Саймон Керник - Обмен убийствами
Тони споткнулся и качнулся назад, когда моя первая пуля угодила ему в плечо. Вторая попала ему в горло, третья – прямо в лицо. Следующее, что мне запомнилось: он стал оседать на пол, выпустив из пальцев пистолет, который с грохотом отлетел в сторону. Тони попытался приподняться, в его глазах появилось невероятное изумление, когда он осознал, что умирает. Темная, почти черная, кровь сочилась из его ран, и его белая рубашка темнела на глазах. Несколько секунд он еще удерживал равновесие, затем упал, стукнувшись головой об пол, и тяжело, со свистом вздохнул.
Я подошел ближе, по-прежнему крепко стиснув рукоятку «глока». Тони свернулся в клубок, его стали душить кашель и рвота, когда кровь хлынула ему в горло. Да, одно я знал наверняка: от него я не добьюсь никаких объяснений. Давно, еще в Африке, я видел раненного в горло человека. Он умер всего через десять минут, захлебнувшись собственной кровью. В таких случаях помочь невозможно. Как только пуля попадает в горло, смерть становится неотвратимой. Тони был обречен, ноя не мог допустить, чтобы он мучился. Я же сказал, я всегда любил Тони.
Я выдвинул магазин и проверил количество патронов. Оставалось еще три. Вернув магазин на место, я нагнулся и нажал на курок. Мозги Тони разлетелись по грязному полу. Тело его несколько раз дернулось и затихло.
Я постоял, оглядывая склад и прислушиваясь к каждому подозрительному звуку. Ничего, кроме едва уловимого дыхания Эрика. Я поспешил к нему, убрал пистолет в кобуру и нагнулся. Он лежал на спине со скрещенными на груди руками, как полагается покойнику. На изуродованном и залитом кровью лице было видно, куда попали пули, выпущенные Тони. Одна прямо под правый глаз, вторая на дюйм выше левой скулы. Под его головой расплывалась темная лужа крови, глаза были закрыты. Я пощупал пульс у него на шее. Ощутил еле заметное биение, но прямо под моими пальцами оно стало ослабевать и потом навсегда пропало.
Эрик. Хороший был человек. Надежный товарищ, опытный профессионал, лучшего и желать нельзя в напарники. Не из тех, кто позволял бесцеремонность, не из тех, кто побоялся бы применить силу в случае необходимости, но при всем том добрый и порядочный парень. Этот бедняга принес мне на прошлое Рождество бутылку виски, не бог весть какой подарок, но я по достоинству оценил его жест. Мне стало стыдно, что я собирался заплатить ему за сегодняшнюю работу всего триста фунтов. За такие деньги не стоило умирать.
Я выпрямился, размышляя, почему вдруг все пошло шиворот-навыворот и как нас могли предать. У Эрика были трое взрослых Детей и четверо внуков. Но он давно уже развелся и жил один. А значит, вряд ли кто из его близких знал, где он работает сегодня вечером. Я оказался в тяжелом положении. Если я пойду в полицию и расскажу о том, что случилось, меня подвергнут самому придирчивому допросу, особенно касательно убийства Тони и ношения оружия без разрешения. Меня надолго упекут за решетку, если мне не поверят, но, честно говоря, я не думал, что мне поверят. Впрочем, и альтернатива приходу в полицию была ничуть не лучше. Уехать в поврежденной машине, зарегистрированной на мое имя, и оставить здесь три трупа в надежде, что их не свяжут со мной. Или где-нибудь спрятать тела, лишив таким образом Эрика достойных похорон. Если конечно, тела не обнаружат.
Мне позарез хотелось курить. Не то чтобы курение меня успокаивало, но почему-то помогало быстрее и четче соображать. Я пытался разгадать, что задумал Тони. Убить нас и избавиться от наших трупов, решил я. А потом? Джо знал, что Тони был с нами, потому он не мог позволить себе разгуливать по городу как ни в чем ни бывало. Может, он собирался исчезнуть. Я все равно не понимал, почему он так поступил.
Но одно было ясно. Один он не мог все это спланировать, и тот, кто в этом участвовал, находился где-то рядом. Наконец я сообразил, что, околачиваясь здесь, бездумно подвергаю себя опасности.
Я направился к задней дверце «рейнджровера» и открыл ее. Скрюченное тело Фаулера выпало и замерло на полу в неестественном положении. Он определенно был мертв, в противном случае я собственной рукой прикончил бы этого подонка. При всей загадочности и непонятности происшедшего я ни секунды не сомневался, что Фаулер погиб по своей собственной вине. У таких скользких типов всегда найдутся враги.
Я хотел перенести его тело в менее подозрительное место, но без перчаток нечего было и думать об этом. Оставалось только бросить всех троих на этом проклятом складе и смыться. Больше я ничего не мог придумать, во всяком случае, в тот момент. Может, у Джо появятся мысли получше.
