Антон Леонтьев - Вечер в городе соблазнов
– Ольга Кирилловна, я так счастлива! – проворковала Вика. – Значит, до завтра!
Приблизившись ко мне, Вика сообщила:
– Все урегулировано, завтра я подпишу контракт, а после Нового года перееду в Москву. Папа уже присмотрел мне там небольшую квартирку, всего три комнаты, но на первых порах придется обходиться малым.
Директриса, чей взгляд отчего-то был прикован ко мне, вместо того чтобы закрыть дверь, вдруг вышла в коридор. Она приблизилась к нам и спросила:
– Боже, а это кто?
Вика, вынимая из корзинки Глашу, защебетала:
– Ольга Кирилловна, это моя любимица. У нее потрясающая родословная! Достоверно известно, что одна из ее родственниц, прапрапрапрапрабабка, была любимой собачкой императрицы Екатерины Великой. Одного из щенков ее помета получил в подарок мой предок, граф Зуров...
Вика ужасно гордилась тем, что у нее имелись дворянские корни. Она даже утверждала, что по происхождению – графиня. Может, и в самом деле так, но историю про любимую таксу императрицы Екатерины она точно выдумала – ее величество предпочитала левреток.
Однако директриса не удостоила тихо сопевшую таксу вниманием, потому что ее вопрос «Боже, а это кто?» был адресован не собачке, а мне. Ольга Кирилловна, замерев на несколько мгновений, рассматривала меня, прищурив глаза.
– Ах вот вы о ком... – произнесла покровительственным тоном Вика. – Это моя... ммм... сопровождающая... Одна из моих... ммм... помощниц... Вы же понимаете, Ольга Кирилловна, что я одна со всем не справляюсь. Мне приходится прибегать к помощи... ммм.... подруг...
Директриса не слушала ее нелепое бормотание. Схватив меня за подбородок цепкими железными пальцами, она приказала:
– Голову выше. Да, отлично. Теперь повернись. Распусти волосы!
Мне пришлось повиноваться. Вика, почуяв неладное, заквохтала:
– Ольга Кирилловна, ну так мы пойдем?
А потом, обращаясь ко мне, грубым тоном бросила:
– Винокурова, чего стоишь, как могильный памятник? Давай помоги мне надеть манто!
– Молчать! – безапелляционно остановила ее директриса, и Вика, которой, скорее всего, никто и никогда не говорил ничего подобного – ни родители, ни учителя, ни подруги, – так и осталась стоять с открытым ртом.
Ольга Кирилловна сама вытащила у меня из волос старый гребень, при помощи которого я сдерживала рыжее буйство своих волос. Я растила их с детства, только изредка подравнивая, но, по словам Вики, волосы до пупа давно вышли из моды, а рыжий цвет совсем не котировался.
Волосы рассыпались у меня по плечам, а я залилась краской – мне отчего-то было до крайности стыдно. Директриса бесцеремонно схватила меня за плечи, затем ударила кулаком по спине так, что я даже икнула, и скомандовала:
– Не горбиться!
Я выгнула грудь колесом, желая, чтобы мучения как можно быстрее закончились. Мне была видна искаженная физиономия Вики – еще бы, я посмела перетянуть одеяло на себя, а подобное, как мне было отлично известно, каралось полным отлучением от ее величества.
– Так, так, так... – быстро пробормотала директриса и добавила: – Сними свитер!
– Ольга Кирилловна, Арина вовсе не думает о карьере модели, – скривившись, встряла в разговор Вика. – Так ведь, лапушка?
Если Вика употребляла слово «лапушка», значит, она была чрезвычайно разозлена. Последний раз я слышала это обращение из ее уст, когда она обращалась к нерасторопной продавщице в модном магазине, которая по ошибке принесла платье для коктейля на два размера больше, чем требовалось. Потом Вика похвалялась, что нажаловалась своей мамаше, которая позвонила старинной подруге, супруге владельца бутика, и тот в два счета уволил продавщицу, посмевшую принести не тот размер.
Я промямлила что-то наподобие: «Вика совершенно права, какая из меня модель, разве что для краеведческого музея», но директриса, не слушая возражений, сама помогла мне снять свитер.
– Так, так, так... – повторила Ольга Кирилловна и щелкнула в воздухе пальцами. – Тебя зовут Арина, да? Не найдется ли у тебя нескольких минут для того, чтобы мы могли переговорить?
Вика ответила вместо меня:
– Ольга Кирилловна, Арина у нас «синий чулок», зубрилка-отличница. Ей в девять уже надо дома быть, а не то родители по шее накостыляют. Так что, лапушка, бери-ка корзинку с Глашей и топай за мной. Живо!
