Акиф Пиринчи - Дуэль
Сердце в груди билось все сильнее. В голове роились тысячи вопросов. Что я, собственно, делаю здесь, в мрачном месте, где меня, возможно, подстерегает маньяк? Зачем я бросился преследовать этого красавчика? И самое главное: что сегодня приготовил мне Густав на ужин? От последнего вопроса в пустом желудке заурчало.
От страха у меня обострилось восприятие, и теперь мне казалось, что я слышу подозрительные звуки. Шорохи, потрескивания, шум шагов. Создавалось впечатление, что по лесу кто-то бродит. Скорее всего у меня не было никаких причин для беспокойства. Этот шум мог создавать ветер или падающие комья снега. Я пытался не терять мужества, но у меня все же создавалось впечатление, что не один я крадусь здесь в лабиринте веток и стволов.
Внезапно я увидел свет в конце туннеля! Сначала это было смутное расплывчатое пятно, но затем оно увеличилось и превратилось в просвет между деревьями. Ели и сосны расступились, кустарник поредел, и я вышел на заснеженную лужайку, посреди которой стояло несколько хвойных деревьев пирамидальной формы. За ними располагалось огромное здание, устремленное ввысь, в небо. Мои глаза еще не привыкли к свету, и я сначала принял его за потерпевший аварию НЛО. Здание сияло огнями. Я наконец понял, что передо мной не празднично украшенная рождественская елка гигантских размеров, а жилой суперсовременный дом.
Архитектор, который его возводил, наверняка болел звездной болезнью и его девизом были слова «Деньги не играют никакой роли!». Передо мной стоял граненый бриллиант из стекла и бетона с искривленными плавучими линиями. Он был прозрачен и излучал свет, словно стеклянный фонарь. С улицы можно было хорошо рассмотреть интерьеры дома. Трехэтажная постройка с террасой походила на один огромный зимний сад, созданный руками дизайнеров и стеклодувов.
Так, значит, пока я весь этот год дремал, здесь строилось это чудо света на деньги какого-то богатея. Теперь я понял, что лесопарковая зона находилась в запущенном состоянии вовсе не потому, что у владельца этого земельного участка кончились деньги. Лес служил надежной защитой, скрывающей роскошный дом от любопытных взглядов. Неужели мой друг Адриан живет в этом сверкающем дворце? Вот повезло хлыщу! Может быть, ко всему прочему, его хозяин принадлежал к той породе двуногих, которые после смерти оставляли по завещанию все свое огромное состояние своим домашним питомцам? Я не мог отделаться от чувства, что так оно и есть на самом деле.
Впрочем, я явился сюда не для того, чтобы изображать Робин Гуда. Меня в эти края привело любопытство. Я чувствовал, что с владельцем роскошного дома что-то было не так. Восприятие мое было обострено голодом, который я ощущал все сильнее, но я твердо решил найти ответ на все свои вопросы. Миновав хвойные деревья пирамидальной формы, я подбежал к дому, не спуская глаз с цепочки следов, оставленных Адрианом. Приблизившись к зданию, обошел его вокруг.
Большие, во всю стену, окна позволяли видеть все, что происходило в помещениях первого этажа. Было такое чувство, как будто я заглядываю в ювелирный магазин. Вблизи роскошь этого жилища поражала еще больше. Полы выложены сосновым паркетом, стены обиты тканью с изображением азиатских ландшафтов, рисованных тушью. Среди мебели наблюдалась как антикварная, так и авангардная. Стильная кухня оборудована по последнему слову техники и прекрасно освещена. То был настоящий храм гурмана. С потолка сияли галогеновые светильники. В комнатах имелись уютные полутемные уголки, освещенные только изысканными настольными лампами. Без сомнения, владелец этого дома каждый раз согласно кивал на вопрос дизайнера: «Может быть, добавим еще немного роскоши?»
Все помещения были безлюдны, хотя выглядели вполне обжитыми. Адриана тоже нигде не было видно. Но ведь в доме есть еще верхние этажи. С тыльной стороны здания на террасу второго этажа вела белокаменная лестница. Поднявшись по ней, я увидел деревянный прямоугольник, обрамлявший стеклянный футляр высотой в три с половиной метра. Я решил обойти вокруг, но, завернув за угол, внезапно застыл на месте и пригнулся, чтобы меня не увидели. Оказывается, почти весь второй этаж занимала огромная спальня размером с целую квартиру. В центре стояла гигантская кровать под балдахином мрачных тонов, застеленная черным бархатным покрывалом. Напротив располагался камин, в котором горел огонь. В комнате, устеленной изысканными коврами, уставленной азиатскими антикварными вещами и тускло освещенной бумажными фонариками, царила атмосфера уюта. Однако, несмотря ни на что, здесь чувствовалось дыхание смерти. И это не могло быть случайностью. В углу помещения располагалась винтовая лестница, ведущая на верхний этаж.
