Дарья Калинина - Почему мужчины врут
Мариша даже вздрогнула от этих слов.
– А вы думаете, что вашего отца убил… Ваня?
– Тут не может быть другого варианта. Отец был очень осторожен. Он никогда не впустил бы в дом чужого или малознакомого человека. В тот день у него был только Ваня. Его визит и записали все камеры в доме.
– И они также записали убийство?
– Нет, – угрюмо ответил следователь. – В момент убийства камеры не работали.
Мариша насторожилась.
– Ни одна?
– Нет.
– Но это выглядит весьма странно.
– Поломки случаются во всякой аппаратуре.
– Но раз прямых доказательств вины Вани нет, то возможно, ваш племянник и не убийца?
– Он был у отца. Он украл петушка. Он ушел. А мой отец мертв! Прослеживаете параллель?
– Прослеживаю, – кивнула Мариша. – Но мне ваш Ваня не показался таким уж опасным. Он был жалок, он дрожал и трясся, но не слишком сильно. Во всяком случае, я хочу сказать, если бы он несколько часов или даже минут назад убил своего деда, которого, я уверена, он в глубине души любил и уважал, он бы не смог держаться так нахально. И торговаться с продавщицей за петушка тоже бы не стал.
И мгновение помолчав, Мариша кое-что сообразила и воскликнула:
– Не говоря уж о том, что больше у парня при себе ничего не было!
Воронцов устремил на нее цепкий взгляд.
– Ничего не было? – повторил он. – Что вы име-ете в виду?
– У вашего отца украли не только петушка, верно?
– Да. Были похищены многие экспонаты его коллекции.
– А у Вани при себе был только петушок!
– Вы уверены?
– Ну, конечно!
– Хм. Странно. Судя по описи похищенных вещей, они должны были поместиться в двух больших сумках.
– Нет, ничего такого у вашего племянника при себе не было.
– Наверное, оставил вещи где-нибудь на хранение. Например, в той же камере хранения на Московском вокзале.
Мариша вспомнила, что ломбард, куда она попала по недоразумению, как раз и располагался напротив вокзала, и опечалилась. Да, совершив ограбление, Ваня мог спрятать тяжелые вещи, а взять с собой одного лишь маленького петушка.
– А ваш отец… – спросила она. – Он где жил?..
– На Лиговке, – охотно подтвердил ее подозрения Николай Воронцов и продолжил рассказывать: – В том доме, где жили его предки. И даже скажу больше, он жил в той самой квартире, в которой когда-то жила наша семья.
– Когда-то… Это при царе-батюшке?
– Да. У нашей семьи длинная история. Конечно, в советские времена мой отец предпочитал помалкивать о том, что его предки были из дворян. Но теперь это наконец перестало считаться зазорным. И после перестройки отец приложил немало сил, чтобы въехать в ту самую квартиру, которую когда-то занимал его дед.
– А чем занимались ваши предки?
– Ну, они были не из богачей. И дворянский титул получили не просто так, а за заслуги перед Отечеством. Например, мой прадед был врачом. Очень хорошим военным врачом. Ему и его потомкам пожаловали дворянство до седьмого колена. То есть семь поколений его потомков могли считаться дворянами. Понимаете?
Мариша понимающе кивнула. Конечно, теперь эти дворянские титулы и звания звучат просто смешно. Но в те времена это было важно. Дворянский титул автоматически вводил вас, как теперь бы сказали, в высший свет. Вы могли посещать светские мероприятия и развлечения. Могли выгодно жениться на богатой купеческой или мещанской дочери. И дворянство давало еще множество льгот и привилегий. Не говоря о том, что считаться дворянином было просто очень и очень почетно.
Дворяне – это была высшая каста, высшее сословие. Перед ними полагалось снимать шапку простому человеку. И конечно, получить дворянство не по праву рождения, а за свои собственные заслуги, означало то, что вновь испеченный дворянин по своим моральным и душевным качествам выгодно отличается от представителей сословия, к которому принадлежал ранее.
Впрочем, не все могли получить дворянство. Например, крестьянину или рабочему стать дворянином никогда не светило. Но мещанин, купец или военный могли получить дворянский титул за свои заслуги и вклад в дела Отечества.
– Больших денег мои предки не имели. Всегда честно трудились. И после прихода к власти большевиков никуда из страны не уехали. Продолжали честно трудиться уже на благо новой власти. И никто ни разу не упрекнул моего деда в том, что когда-то он был дворянином.
– И его не сослали в Сибирь?