Машина оказалась лишь слегка повреждена: две маленькие дырочки в ветровом стекле, окруженные сеткой тончайших трещин. Его можно было запросто поменять на новое. Фаулер запачкал своей кровью сиденье, но не так сильно, как я ожидал.
Я захлопнул дверцу, выключил освещение и подошел к машине со стороны водителя. Ключи так и торчали в зажигании, поэтому я уселся за руль и задом выехал из склада, после чего закрыл ворота в отчаянной надежде, что долго еще никому не придет в голову открыть их.
Оставалось сделать одно дело. Я быстро забрался в машину и медленно двинулся прочь по той же дороге, по которой мы приехали, пока не оказался около тех кустов перед зданием «Кэнли электроникс», где Фаулер спрятал свой кейс. Я остановил машину и, не выключая мотор, вылез наружу. По крайней мере решу хоть эту загадку. Замерев, я тщательно прислушался. По-прежнему царила полная тишина, если не считать отдаленного городского гула и странного крика какой-то ночной птицы. Высоко в небе ущербная луна бесстрастно смотрела на землю.
Я пробрался к кустам и встал на колени, как и Фаулер несколько минут назад, затем стал шарить на земле под листвой, точно зная, что ищу в нужном месте, так как раньше внимательно следил за владельцем клуба.
Рука моя наткнулась на что-то твердое… ручка кейса. Нашел! Я вытащил кейс, чувствуя необъяснимое возбуждение. Мне позарез хотелось понять, из-за чего погибли люди, которых я знал и любил. Я встал на ноги, нащупал по обе стороны от ручки замки и приготовился нажать на них.
И в это мгновение услышал звук: хруст гравия под башмаками, за одной из двух припаркованных перед зданием «Кэнли электроникс» машин, всего в десяти ярдах от меня. Мне показалось, что я заметил какое-то движение. Я напрягся, пристально всматриваясь в ту сторону. И потом увидел его – человека, который находился в тени в темной одежде и бейсбольной кепке, с лицом, скрытым шарфом. Только это я и запомнил. Мой взгляд не отрывался от ружья у него на плече, ружья, дуло которого оказалось направленным прямо на меня.
Неожиданно раздался еле слышный свист, и над моей годовой пролетела пуля, едва не коснувшись волос, и с металлическим лязгом ударилась во что-то за моей спиной. Я тут же нырнул за живую изгородь и, пригибаясь к земле, побежал к машине, к дверце со стороны водителя, а воздух со свистом разрезали еще несколько пуль. Рванув на себя дверцу, я швырнул кейс на пассажирское сиденье, больно прикусив язык, когда очередная пуля пролетела через салон и ударила в зеркало заднего вида. Я выхватил из-за пояса «глок» и выпустил в незнакомца две последние пули в тот самый момент, когда он выскочил из-за кустов и оказался на виду.
Я был уверен, что обе пули пролетели мимо, но они заставили его отпрянуть за кусты и временно исчезнуть из виду. Я не стал ждать, пока он снова появится, вскочил в машину и дал полный газ, не глядя по сторонам и не сбрасывая скорость, когда колеса натыкались на поперечные нахлесты асфальта. Я врезался в них на полной скорости и продолжал мчаться вперед.
Кажется, всего через несколько сот ярдов мое любопытство одержало верх над желанием убраться отсюда подальше. Хотя я слышал приближающийся вой сирен и понимал, что неоправданно рискую, я не мог удержаться от искушения и подтащил кейс к себе. Опять я нащупал замки, только теперь еще и нажал на них. Они звучно щелкнули, кейс распахнулся.
Я ошеломленно уставился внутрь, не в состоянии понять, что я вижу.
Так как, представляете, после всего этого ужаса, проклятый кейс оказался пустым, совершенно пустым!
Пятница,
шестнадцатью днями раньше
Гэллен
Убийство Шона Мэттьюза, тридцати одного года, из Прайори-Грин-Эстейт в Ислингтоне с самого начала расследования показалось полиции довольно странным. Несомненно, враги у Мэттьюза были. В частности, выяснилось, что за три месяца до смерти ему угрожали двое мужчин, которых он, будучи старшим швейцаром, вышвырнул из ночного клуба «Аркадия», расположенного в Холлоуэе. Один из них, которого позднее опознали как двадцативосьмилетнего Карла Воэна, пообещал вернуться и оторвать Мэттьюзу голову. На его угрозу можно было бы не обращать внимания, если бы его уже дважды не судили за хранение огнестрельного оружия, а потом еще два раза – за нанесение тяжких телесных повреждений. Видимо, он отличался слишком буйным и несдержанным характером. Но к сожалению, на момент убийства у него оказалось железное алиби. По меньшей мере за двенадцать часов до того момента, когда Мэттьюз покинул бренный мир, и спустя двенадцать часов после этого печального события Воэн пребывал под стражей и подвергался допросу по поводу вооруженного ограбления, причем допрашивали его те же двое полицейских, которым теперь пришлось расследовать убийство Мэттьюза.
