Наталья Борохова - Досье на адвоката
Дубровская настолько была погружена в свои размышления, что не обратила внимания на последнюю реплику своего экскурсовода. Голос Вадима звучал так же монотонно, как вода в искусственном ручье, что совсем не мешало ей анализировать события прошедшего дня. Выводы были малоутешительными.
«Недаром отец когда-то советовал мне заниматься другой областью права. Хозяйственные дела, арбитраж – это престижно, современно, а главное – доходно. Грустно сознавать, но материальный интерес для меня теперь на первом месте. Мне надо содержать семью…»
– …На светофоре стоит «шестисотый» «Мерседес». Со всей дури к нему в багажник врезается «КамАЗ»… Вы ждете продолжения про бандитские разборки? Ха-ха-ха… Из «Мерседеса» никто не вышел. Это анекдот такой! – Вадим принял кислую мину Дубровской за искреннее выражение восторга и решился взять ее под локоток. – Я смотрю на вас и думаю: «Какая у Германа Андреевича красивая дочь!» Знаете ли, ваш отец вызывает во мне искреннее восхищение. Такая цельная натура! Такой редкий сплав организаторского таланта и человеколюбия…
«Прав был папа! Уголовные дела – это такая грязь, от которой стоит держаться подальше. Взять того же Чулочника… Что, кроме мигрени, я смогу получить, занимаясь его защитой? Благодарность? От кого мне ее ждать: от родственников убитых, от взбудораженной прессы или от самого монстра? О деньгах говорить вообще не приходится. Крохотное вознаграждение за многочасовое сидение в суде и издерганные нервы, наконец. Не стоит ли мне прислушаться к совету отца и завязать с уголовщиной? Может быть…»
– Взгляните на эти бронзовые скульптуры, – дребезжал Вадим. – Мои предки ухлопали на них кучу денег. Но смотрятся они совсем неплохо… Ах, как мне хотелось бы вас хоть чем-нибудь удивить! Но глубокоуважаемый Герман Андреевич, должно быть, исколесил с вами полмира. Теперь вас может восхитить разве что Пизанская башня, вкопанная прямо посередине нашего розария!
Дубровская вяло кивнула головой.
– А что же сам Герман Андреевич не приехал? – выплыл из небытия голос Вадима. – Наверняка он очень занят.
Дубровская оторопело взглянула на молодого человека и наконец поняла, о чем он спрашивает.
– Мой отец умер более года тому назад.
– Разве? – в свою очередь опешил Вадим.
Находясь вдалеке от родительского дома, он не знал всех городских новостей. Елизавета Дубровская в его представлении по-прежнему оставалась лакомым кусочком, любимой дочерью могущественного родителя.
Известие поразило его настолько, что он разом забыл все свои анекдоты.
– Я искренне тебе сочувствую, – промямлил он.
Искренности в его словах Елизавета не услышала, зато неожиданный переход на «ты» не остался ею незамеченным…
Внезапно кто-то энергичный и деловитый вклинился между ними. Дубровская сразу и не поняла, что это был Семен Иосифович Грановский, лучший адвокат их города и старый знакомый Лизиного отца.
– Позвольте, молодой человек, я освобожу вас от столь коварной особы, – сказал он полушутя-полусерьезно. – Я украду ее ненадолго. Думаю, вы простите старика.
Вадим не возражал. Елизавете даже показалось, что он вздохнул с облегчением. Должно быть, не слишком занимательно играть роль вежливого хозяина, когда под руку ведешь не перспективную невесту (новость о кончине папаши Дубровского поразила его в самое сердце) и даже не потенциальную любовницу (родители бы не одобрили подобной связи). Как ни верти, пустая трата времени, и только!
Лиза же была рада видеть старого знакомого. Пожилой адвокат действовал на нее, как джин-тоник. Подумать только, совсем недавно они были почти врагами. Семен Иосифович, возглавляющий самую престижную юридическую фирму города, отказал Лизе от места чуть ли не в тот же день, когда получил известие о смерти ее отца. Конечно, это было форменным свинством, но, учитывая некоторые последующие события, а именно то, что Елизавета по глупости развалила защиту Грановского по очень громкому делу и выставила его на всеобщее посмешище, они в итоге оказались квиты[1]. В конце концов, Семен Иосифович являлся по-настоящему талантливым адвокатом, и побеседовать с ним было не столько занимательно, сколько полезно.
– Семен Иосифович, а бывали у вас в практике такие дела, когда одна мысль о том, что сотворил ваш подзащитный, вызывала рвотную реакцию? – после первых приветствий Елизавета перешла к теме, которая занимала ее сейчас больше всего.