– Представьте себе, нет! И даже более того, советская власть также высоко оценила его работу. И после семнадцатого года прадед получил еще не одну награду за свой труд, теперь уже от нового правительства.
И Николай замолчал. Видимо, понял, что слишком отвлекся от основной темы.
– Так что дело с моим племянником решенное. Он – виновен. И я хотел всего лишь уточнить у вас некоторые детали, – произнес он. – Ваня был у деда около часу дня. А в каком часу с ним встретились вы?
– В два. Нет, даже чуть раньше. Двух еще не было.
– Без пятнадцати два?
– М-м-м… Пожалуй, да. Что-то около того. Но перед тем как я с ним встретилась, он уже долго осаждал приемщицу в ломбарде. Когда я пришла, тетка была уже сильно злая. Думаю, что ваш племянник торговался с ней из-за серебряного петушка довольно давно.
– Странно. Надо будет поговорить с этой особой.
– А что вам кажется странным?
– От дома моего отца до ломбарда, о котором вы говорите, чистой ходьбы не меньше двадцати минут. Я в свое время засекал. После того как Ваня украл петушка, он должен был сразу же бежать к ломбарду, чтобы быть там в то время, которое вы указали. Вы уверены, что не ошибаетесь?
– Нет, – покачала головой Мариша. – Я точно помню, что стрелка на часах на башне вокзала показывала без двадцати два, когда я подходила к ювелирному.
– И в этот момент Ваня был уже в ломбарде?
– Да. И он явно был там уже долго.
– М-м-м… Надо будет побеседовать с приемщицей, – повторил Николай задумчиво. – И заодно уточнить, точно ли идут часы на башне Московского вок-зала.
Мариша пожала плечами. Это было личное дело дяди преступника – проверять и перепроверять. Но лично сама Мариша могла бы поставить сто против одного, что парнишка не убивал своего деда. Да, Ваня выглядел изможденным и нуждающимся в медицинской помощи, но ничего особенного в его поведении не было. Он держался вполне уверенно. И совсем не был похож на человека, несколько минут назад жестоко расправившегося со своим старым дедом.
– А как убили вашего отца?
– Ударом по голове, – глухо произнес Николай. – Его сначала связали по рукам и ногам, а потом ударили тяжелым предметом в затылочную область черепа. И оставили сидеть связанным.
– То есть убийца подкрался сзади?
– Да.
– И вы считаете, что это был Ваня?
– Он был единственным посетителем моего отца, которого зафиксировали камеры внутреннего наблюдения в квартире.
– И больше никто к вашему отцу в тот день не приходил?
Николай замялся. Но в конце концов все же ответил:
– Кража серебряного петушка была последним, что записали камеры. Потом они почему-то отключились.
– Все?
– Отец поставил у себя в квартире три камеры. Одну расположил непосредственно у входа в жилище. Еще одну поместил возле своего хранилища, чтобы просматривалась его дверь. И еще одну в своей спальне.
– А в спальне-то зачем? – удивилась Мариша.
Но Николай толком не смог ответить на этот ее вопрос.
– У отца были свои странности, – лишь суховато пояснил он. – Как и у всякого пожилого человека. Иногда ему казалось, что Саша до сих пор жив и скоро вернется к нам. Отца мучили галлюцинации. Думаю, поэтому он и поставил камеру у себя в спальне.
– Саша? Кто это такой?
– Александр – мой старший брат. Отец Вани. Он умер, я же вам рассказывал.
– Почему же в таком случае ваш отец считал, что его старший сын жив? – удивилась Мариша.
– Понимаете, Саша погиб при невыясненных обстоятельствах. Его тела так и не нашли. Но все указывало на то, что он мертв.
– Что указывало? Можно услышать об этом поподробнее?
Мариша заметила, что, когда она задала свой вопрос, Смайл взглянул на нее с упреком и вроде бы даже с неудовольствием. Мариша мимоходом удивилась, чего это с ним. Но долго раздумывать о причинах вне-запно испортившегося настроения своего мужа у нее не было времени. Новая загадка уже будоражила ее кровь, заставляя ее быстрее бежать по жилам. А крошечные мозговые клеточки уже начали штурм очередной тайны.
Тем временем Николай Воронцов тяжело вздохнул и ответил:
– Мне тяжело вспоминать об этой истории. К тому же я не вижу никакой связи между тем, что случилось сейчас, и гибелью Саши. Это было очень давно. И совсем в другом месте.
– Как же? Но ведь вы подозреваете в совершенном преступлении своего племянника. Значит, мы должны все досконально выяснить про его отца.
