Джеймс Чейз - Поверишь этому - поверишь всему
На прощание он вновь приподнял сомбреро и исчез в машине.
Около 15.00 я вышел в холл. Ривера уже ожидал меня.
- Ну как, синьор Берди, все в порядке? Как номер, еда нравится?
- Все отлично. Давайте посмотрим экскурсионные маршруты.
Так как я совсем не знал страны, то, естественно, я не знал и ее достопримечательностей. Но Ривера постарался убедить меня в том, что ничего значительного не упустил из виду.
- Сейчас стоят очень жаркие дни, синьор Берди. Экскурсии будет лучше совершать утром, а днем лишь в прохладные дни. После ленча полагается сиеста (дневной отдых). - Он с надеждой взглянул на меня.
- Это будет зависеть от миссис Видаль. Она может не захотеть сиесты.
Лицо его помрачнело.
- А вы объясните ей, синьор Берди, что днем очень жарко и путешествовать утомительно.
- Посмотрим, что она скажет. Вы приходите утром к восьми часам. Машина должна быть вычищена до блеска. Помните: обслуживание по высшему классу.
Неплохо бы вообще заменить машину, так как эта модель устарела.
- Это самая лучшая, синьор Берди. Я ее вымою.
Настроение у него совсем испортилось, и, простившись, он ушел.
В шесть вечера, еще раз искупавшись в бассейне, я прошел к себе в номер, побрился, переоделся и спустился в бар. Спустя час, когда я приканчивал свой второй скотч и пытался выудить какую-нибудь информацию из "Нью-Йорк Трибюн", в баре появился Генри Видаль. Как Олсон и говорил, Видаль не достигал и пяти футов. С массивными плечами и торсом борца, с короткими и толстыми ногами, маленькими ступнями. На нем была красная рубашка с открытым воротом и такие узкие черные брюки, что очень четко обрисовывали линию талии и плотно прилегали к крепким ногам. Брюки были стянуты белым широким ремнем с золотой пряжкой. Голова была совершенно лысой, что очень подчеркивало массивный лоб, а седеющая борода прикрывала столь же массивную челюсть. Но самой выразительной частью его лица, конечно, были маленькие, блестящие глаза, которые сразу и полностью приковывали вас к себе. Притягательность их была несомненна. Они, казалось, могут проникнуть везде: сквозь стекла окон, сквозь толщину стен. В них застыла надменность, уверенность, сознание силы.
Их нельзя было спутать ни с чьими другими глазами. Я поднялся ему навстречу.
- Вы Клей Берди?
Голос у него был высок, почти визглив. Тотчас же рядом с ним вырос бармен.
- Фруктовый пунш с гвоздичной эссенцией, - произнес Видаль. - Прошлый раз был немного крепок... Садитесь.
Это уже относилось ко мне.
- Что пьете? Скотч? - И, почесав свой толстый нос, продолжил:
- Не дотрагивайтесь до спиртного. Курить и пить - значит разрушать свой мозг...
Мне сказали, что на вас можно положиться. Я окружаю себя только надежными людьми. Это Дайер посоветовал мне взять вас. Вы должны будете сопровождать мою жену во время экскурсий. Этим грязным даго доверять нельзя. - Его скрипучий голос строчил над моим ухом, как пулемет. - Уверен, что вы справитесь. Я обо всем предупредил жену еще дома... но уж если женщине взбредет что-нибудь на ум... - Издав лающий смешок, он продолжал: Сан-Сальвадор - вонючая дыра. Никакого порядка, никакой организованности.
Наверняка скоро вспыхнут волнения. Да вы и сами, наверное, видели всю эту грязь и нищету, пока ехали из аэропорта. Позорно так жить в наше время.
Бармен принес фруктовый пунш и отдельно лед. Видаль отпил половину бокала залпом.
- Сегодня лучше... и все-таки многовато гвоздики. - Затем, опять обращаясь ко мне, сказал:
- Жена пошла спать... говорит, что устала. Не понимаю... я никогда не устаю, а у женщин вечно то головные боли, то усталость... Вы женаты? Вижу, что да... ваша жена тоже устает?.. Все они одинаковы... Ну, ладно, мне пора.
Он закончил, наконец, свой пунш и рывком поднялся. Я тоже встал, начиная слегка обалдевать от него.
- Не беспокойтесь, сидите. Вы ведь знаете, с чего завтра начать?
Наверняка знаете... в этой дыре нечего смотреть, но она относится к этому иначе, - он схватил мою руку и тут же вылетел из зала.
После такой встречи нужно было пропустить еще стаканчик. Да, прав был Олсон, когда сравнивал его с заведенным мотором. Я подумал о жене. Неужели он также разговаривает и с ней?
Возвращаясь из бара, я увидел, как Генри Видаль выходил из лифта. На этот раз на нем был черный, шелковый костюм, белая рубашка и небесно-голубой галстук.