– Конечно, Лизонька, такое было. Представь себе, я защищал Хряпова, знаменитого убийцу малолетних детей. Не хочу пересказывать события, это выше моих сил. Но поверь, дорогая, чувствовал я себя при этом не самым лучшим образом.
– Но тогда почему же вы не отказались от защиты? Деньги?
– Я думаю, что ответ ты знаешь сама. Во-первых, адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Ну а во-вторых, адвокат никогда не защищает преступление, он нужен для того, чтобы наказание оказалось справедливым. Думаешь, ты одна возомнила себя редкой добродетелью, способной судить без суда? Так поступают многие наши коллеги. Не попадайся в ловушку, будь выше всего этого.
– А как же потерпевшие? Ведь они будут готовы растерзать меня за каждое слово, сказанное в защиту убийцы. И положа руку на сердце их можно в чем-то понять.
– Вот ты и пойми их. А потом прости. И они, если отойдут от эмоций, не осудят тебя. Ведь ты ни за что на свете не скажешь, что твой подзащитный поступил правильно. Ты лишь укажешь суду на смягчающие обстоятельства, если они, конечно, есть. Только и всего… Не забывай, однако, что подсудимый может оказаться невиновен.
– Ой, Семен Иосифович, послушать их, так они все невиновны.
– Лизонька, детка, ты, без всяких сомнений, слышала про Чикатило.
Лиза кивнула головой.
– Так вот, он совершил около пятидесяти пяти зверских убийств. Да еще каких! От невероятного количества ножевых повреждений его жертвы казались изрешеченными дробью. Не забывай, в подавляющем большинстве это были дети.
– Вот видите, разве такого следует защищать? Казнить, и точка!
– Не торопись, дорогая. Сама знаешь, спешка оправданна лишь при ловле блох, а если речь заходит о человеческой жизни – рубить сплеча уж никак не годится… Так вот, я продолжу. Убийцу долго не могли вычислить. Не секрет, что наиболее опасные маньяки весьма искусно маскируются под обычных граждан. Кто заподозрит в серийных убийствах почтенного главу семейства, скромного труженика и ничем не примечательного соседа? Так вот, в течение двенадцати лет за совершенные Чикатило преступления были осуждены несколько человек, а одного из них даже расстреляли. И вот теперь представь на мгновение, если бы тебя назначили защитником к этому бедняге. Стала бы ты его защищать? Ты, так же, как и сейчас, толкала бы умные речи о расправе без суда и следствия и, робко потупив голову и не задавая ни единого вопроса, наивно полагала, что делаешь благо – не мешаешь справедливости торжествовать. А что в итоге? Осудили бы невиновного, лишили его жизни. Как бы ты себя чувствовала? Смогла бы ты себя простить?
Елизавета задумалась. В чем-то Грановский был прав. Она, пожалуй, попытается разузнать, что там и к чему, и лишь потом даст деру. Убедиться, так ли все в этом деле гладко, конечно, следует.
– Не буду занимать дальше твое драгоценное время, – Грановский церемонно раскланялся. – Здесь столько интересных молодых людей. С моей стороны бессовестно держать тебя своим старческим брюзжанием. Удачи тебе, дорогая!
Возможно, этот вечер оставил бы в памяти Елизаветы единственную метку – полезный во всех отношениях разговор с мудрым адвокатом Грановским, – если бы не происшествие, занявшее в цепи последующих событий центральное место.
Итак, Елизавета не без сожаления распрощалась с Грановским. Заняться было решительно нечем. Для начала было бы совсем неплохо скрыться подальше с глаз матери и зануды Вадима. Она не перенесла бы еще одну экскурсию по саду. Лучше было бы отсидеться за кустами сирени. Пусть будущего дипломата терзают другие, более озабоченные построением безоблачного семейного счастья дамы.
Лиза обогнула кусты и с размаху налетела на какого-то человека.
– Эй, да так ведь и убить можно! – громко возмутился он. – Смотреть надо, дамочка, куда идете.
– Я думаю, очки вам бы тоже не повредили, – в тон ему ответила Елизавета.
– Надо же, а я думал, что здесь сегодня собрались только выпускницы института благородных девиц. Неужели я ошибся?
Нет, это уже было слишком! Встречаться с хамами не только на работе, но и в свое законное свободное время Лиза не собиралась.
– Какое совпадение! А я ожидала, что меня будут окружать одни джентльмены. Но, видно, сэр, вы не из их числа.
Мужчина рассмеялся. Лиза насупилась. Ну почему она не может ответить так, чтобы нахала как ветром сдуло? В ответственные моменты жизни ей всегда изменяет сообразительность.
