Алексей Наст - Не просто убить…
Передовой отряд под командой Камнева загнал людей Шамиля сюда, на границу, он сам, майор-урод, лично уничтожил типографию, печатавшую фальшивые доллары, и Шамиль знал, что, если сейчас не уйти, убьют и его. Он лично убьёт, этот ублюдок!.. Но он верил Арсану. Поэтому был шанс, что майора захватят.
Тогда Шамиль успокоится окончательно, и ему не придётся больше возвращаться на уже опостылевший, истерзанный Северный Кавказ, чтобы устранить эту единственную преграду к своей новой жизни. Ты начал новую жизнь, а старая не хочет отпускать! Какое великое противоречие!
Выйдя из палатки, Шамиль присел на корточки, наломал веток и запалил костерок – никто из его людей не посмел напомнить ему, что огонь может выдать их стоянку. Он сидел, ломал ветки, подбрасывал их в прожорливый огонь и думал, что месть – благородное чувство. Расправа над подонком – единственное дело, которое осталось не выполненным Шамилем в его войне против страны, которая его обманула. Убив ублюдка, он закончит свою войну… Навсегда…
Глава 3
– О, мамочка! Мама! – Лариса заламывала руки и глядела заплаканными глазами в исписанный фресками потолок. – Он убил его! Убил моего зайку!
Вдруг Лариса оборвала стенания и воззрилась на вошедшего в холл высокого, степенного, седоволосого мужчину. Мужчина был в идеальном сером костюме-тройке, белоснежной рубашке и цветном галстуке. На мизинце холёной руки блеснул золотой перстень крестного отца – насмотревшись в своё время саги о всесильной коза ностра, Иван Данилов построил свою «организацию» наподобие сицилийских преступных сообществ. Поклонения требовал такого же, как в голливудских киноэпопеях.
– Папа! – взвизгнула Лариса. Она бросилась к мужчине, рыдая и вытирая глаза носовым платком, порываясь сказать ещё что-то, но слёзы душили и не давали говорить.
– Дочка. – Мужчина властно и строго сжал плечи Ларисы, отстранил от себя, тряхнул. – Успокойся. В чем дело?
– Папа, Савва убил моего зайку! Убил! – Лариса готова была вновь впасть в истерику, тряся рукой и указывая за диван.
«Крёстный отец» разглядел окровавленный трупик кролика, того самого, который был любимцем дочери. Гадкая выходка Савватея требовала строгого разговора с зятем.
– Он раздавил его случайно?
– Нет! Специально! Всё из-за проклятой потаскухи Балаян! Он приехал взбешенный домой, велел расправиться с нашим садовником, а потом убил – затоптал моего бедного зайку.
– Хм, – задумался «дон» Данилов. Велел дочери: – Успокойся. Я поговорю с Саввой. Где он?
– В своей проклятой газете!
Отец Ларисы вышел на крыльцо, поманил к себе одетых в строгого покроя костюмы дуболомов, жующих жвачки подле старинного дорогущего лимузина.
– Борис, Гога, поезжайте в редакцию и привезите сюда ублюдка Савву и его сучку Балаян!
Дуболомы, без лишних уточнений, дружно погрузились в лимузин и покатили прочь… Через четверть часа Савватей Суев, пачкая свои белые брюки, ползал на коленях перед «крёстным отцом».
– Папа! Я всё объясню!
– Савва, ты дурак, – строго вещал «крёстный отец». – Мою дочь ты променял на жалкую шлюху. Ты заставил меня усомниться в тебе.
Лола Балаян, гордо стоявшая тут же, удерживаемая за плечи здоровенным двухметровым Борисом, дернулась, как от пощёчины.
– Я не шлюха! Я порядочная женщина. У меня есть муж, и я храню ему верность.
Данилов, усевшись в кресло, на слова Лолы взмахнул своей узкой ладонью:
– Замолчи, женщина! Я не верю ни одному твоему слову. А тебе, Савва, я покажу, как следует обращаться со шлюхами. Уложите её на стол.
Лола взвизгнула.
Бандиты, невзирая на её сопротивление (а она выла, царапалась, пиналась и плевала им в лицо), уложили её на чистый письменный стол (дело происходило в кабинете), развели в стороны ноги и задрали платье, обнажив соблазнительные белые трусики.
Савватей застонал от желания. Проклятая Лола! Эта аппетитная загорелая зеленоглазая малышка сводила его с ума.
Данилов был спокоен. Он шевельнул одним только пальцем.
Дуболом Гога, гадливо улыбаясь, извлёк из кармана своей жилетки пинцет и показал его всем.
– Не делайте этого! – завизжала Лола. – Пинцет не стерилен! Вы меня заразите! Я сама… Сама её достану.
Данилов милостиво кивнул.
Лолу отпустили. Она села на столе, брезгливо глядя на Савватея, запустила тонкие пальцы себе под трусы, покопалась там секунду и вытащила адскую машинку. Савватей содрогнулся и передёрнул плечами – старые воспоминания о болезненном действии этого механизма оказались живы и очень реальны. Кровь в венах стыла от мысли, какой страшной пытке он мог подвергнуть себя, если бы в порыве страсти неосторожно проник в лоно Лолы своим членом.
Савватей ещё раз передёрнул плечами.
Лола снова посмотрела на него с презрением и швырнула машинку в Савву. Он едва успел увернуться.
Лола покорно улеглась на стол и развела ноги в стороны, готовая принять в себя любого.
– Я же говорил, что она шлюха! – заявил Данилов. – Ты зря думаешь, Лолита, что я велю своим телохранителям овладеть тобой. Секса не будет! Ты не будешь резвиться на моих глазах.
Борис и Гога разочарованно засопели.
Лолита удивлённо повернула голову.
Данилов рассматривал свой перстень на мизинце.
Савватей пополз на коленях к тестю:
– Папа, позволь мне опустить эту шлюху. В назидание.
– Савва, ты не просто дурак. – Данилов говорил монотонно. – Ты идиот. Ты полный придурок. Ты смеешь думать, что я позволю тебе, на моих глазах, изменять моей дочери? Я чту семейные традиции. Русский мужчина без семьи – ничто. У него должны быть жена, дети, и он должен посещать церковь. Хотя бы изредка… Когда, Савва, ты был в церкви?
Савватей ошалело оглянулся на не менее ошалевшую от всего Лолиту.
– Я…
– Да, ты, чёрт подери! – Данилов вдруг взъярился и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
Савватей подобострастно задёргал шеей.
– Савва, зачем ты изувечил садовника?
– Он пялился на Ларису, на мою любимую супругу, – я велел отрезать ему член. Он негодяй! Он ничтожество!
Данилов засмеялся и посмотрел на своих телохранителей. Те тоже заулыбались, не зная ещё, что вызвало веселье босса – то ли выходка Суева, то ли дерзость садовника.
– Савватей, если он пялился на мою дочь, ему надо было выколоть глаза, осёл! При чём тут его член?
Борис и Гога заржали жеребцами, давая понять, что им всё ясно с интимной жизнью Суева.
Савватей набычился. Рассказать правду, почему садовник лишился члена, он не смел и не желал. Он исподлобья метнул взгляд на Лолу – та всё ещё сидела на столе, скрестив ноги, и презрительно смотрела на него. А всё мерзкий тесть. Савватей ненавидел их всех – тестя, его дикарей Бориса и Гогу и сучку Лолиту. И ещё жену Ларису. Лорика. Прозвище придумала себе идиотское. Он отплатит им всем! Всем!
Отсмеявшись, Данилов уже добродушно велел Савватею:
– Не забудь купить Ларисе нового кролика. Чем провинился бедный зверёк, придурок?
Савватей обиженно молчал. В его ситуации это был самый лучший способ защиты.
Данилов взглянул на Лолу:
– Хватит сидеть на столе. Слазь и приведи себя в порядок. Будем обедать. Повар обещал какой-то изумительный соус к жаркому.
Лола, поняв, что ничего худого с ней не сделают (по крайней мере, сейчас), спрыгнула со стола и оправила платье.
– Господин Данилов, я тороплюсь. Простите меня. Не могу принять вашего приглашения к обеду. Я очень тороплюсь.
Данилов улыбнулся:
– Никуда ты не пойдешь! И ты, и Савва поедете со мной. Я ещё не наказал вас. А если я решил кого-то наказать, решения не изменю!
Савватей задумчиво оттопырил губу – что-то старик разошёлся на этот раз, как бы не убил по своей стариковской дурости. Оставит свою дочь вдовой, а та, тварь, будет радоваться и хлопать в ладоши. Нет, как всё-таки хреново быть мафиози – постоянно дрожишь за свою шкуру – убьют, не убьют?
В мозгу Савватея прочно угнездилась мысль, что, пока он не уничтожит эту шваль, которая портила ему существование всю его сознательную жизнь (он метнул взгляд на Данилова, а потом на фотографию жены в рамке на столе), он не сможет избавиться от животного страха, не сможет жить нормально, как все порядочные люди.
Данилов взглянул на зятя, затем тоже посмотрел на фотографию дочери в рамке и вздохнул:
– Бедная Лариса.
Какие мысли в голове старика были относительно его, Савватей не смел догадываться…
Глава 4
Группе Арсана не повезло – в городе майора Камнева не оказалось.
– А где он? – Арсан сидел в кабинете начальника отряда местной полиции Вахи Уягова – в прошлом Арсан и Ваха были одноклассниками и вообще до прихода к власти ветреного генерала Дудаева считались друзьями.
Говорят, если бы Ельцин вовремя дал Дудаеву новую генеральскую звёздочку на погоны и определил командовать одним из сибирских военных округов, в России не было бы ненужных битв на Кавказе, и десятки тысяч жизней не прервались так нелепо и страшно. Но случилось то, что случилось, – Арсан стал сепаратистом и бандитом, кем оставался по сию пору, а Ваха уехал к деду в Петербург, благополучно пересидел в стороне всю бучу, сохранив «чистую репутацию», и теперь, вернувшись, занимал крутой кабинет, имел солидный оклад, погоны и пользовался почётом.