Владимир Рыжков - Пресс-хата для депутата
Как только я открыл дверь в эту комнату, мне показалось странным, что в ней присутствует человек. Комната представляла собой кабинет с письменным столом и книжными шкафами. Но человек книги не читал, он смотрел куда-то в потолок, в то место, где было какое-то непонятное желтое пятно. Пятно он вряд ли рассматривал, потому как оно ему было уже за ненадобностью.
Мужчина лет тридцати пяти, с курчавой шевелюрой, в белой рубашке и галстуке, сидел в кресле, боком к входной двери, как-то странно откинув голову на спинку. Не прислонив ее к спинке кресла, а отбросив назад, словно она, голова, ему уже была не нужна. Почему он не производил никакого шума, пока мы с незнакомкой выясняли отношения в постели, интересно? Как будто не слышал голоса в соседней комнате! А может, слышал, да не хотел вступать в беседу? Я даже представить себе не мог, что в квартире помимо нас может быть кто-то еще. Но, тем не менее, он присутствовал.
- Ты чего здесь? - спросил я. - Спишь, что ли?
Человек мне не ответил. Потому как действительно спал. Причем вечным сном.
Это я понял, когда подошел к нему поближе и заглянул в лицо.
В его виске зияло отверстие размером с копейку, с запекшейся по краям бурой кровью. Засохшая тонкая струйка крови, стекающая по щеке, обрывалась, не доходя до шеи. Видно, кровь капала со щеки на пол. И точно, прямо под его головой на мягком светлом паласе растеклось кровавое пятно, уже практически засохшее. Значит, этот человек сидел тут давно, раз успела засохнуть кровь. Вернее, не человек сидел, а его труп.
Он был однозначно мертв - для этого не надо было щупать его пульс, подставлять зеркальце ко рту и производить каких-либо других операций по установления состояния его здоровья. Невооруженным глазом было видно, что здоровье у него уже ни к черту. Его мертвенно бледное лицо и абсолютно недвижимая грудь говорили о том, что человек уже не дышит и не дышит довольно давно. Скорее всего, с вечера. Покойников я не боюсь, но все же подходить к нему близко было не очень-то приятно. Но пришлось! Я на цыпочках подошел к телу, стараясь не дышать! Наверное, подсознательно я боялся его разбудить, хотя сознанием и понимал, что мне это не удастся в любом случае. Даже если я буду кричать! Но кричать я не стал. Это только в дешевых фильмах при виде трупа кричат женщины, да и то беременные.
Подошел я к трупу потому, что мне попался на глаза один страшный предмет - пистолет системы товарища Макарова, лежащий на письменном столе. Я взял его в руку и сразу почувствовал холод и тяжесть каленой стали. Пистолет, вне всякого сомнения, был настоящий. От него даже несло запахом пороха. Или мне это только так показалось с испугу. Я оглядел комнату в поисках гильзы, которая должна была валяться на полу, но ее не нашел. Наверное, она закатилась под шкаф. Ладно, не будем заостряться на мелочах, когда на моих глазах решается вопрос жизни и смерти! Вернее, когда он уже решен.
Все было ясно, как божий день. Человек застрелился, пустив себе пулю в висок. И такой приличный человек без всяких следов порока на лице. Вот тут мне захотелось вскрикнуть от ужаса, потому что самоубийца всегда ужасает живых своим необъяснимым поступком.
Но комок застрял у меня в горле, и крика не получилось. Потому что я сразу подумал о том, каким, однако, оригинальным был этот человек. Наверное, при жизни он был очень аккуратным и педантичным, и не любил, когда по комнате разбросаны вещи. Иначе не объяснить, зачем он, после того как застрелился, положил пистолет на стол, а не бросил его на полу. Наверное, его рука по привычке положила пистолет, а не отшвырнула в сторону, как это обычно бывает в таких ситуациях. Хотя, по правде говоря, я в таких ситуациях еще не бывал и не видел, куда падают пистолеты после того, как из них стреляются самоубийцы.
Конечно, можно предположить, что кто-то, вошедший в комнату раньше меня, поднял с пола пистолет и положил его на стол. Зачем? Да затем же, зачем взял его я. Чтобы посмотреть, настоящий он или игрушечный. Но установить, брал его кто-то посторонний или нет, теперь можно только по отпечаткам пальцев на рукоятке. Если они чужие, значит, так оно и есть. А если там отпечатки пальцев самоубийцы, значит, положил он сам без посторонней помощи, хотя это и противоречит здравому смыслу. К сожалению, я не эксперт и отпечатки снимать не умею. Я умею только быстро бегать. И, по-моему, сейчас это умение мне ой как пригодится! Потому как оставаться в одной квартире с трупом не хочется. Тем более что на рукоятке теперь мои отпечатки. Я осмотрелся, никакой тряпки в комнате не нашел, похлопал себя по карманам и выудил из кармашка пиджака носовой платок. Тщательно протер рукоятку пистолета и положил его обратно на стол.