Пьесу, которая разыгрывалась в сей странной спальне, можно было бы назвать «Две лысины и тридцать карликов». В постели среди алых бархатных подушек сидела лысая старуха и хлебала ложкой суп из фарфоровой тарелки. Она производила жалкое впечатление. Лысая голова явно не была данью моде. Просторная ночная рубашка не могла скрыть ужасающую худобу старухи. Морщинистое лицо с выступающими костями черепа было бледным как смерть. Глаза выпучены, как у комика, старающегося рассмешить зрителей. Я понял, что несчастная прошла курс химиотерапии в отчаянной и, по-видимому, безнадежной борьбе с раком.
На покрывале и в изножье кровати сидели и лежали тридцать карликов. А вернее, тридцать моих собратьев разных пород с разнообразным окрасом шерсти. Они взирали на смертельно больную старуху с таким благоговением, как будто она Спаситель, явившийся на землю. Среди них был и Адриан. Несмотря на то что его шерсть была еще мокрой от снега, он уселся хозяйке прямо на колени.
За старухой ухаживал слуга, тоже совершенно лысый. Он был похож на почтенного английского дворецкого и с изяществом подавал хозяйке ужин и ставил на столик на колесиках пустую посуду. Сей странный человек двухметрового роста был одет во все черное и имел такое выражение лица, которому позавидовали бы лучшие актеры Голливуда, исполняющие в фильмах ужасов роли чудовищ и убийц. Блестящая лысина слуги переходила в высокий лоб, под которым располагались глубоко посаженные глаза. На лице выделялись большой нос и тонкогубый рот. Подбородок в форме наковальни довершал картину. Одним словом, слуга этот походил на сбежавшего из психиатрической больницы серийного преступника. Однако его облику противоречили мягкие изящные телодвижения.
Все увиденное произвело на меня странное впечатление. Дом, в котором жил Адриан, походил одновременно на Букингемский дворец и современную шикарную квартиру с фотографий из модного глянцевого журнала. Несмотря на красоту и роскошь, обстановка огромной комнаты внушала беспокойство. Я никак не мог понять причину проснувшейся во мне тревоги, пока не заметил черные шнуры, на которых висели бархатные портьеры балдахина. Шнуры, концы которых украшали кисти, свешивались почти до уровня кровати.
У меня перехватило дыхание. Неужели случайность? Нет, не может быть… Шнур, на котором повесили моего собрата, был идентичен шнуру, который висел в доме Адриана, парня, так много знавшего о преступлении. Хотя, с другой стороны, я не заметил в спальне обрыва на шнурах, все они были в целости и сохранности. Впрочем, возможно, в других помещениях этого огромного дома тоже имелись подобные шнуры.
Лысый слуга взял из рук старухи фарфоровую тарелку и поставил ее на поднос, а потом с подносом в руках поднялся по винтовой лестнице на верхний этаж. Внутренний голос велел мне следовать за ним. Я быстро взбежал по наружной лестнице на террасу третьего этажа. Здесь я остановился у огромного окна и заглянул в него. Сначала я тоже не заметил ничего подозрительного. Еще одна просторная комната, по-видимому, принадлежащая лысому слуге. По роскоши она ничем не уступала спальне старухи, но была более ярко освещена и более рационально обставлена. Обивка стен и предметы мебели тоже свидетельствовали о том, что обитатель этой комнаты питает любовь к Востоку. Комната напоминала нечто среднее между библиотекой, архивом и офисом. Вдоль стен стояли стеллажи с папками и книгами. Лысый слуга, должно быть, вел дела умирающей старухи.
Об этом свидетельствовал и заваленный бумагами стеклянный письменный стол, на котором стояли сразу три монитора. Они были включены, и на экранах высвечивались ряды цифр и какие-то психоделические рисунки, в которых я ничего не понимаю. Кроме того, рядом располагались какие-то приборы с небольшими дисплеями, показывающими диаграммы. По-видимому, они следили за физическим состоянием больной.
Слуга поставил поднос на столик и сел за клавиатуру компьютера. А я тем временем лихорадочно соображал, что бы все это значило. Все увиденное никак не желало складываться в моей голове в единую цельную картину. Во-первых, шнуры… Но такие шнуры можно встретить в каждом втором доме в здешних краях! И убийце не обязательно было обрезать их с портьеры. Хорошая хозяйка имеет запас подобных шнуров и хранит их в комоде. То, что Адриан жил припеваючи у богатой любительницы кошек, находившейся при смерти, не могло, по существу, вызвать подозрения. Скорее грусть и зависть.