Это была не просьба и даже не приказ, а проклятие, адресованное мне лично. Я почувствовала, что умру сейчас на месте, потому что Вика соизволила прогневаться на меня, но с нахалкой быстро справилась Ольга Кирилловна:
– Виктория, тебе здесь больше делать нечего. Приходи завтра к моему помощнику. А ты, красавица, нужна мне прямо сейчас.
И, взяв меня за руку, она потащила меня к себе в номер. На пороге обернувшись, я увидела исходившую злобой Вику.
Оставив меня стоять посреди комнаты, москвичка вынула столь редкий в те годы в провинции аппарат – мобильный телефон – и произнесла в него:
– Зайди ко мне немедленно. И прихвати Иллариона. Да и фотографа тоже. Кажется, я нашла девушку для «Дорсо».
Что значили ее слова и вообще все, что происходило, я не смогла бы объяснить даже под пытками. Но меньше чем через минуту в дверь постучали, и в номер вошли трое мужчин, причем совершенно разных. Первый был невысокий, коренастый, полностью лысый, с модной небритостью на лице, в странных очках в разноцветной оправе. Второй – тонкий, изящный, с длинными светлыми кудрями, обрамлявшими кукольное личико. А третий – пожилой, с моржовыми усами и густыми бровями.
– Господи, да ведь это то, что мы искали целых три месяца! – хлопнул в ладоши высокий блондин, больше похожий на высокую блондинку. Как позднее выяснилось, то был стилист Илларион.
Лысый тип, отчего-то вызвавший у меня ассоциации с булгаковским Азазелло (хотя ни бельма, ни клыка у него не было), приблизился ко мне, склонил голову и принялся внимательно разглядывать. А через пару минут пробормотал:
– В ней что-то такое есть... Инфернальное. Да, определенно... Думаю, можно попробовать...
Так я впервые увидела Аркадия. Он, как позднее выяснилось, был стратегом и мозговым центром модельного агентства. Наконец вынес свой вердикт и усач (Семен Петрович, фотограф):
– В самом деле, я ее именно такой и представлял.
О чем они вели речь, было для меня загадкой. Илларион и Аркадий расположились на софе, Семен Петрович остался стоять, а Ольга Кирилловна, сцепив руки в замок, опустилась в кресло и велела:
– А теперь, красавица, двигайся!
Я онемела. В застиранном лифчике, со вспотевшими подмышками я находилась в обществе трех мужчин и одной бой-бабы, и они хотели, чтобы я двигалась. Мне не пришло ничего лучше в голову, чем спросить:
– Как... двигаться?
На выручку мне пришел стилист, защебетавший подобно попугаю. Блондин говорил с поразительной скоростью, и уже через три минуты от его болтовни у меня начала пухнуть голова, но тем не менее она помогла мне – я расслабилась. И все же понадобилось не меньше получаса, чтобы я начала показывать какие-то незамысловатые движения. И в течение этого получаса остальные три человека терпеливо ждали, хотя, как я узнала позже, обычно они не привыкли никого ждать. Но ради меня было сделано исключение.
Кое-как подрыгавшись, я посмотрела на часы и увидела, что уже почти десять. А родителям я сказала, что вернусь к девяти! Наверняка папа с мамой уже испереживались! Сгорая от стыда, я пролепетала:
– Мне надо позвонить домой...
Аркадий протянул свой мобильный, в то время вещь для меня совершенно незнакомую, и я с благоговейным ужасом принялась тыкать в кнопки. Родители, как это легко предположить, были уже на взводе и предполагали самое худшее, тем более что мерзавка Вика, конечно же, не соизволила поставить их в известность, где я, и предупредить о том, что меня задержала в отеле директриса модельного агентства.
Поэтому я тут же огорошила Ольгу Кирилловну заявлением, что мне пора домой. Дома усмехнулась и, переглянувшись с тремя мужчинами, заметила:
– Что же, красавица, на первый раз прощаю. Но запомни: если хочешь достичь в этой профессии успеха, тебе понадобится железная хватка.
«О чем она? – подумала я тогда. – Какая профессия? Ведь она уже взяла Вику и даже подписала с ней контракт. А кто я, собственно, такая?»
Примерно в таком духе, правда, гораздо более сумбурно, я тогда и высказалась. А директриса, сверкнув невероятно белыми зубами, сказала:
– Вика, конечно, ничего, однако ты дашь ей фору. Как и многим другим, красавица. Только, да будет тебе известно, к финишу приходят не самые красивые и даже не самые умные, а самые выносливые. Что же касается профессии... Разве ты еще не поняла, к чему мы тебя готовим?
Пришлось признаться, что поняла, на что Ольга Кирилловна отреагировала фразой:
– Значит, не такая уж ты идиотка. Вот и хорошо. А теперь в самом деле тебе, красавица, пора. Поговорим завтра обо всем в деталях. Кстати, ты же еще несовершеннолетняя, так что придется и родителей подключить.