Затем посмотрел на лицо трупа. Добротное, откормленное лицо здорового, упитанного человека. Оно было недвижимым, застывшим, как гипсовая маска. Я быстро окинул взглядом тело убитого. Молодой человек с холеными руками и с золотым перстнем на пальце. Должно быть, это бизнесмен с хорошим доходом. Такие люди, как правило, сами не стреляются. Их, как правило, заказывают. И тут мои затуманенные мозги уколола болезненная мыслишка.
А если это не самоубийство!? Что, если здесь произошло самое настоящее заказное убийство! Собрали на чей-то день рождения знакомых и мало знакомых людей, в числе которых оказался по глупости и я, все крепко выпили. Причем кто-то подмешал в спиртное снотворное, а затем, когда все уснули, спокойно этого парня грохнул и сбежал. Подстроив так, что подозреваемым окажется тот, кто любит сладко поспать. То есть им оказался я. Потому как сейчас прибудет милиция и возьмет меня на месте преступления. Правда, у меня есть свидетель, эта отчаянная девушка, которая расскажет, где я провел ночь.
Но с другой стороны, если бы убийца вызвал ментов, они бы уже давно были здесь. Приехали бы спозаранку, перетрясли весь дом, допросили бы нас с девахой, и сидели бы уже, составляя протокол. Значит, убийца милиции не вызвал. Конечно, зачем ему это? За него это сделает другой. Тот, кто первым найдет труп. Отсюда вытекает, что первым нашел труп я. Значит, мне милицию и вызвать!
По идее, конечно, надо так и сделать. Вызвать милицию, чтобы она разобралась во всем. Но тогда придется ее дожидаться и давать показания, а я, признаться, ничего не помню из вчерашних событий. Я не могу точно сказать, кто этот человек, который так нелепо и безрассудно закончил свои дни. И даже приблизительно не могу сказать, кто это такой. Может, просто вызвать милицию и уйти до ее приезда, а уж они потом пускай выясняют, что здесь произошло, что это за тип и кто его убил.
Только сначала надо предупредить прекрасную незнакомку, чтобы для нее не было неожиданностью присутствие в квартире еще одного человека. Вернее, его тела. И если она хочет стать подозреваемой в убийстве, то пускай дожидается приезда оперов. А я не хочу.
Я вышел из комнаты, протопал по коридору и подошел к двери ванной комнаты. За дверью было тихо, вода не лилась, шлепанья прекратились, доносились только шорохи полотенца. Похоже, девушка закончила омовение и сейчас предстанет передо мной чистая и непорочная. Только вот обрадовать ее мне нечем. Как она отнесется к виду трупа, я даже предположить не мог. Вполне возможно, что с ней случиться припадок и придется ее откачивать. Ладно, так и быть, откачаем! Я постучал по двери согнутым пальцем.
- Ну, чего тебе? - грубо спросила непорочная.
- Выйди на минутку! - сказал я довольно спокойным тоном.
- Зачем это еще? - недовольно проворчала она.
- Мне надо тебе кое-что показать!
- Шел бы ты лесом! - был ответ. - Я еще не одета!
Другого я от нее не ожидал. Ее можно понять. Кому охота с утра пораньше разглядывать трупы? Может, кому-то и хотелось бы поглазеть, любопытных всегда хватает, но только не молоденьким девушкам. Им-то хочется радоваться жизни, смотреть на солнце и цветы, выслушивать комплименты. А какой комплимент услышишь при покойнике? Разве только насчет нездоровой бледности лица и ужаса в глазах.
- Я-то пойду, только потом не обижайся, что оставил тебя наедине с ним.
- С кем? - резко крикнула она. - Кто здесь? Еще один алкаш?
- Если бы! - вздохнул я. - Если бы это был алкаш, нам бы здорово повезло! Я бы просто прыгал от счастья!
- А кто тогда?
- Труп, - сказал я без лишней волокиты. Я вообще не люблю врать ни при каких обстоятельствах. Если в квартире труп, то я так и говорю, а не стараюсь успокоить человека всякими бессмысленными намеками. Мол, понимаете, случилась одна неприятность, которая может вас расстроить, так что возьмите себя в руки... в общем, в таком духе. Так вот такой подход не по мне.
Между тем щелкнула задвижка, дверь распахнулась, и на пороге предстала она. Одетая в свою родную, чисто женскую одежду. Похоже, ее бельишко, юбчонка и кофточка действительно висели в ванной на крючке. И, наверное, она раздевалась сама, раз помнила, где ее повесила. У меня даже дух захватило, до чего она была хороша. Длинные шелковистые волосы рассыпались по плечам, открытая грудь ласкала взор, а большие синие глаза смотрели удивленно и доверчиво. Вот только выражение лица было совсем не ангельским. Оно было хмурым и мрачным, как туча на горизонте.
