В душе она была отомщена. Ее провожающий даже придвинулся к ней поближе, чтобы поцеловать, но она ловко выскользнула, по-видимому помня, что любит все же Сергея, а с Димой они остались просто хорошими друзьями.
Но он что-то достал из кармана, взял ее за руку, и в следующее мгновение на ее правом запястье сверкнул тяжелый золотой браслет. Викины глаза широко раскрылись в радостном изумлении, а затем засветились почти детским восторгом.
— Зачем? — с трудом приходя в себя, наконец выдохнула она с восхищением.
— Подарок, — спокойно сказал Дима. — Я ведь по-прежнему люблю тебя.
Вика никак не могла ни прийти в себя, ни найти ответных слов. Ее состояние было вполне понятно: когда тебе говорят такие магические слова, и не просто так, а подкрепляя их столь весомым аргументом, есть от чего учащенно забиться сердцу в груди и впасть в транс, подобно кролику под немигающим гипнотическим взглядом удава. Думаю, что после опоздания Сергея она вполне могла и засомневаться, кого она любит на самом деле. От удивления Вика даже позволила поцеловать себя, правда, все же не очень уверенно, увернувшись в последний момент и подставив под поцелуй щеку вместо губ. Похоже было, что Вика все еще никак не могла поверить в реальность происходящего, как на ее левом запястье точно так же вдруг очутился второй такой же браслет.
— Зачем? — еще раз тихо выдохнула она, пытаясь вяло сопротивляться.
В общем, ситуация почти как в анекдоте: «Слушай, ты не знаешь, где и почем можно купить возбуждающие средства для девушек? Такие, чтобы они потом не могли отказать?» — «Как где? В ювелирном магазине». Что еще после этого говорил Дмитрий, я не услышала из-за внезапно возникшего шума на улице от проезжавшего мимо мотоцикла, но, когда бывшие любовники расстались, браслеты остались на Вике.
К стойке регистрации и таможенного контроля я пропустила ее вперед. Все было нормально, но, когда она прошла через арку металлодетектора, тот недоверчиво и возмущенно разразился тревожным звонком. Браслеты, как и серьги с цепочкой, пришлось снять, и только тогда звонок недоверчиво промолчал. Но браслеты на Викиных запястьях были слишком хороши, чтобы их не заметили. И она быстро убедилась, что была не единственной, кто тайком поглядывал на них. Таможенник при виде браслетов напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. Он долго внимательно рассматривал и вертел их в широких ладонях, а потом скрылся с ними за дверью с табличкой «Служебное помещение».
Когда он появился вновь, то попытался что-то сказать об антиквариате, культурных ценностях и о запрете на вывоз, но Дмитрий вовремя подошел и показал ему кассовый чек и квитанцию. «Магазин „Лазурь“», — заметила я надпись на них. Далее последовало требование записать браслеты, а также серьги и цепочку в декларацию и обязательно предъявить ее при возвращении. После выполнения этой канцелярской процедуры все украшения снова вернулись на свои законные места на шее, ушах и запястьях. Вика теперь уже беспрепятственно прошла вперед и остановилась, чтобы подождать меня.
* * *Приблизительно минут за десять до посадки внизу показался выбранный Викой для отдыха город. Она, не дожидаясь, пока я разбужу ее, проснулась сама, сладко зевнула, потянулась и выглянула в иллюминатор.
— Ой, Женя, посмотри, как красиво! — прошептала она мне в ухо, одновременно толкая локтем в бок.
— Угу, — промычала я в ответ.
— Нет, ты посмотри, — никак не могла унять она почти детский восторг.
Ну, что ж, желание заказчика — закон, и я в рамках исполнения своих обязанностей послушно выглянула в иллюминатор. Под крылом самолета море казалось неестественно ярко-голубым, словно кто-то щедро насыпал в него медного купороса. Около горизонта море и небо сливались, создавая нечто вроде сверкающего тумана. Довольно большой по турецким меркам город несколькими белоснежными волнами сбегал к длинному, изогнутому в виде полумесяца песчаному пляжу.
— Правда, красиво? — снова спросила Вика.
— Правда, — согласилась я, понимая ее восторг, но не воспринимая все так непосредственно — такой экзотики мне довелось повидать вдоволь.
Самолет напрягся всем корпусом, мелко задрожал крыльями и уверенно пошел на посадку. Еще несколько минут мягкой вибрации — и мы коснулись взлетно-посадочной полосы. Несмотря на небольшие размеры, наш самолет с достоинством, плавно и медленно, как важная белая птица, покатился к стоянке. Остановка. Слабый толчок от прикосновения трапа, двери открываются — и вот мы уже на турецкой земле. Сухой, горячий воздух обдал нас волной раскаленного тепла.
В отличие от Вики я хорошо представляла, насколько местный климат отличается от привычного, и потребуется не меньше суток для акклиматизации. Прозрачное бирюзовое небо посылало на землю испепеляющий жар. Само солнце казалось лишь туманным шаром, лучи которого приобретали металлический вид. В нашем сознании названия южных стран вызывают представление о каком-то рае, где всегда тепло и комфортно. Но это лишь легенда, усиленно создаваемая туристическими фирмами для путников, жаждущих перемен. Действительность, как правило, совсем другая, и пекло не один день выжимает из каждой поры твоего тела не только влагу, но и силы.
— Все! После гостиницы сразу на пляж, — выдохнула Вика, едва не захлебнувшись с непривычки горячим воздухом.
— Слушаю и повинуюсь, хозяйка, — как джинн-хранитель из восточных сказок, засмеялась я. — А как же культурные ценности?
— Нет, сначала пляж, — отерла платком обильно выступивший на лице пот Вика.
Когда подошла наша очередь, турецкий пограничник заулыбался, сияя, как до блеска начищенный сапог. Он быстро проставил штампы нам в паспорта, а затем стал оживленно и долго переговариваться с подошедшим напарником. При этом они звонко цокали языками и поглядывали нам вслед. Я просто физически ощущала затылком их взгляды. Говорили они быстро, и поэтому мне не удавалось понять все слова.
