Марина Серова - Отель для интимных встреч
Лично я считаю, что рога мужчину красят, но Виктора Геннадьевича все равно было жаль, зато мои догадки нашли подтверждение и теперь хотя бы было ясно, в каком направлении нужно искать.
— И что вам известно о… — я замялась, подбирая подходящее слово, — последней симпатии Юли?
— Да ничего, — развела руками Лера и тут же спросила: — Может, хотите чего-нибудь выпить? Пожалуй, у меня найдется даже раскупоренная бутылочка коньяка.
Из уст Леры «бутылочка коньяка» прозвучало очень заманчиво. Не то чтобы я была за спаивание свидетелей или распивание спиртных напитков в рабочее время, просто считаю, что бутылочка коньяка или что-то типа того во многом облегчает общение. Так что в ответ на предложение девушки я утвердительно кивнула.
— Если только по одной.
Уже через несколько секунд на стол была водружена бутылка, распитая только на одну четверть, и стояли две рюмки, а сама хозяйка сидела напротив меня, поражая чудесным превращением из злобной грымзы в саму мисс «гостеприимность и радушие». С чего бы это? И я даже хотела спросить об этом вслух, но потом решила, что испортить отношения с Лерой я всегда успею, и потому задала вопрос, имеющий непосредственное отношение к моему расследованию:
— Юля, что же, совсем ничего не рассказывала вам о своем последнем любовнике? — спросила я, следя взглядом за тем, как темная бордовая жидкость наполняет сначала одну, а затем другую рюмку.
Вместо ответа Лера подняла указательный палец вверх, очевидно, призывая меня тем самым к тишине и порядку, и взялась за рюмку.
Мне ничего не оставалось, кроме как продублировать ее движение.
Я ожидала тоста типа «за тех, кого с нами нет» и уже настроилась на лирический лад, но Лера произнесла другое:
— За знакомство.
Не думаю, чтобы Лера была слишком рада встрече со мной, но мы все же выпили за знакомство.
Я чуть-чуть пригубила коньяк, а Лера залпом опрокинула рюмку.
— Знаешь, что я тебе скажу…
Спиртное действительно облегчает общение даже малознакомых и малосимпатичных друг другу людей. И уже после первой рюмки мы, не сговариваясь, перешли на «ты».
— Я почти уверена в том, что это он грохнул Юльку, — почему-то шепотом сказала Лера, хотя мы в квартире были одни и подслушать все равно никто не мог.
— Кто он? — на всякий случай уточнила я.
— Ну, он, — Лера сделала большие глаза. — Ее последний любовник. Понимаешь? Больше некому.
— А ему зачем? С таким же успехом можно сказать, что ее убил первый из любовников или пятый.
— Нет. Ты не понимаешь, — замахала руками Лера и налила еще по рюмкам, очевидно, считая, что это поспособствует улучшению взаимопонимания.
Мы молча чокнулись и выпили.
— Юлька в плане мужиков была такая… — Лера попыталась жестами изобразить, какой именно была Юля. — Короче, она ни с кем не встречалась больше двух раз и потом ни с кем из них вообще нигде не пересекалась. Понимаешь?
Я кивнула.
— Значит, Юля знакомилась исключительно с приезжими?
— Ну да! Теперь понимаешь, что больше никто не мог ее убить? Все эти мужики были единственной Юлькиной слабостью, а кроме них она общалась только с мужем, ну и со мной.
— А другие подруги?..
— Я была ее лучшей подругой, — пресекла все мои возражения Лера.
— Ясно, — протянула я. — Скажи, а где она обычно знакомилась с ними?
— Ну, ты загнула, — хмыкнула Лера. — Откуда же мне знать, где Юлька мужиков цепляла?
Слово «цепляла» из уст лучшей подруги прозвучало более чем цинично, но я не стала акцентировать на этом внимание.
— Ну хоть что-нибудь она успела рассказать о своем последнем любовнике?
— Ни-че-го. Вообще ничего. Только за два дня до своей смерти забежала ко мне и объявила, что у нее теперь «новый», — Юлька всегда так говорила.
— Ясно, — опечалилась я и, посмотрев на остатки коньяка в бутылке, решила, что пора уезжать, — ничего нового мне здесь больше не скажут.
— Думаю, мне пора. Еще масса работы.
Лера не стала настаивать на том, чтобы я осталась, мы вышли в коридор, и я уже взялась за дверную ручку, но тут словно бы невзначай вспомнила:
— Лера, а можешь записать мой номер сотового? Вдруг что-нибудь вспомнишь…
Лера не возражала. Раскрыв блокнот на последней странице, она протянула его мне.