- Синьор Берди? - Ко мне подходил коридорный портье. - Вас просили подняться в номер семь на четвертом этаже. С вами хочет поговорить синьора Видаль.
Несколько удивленный, я вошел в лифт и поднялся на четвертый этаж.
Проходя по коридору, я раздумывал над тем, что это за женщина - синьора Видаль.
Остановившись у двери номер семь, я постучал.
- Войдите. - Не знаю почему, но этот низкий голос заставил меня вздрогнуть.
Я открыл дверь и вошел в большую, удобно обставленную гостиную. Цветов было столько, что можно было подумать, что перед вами или оранжерея, или цветочный магазин. Высокая, темноволосая, стройная женщина стояла у окна.
Хотя и прошло шесть лет, но я тотчас узнал ее, и все во мне оборвалось. Мое сердце не переставало любить ее.
- Вал! Неужели это ты! Вал!
- Наконец-то, - выдохнула она. - Клей, дорогой!
Она подошла ко мне и обвила мою шею руками. Ее полные груди прижались ко мне, а ее восхитительные губы прижались к моим, слившись с ними в долгий, восхитительный поцелуй.
Луна бледным светом озаряла кровать. Вал лежала на спине с полузакрытыми глазами. Руками она прикрывала обнаженную грудь. Лежа рядом, я смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда. Мне казалось, что продолжается сон, который грезился все эти шесть долгих лет. Все предосторожности были отброшены с первым же поцелуем. Мгновенно мы очутились в постели, обнаженные, алчущие друг друга... Сейчас мы немного успокоились. Она отняла руки от груди и закрыла лицо.
- Дорогой Клей, ты даже не представляешь, как это опасно. Нам не следовало всего этого делать. Тебе трудно понять мои чувства. Когда я узнала, что ты переехал в Парадиз-Сити, я так рвалась к тебе. Мне так много хочется тебе сказать. - Она быстро посмотрела на часы. - Но это позже. Надо одеваться. У нас впереди целых пять дней. Ты не знаешь, что он за человек.
Если он когда-либо что-нибудь заподозрит, он уничтожит тебя. У него злой и мстительный характер, поверь мне. Осторожней выходи.
Я оделся и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она оттолкнула меня.
- Скорее уходи. Поговорим завтра, он может войти в любую минуту. - Она дрожала.
Я вышел в гостиную и выглянул в коридор. Затем, не оглядываясь, проскользнул к боковой лестнице, спустился на третий этаж и вошел в свой номер. Пройдя в ванную и оглядев себя в зеркало, я увидел на своей щеке пятно от губной помады. Вид у меня был бледный и испуганный. Холодная вода немного освежила меня. Выйдя затем на балкон, я вдохнул жаркий и влажный воздух. Полная луна освещала вечерний город. Где-то вдали мягко звучала музыка, а в тени пальм раздавался женский смех.
Закурив, я подумал о предостережении Вал. Положение, действительно, было опасным. Мы оба потеряли голову, так безрассудно отдавшись заполнившему нас чувству. Я вспомнил ее слова: "Ты не представляешь, что это за человек. Если он что-нибудь заподозрит, он уничтожит тебя".
Мне под рубашку закрался холодок. Вал была не из пугливых. Я прекрасно это знал. Зря бы она говорить этого не стала. Затем мои мысли переключились на Роду. А если вдруг она узнает? Она будет не менее мстительна, чем Видаль.
Обманутая женщина страшна и никогда не прощает. Может быть, отказаться от всего, сослаться на недомогание и уехать? Смогу ли я проводить с ней целые дни в обществе Риверы, не вызвав в нем подозрений? И все-таки я не мог отказаться от нее: это было выше моих сил. Так, в раздумье, проходили час за часом, но мысли о Валерии ни на минуту не покидали меня.
Вал! Моя Вал! Выйти замуж за Видаля! Невероятно! Где же они встретились?
Теперь я вспомнил, как Олсон говорил, что Видаль как-то был его клиентом.
Да, но почему она вышла замуж за этого лысого карлика? Олсон говорил, что он тогда совсем еще не был богат. Почему же она предпочла его мне? С этими мыслями я отправился спать.
Спал я плохо, и когда в 7.30 официант принес кофе, я был уже на ногах. В 8.30 я вышел в холл. Там, развалившись в кресле, меня уже ожидал Роберто.
- Доброе утро, синьор Берди. Чудесная погода. Как вы спали?
- Спасибо. Где машина?
Он показал пальцем. Я осмотрел ее и остался доволен. Она была вычищена до блеска и теперь выглядела респектабельно.
- Изрядно пришлось повозиться, - сокрушенно заметил Ривера. - Очень большая машина.
Через пять минут из лифта вышла Вал. Выглядела она потрясающе. На ней были надеты сине-белая кофточка и брюки в полоску. Волосы были схвачены сзади белой заколкой.
- Доброе утро, мистер Берди, - просто сказала она. - Куда мы сегодня поедем?
- Давайте сядем в сторонку, и я вас познакомлю с маршрутом.