— Пиши, если что вспомню, обязательно позвоню, — пообещала она.
Взяв блокнот, я перехватила заранее приготовленную ручку.
— Надо же, не пишет, — пробормотала я, словно это было для меня новостью, — Лера, можно твою ручку?
Лера кивнула и снова метнулась в конец коридора, а я, отложив восхищение по поводу своего истинно профессионального коварства, принялась лихорадочно перелистывать записную книжку.
Номер телефона, напротив которого было написано имя Эрнст, оказался на втором развороте. Пробежавшись взглядом по цифрам, я перелистнула блокнот на чистый лист, и очень вовремя — вернулась Лера.
— Вот, — протянула она мне фломастер.
Я размашисто нацарапала номер своего сотового и вернула блокнот с фломастером Лере.
— Знаешь, что я тебе еще хотела сказать, — остановила меня Лера на пороге.
Я обернулась.
— Брось ты это дело. Если убийца приезжий, а он наверняка приезжий, то шансы найти его равны нулю. Он мог уже вернуться в родной город.
Я неопределенно пожала плечами и, попрощавшись, вышла на лестничную площадку.
Спускаясь по лестнице, я думала о том, что сказала мне Лера на прощание. А если она права? Если убийца действительно был приезжий и давно отбыл в родные края?
Ответ должен был быть однозначным и по возможности немедленным. Поэтому, оказавшись в машине, я первым делом раскрыла сумочку, выудила из нее бархатный мешочек с магическими костями и решительно высыпала двенадцатигранники на ладонь — 15+7+26. «Сомнения являются составляющей нашей жизни, но они не должны мешать нам жить».
Я улыбнулась самой себе — следовало расценивать этот прогноз как громкое «нет» в адрес Лериной теории, а кроме этого, он означал, что мне давно пора действовать.
Я достала из бардачка карту города, отыскала на ней то самое место, где был обнаружен труп Юли, и повернула ключ зажигания.
То место, которое на карте было заштриховано зеленым цветом, действительно оказалось территорией дачных участков. Вернее, они располагались чуть дальше, а я же остановила красный «Линкольн» рядом с лесополосой.
Выйдя из машины, я нацепила на нос темные очки и осмотрелась по сторонам.
Слева от меня, визжа шинами о раскаленный асфальт, мелькали машины, а справа, за низким ограждением шел резкий откос, за которым сразу же начинались лесонасаждения. Подхватив сумочку с несколькими дамскими игрушками типа сигарет и пистолета Макарова, я решительно перешагнула через ограждение.
О том, что спускаться по откосу на каблуках отнюдь не самое приятное занятие, я поняла, когда чуть не оказалась на четвереньках в крапиве.
— И какого черта меня сюда понесло? — вслух пробормотала я, отдирая от одежды репейники.
А действительно, какого черта? Во-первых, со дня убийства прошло уже много времени, а во-вторых, здесь нечего делать после пребывания доблестных работников уголовного розыска. Уж что-что, а обыск местности они проводят на пять баллов. И все-таки я вошла в лесопосадки.
Виктор Геннадьевич сказал, что труп его жены был обнаружен патрульной машиной. Значит, он был оставлен не так уж и далеко от дороги. Но «не так уж и далеко» было понятием растяжимым, и потому я просто без толку лазила по лесопосадкам, выискивая сама не знаю что. Я уже почти уверилась в том, что здесь делать нечего, как вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит.
Я пригнулась к кустам, делая вид, что что-то ищу, а сама принялась осматривать местность, пытаясь понять, откуда за мной наблюдают, и почти сразу увидела этого коварного человека. Дело в том, что самый крайний садовый участок был расположен практически на территории лесополосы, и именно из этого домика велась слежка за мной. Мужик в растянутой майке и широких штанах, стоя на веранде, курил и развлекался тем, что пялил на меня глаза.
Я пригнулась пониже, так, чтобы мужик на некоторое время потерял меня из виду, и принялась окольными путями огибать интересующий меня участок. Расцарапав руки и чуть не выколов глаза о торчавшую сухую ветку, я наконец-то оказалась напротив нужной мне калитки.
Заглянув через невысокий забор, я снова увидела мужика в широких штанах, только теперь он стоял не на веранде, а у противоположной стороны забора, спиной ко мне, и что-то старательно высматривал в лесопосадках. Вернее, не что-то, а кого-то, то есть меня. Я с секунду старательно сверлила взглядом его спину, а когда он, очевидно, почувствовав чужое присутствие, тревожно повел плечами, опередила его и, сделав вид, что только что здесь объявилась, громко крикнула:
