Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести
— Вот это улика! — подойдя к Воронову, сказал майор. — Удивительно, куда мы раньше смотрели!
— Вы считаете, что это зеркало с машины, на которой было совершено преступление? — несмело произнес младший лейтенант.
— Разве у вас имеются еще какие-нибудь соображения?
— Да нет, — замялся Воронов.
Глава 8
ДМИТРИЕНКО ИВАН ОСИПОВИЧ
Старик, увидев Розыкова и Воронова, подъезжающих на мотоцикле к сторожевой будке, отложил в сторону кетмень, которым разрыхлял землю, неторопливо достал трубку и начал набивать ее табаком.
— Розыков — сотрудник уголовного розыска, — представился майор.
— Як же, догадываюсь, — живо отозвался старик, подавая Розыкову руку. — Ну, а я — Дмитриенко, Иван Осипович. Здается, шо нэ чулы про такого?
— Та ни-и, — внезапно по-украински ответил Розыков и, заходя со сторожем и Вороновым в будку, заговорил о происшествии на дороге.
— Ось гады, — с сердцем сказал Дмитриенко. — Вы тильки послухайте, яке дило, га!.. Я ж им, бисовым сынам, кричав, щоб воны хлопцив тих взялы, так куды там — не учулы! А може и учулы, та злякалысь, зьедять их мухи!
— Испугались? — уточнил Розыков.
— Испугались.
— Как же это было, Иван Осипович?
— А вот як, — заговорил старик, мешая то украинские, то русские слова. — Сидел я ось тут, где вы сейчас сидите, колы слышу, кричит кто-то. «Эге, говорю я самому себе, не иначе, як чоловик попал в беду». Выхожу я на улицу, а из города машина бежит. Як раз у тому мисти, где поворот дороги, вона пидскочила, из из нии два парубка звалылось на землю.
— Выпали?
— Ага.
Дмитриенко неторопливо раскурил трубку, затянулся несколько раз и снова заговорил:
— Думал я, шо водитель не бачив, як парубки выпали, а вышло, шо бачив. Проихав вин метров двадцать або тридцать и остановил машину. Из кузова зараз чоловик спрыгнул и, шось сказав шоферу, побежал к хлопцам. Уже о чем вин говорив з ними — не знаю, а только дывлюсь: вертается знов до машины, сидае в кузов, и вона, зъидять ии мухи, постояла з минуту, и прямо по шляху, да сюды…
— К вам?
— Ко мне.
— Ну-ну!
— Да шо «ну-ну»! У меня як раз шлагбаум був закрыт, проходил пассажирский поезд, так вона и не доихала сюды, а пошла обходным путем.
— Куда?
— А ось по тому старому шляху, в сторону станции. Розыков задумался.
— Номера машины я не распознав, потому… як далеко була, — продолжал Иван Осипович. — Заметил тильки, шо вона громодянска.
— Гражданская? А вы не ошибаетесь? — насторожился Розыков.
— Такого не может быть, — улыбнулся Дмитриенко. — Военные машины я знаю: у них на бортах номеров немае.
— Вы говорили, что слышали, как кто-то кричал, — напомнил Воронов. — Может быть, этого человека били, вы не видели?
— Ни, шо нэ бачив, то нэ бачив, — ответил Иван Осипович.
Глава 9
ВНЕЗАПНЫИ ХОД РОЗЫКОВА
Приехав в Узбеково, офицеры поставили мотоцикл у входа в вокзал и прошли к начальнику станции. Кирилл Моисеевич Фельдман — так отрекомендовался начальник — сообщил, что днем, примерно в два часа, через железнодорожное полотно проехала грузовая автомашина, которая некоторое время шла вдоль линии, а затем повернула в степь, в сторону города.
— Я был в это время на переезде, вот почему и заметил ее, — сообщил он смущенно.
— Почему же она миновала переезд? — поинтересовался младший лейтенант.
— Потому что был опущен шлагбаум.
— Из города шел поезд, да?
— Совершенно верно.
— Какой?
— Пассажирский.
— Номера машины вы, конечно, не заметили?
— Молодой человек, вы слишком многого хотите.
— Мы ищем преступника.
— Случилось что-нибудь серьезное?
— Убийство!
Фельдман испуганно приподнялся.
— Куда теперь? — спросил младший лейтенант, когда они вышли на улицу. — Следы потеряны. Может быть, возвратиться в город?
— В город? — удивился майор. — Послушайте, товарищ младший лейтенант, неужели вы серьезно думаете уехать отсюда, так ничего не узнав о преступниках?
— На улице ночь, можно ли сейчас что-нибудь сделать, — не сдавался Воронов. — Говорят: утро вечера мудренее!
— Что можно сделать сегодня, не откладывай на завтра, кажется, еще и так говорят? — напомнил Розыков.
Когда офицеры покинули перрон, к ним подошла девушка и сообщила, что знает солдата, который видел, как из машины вылетели люди и как потом машина, постояв недалеко от сторожевой будки, ушла на станцию.
— Кто же этот солдат? — задал вопрос Розыков.
— Да Шарипов! Он сказал, что поедет к вам.
— Ничего не понимаю.
— Ну, какой же вы, ей-богу, чудной! Я говорю о ефрейторе Шарипове, неужели вы не знаете его? — Девушка остановила на майоре удивленные глаза и вдруг громко сказала — Я — диспетчер. Кузьминых… Надя.
Затем посмотрела на младшего лейтенанта и пояснила: часа в два дня к ней в диспетчерскую вбежал солдат и попросил позвонить к военному коменданту. Телефон как раз был свободен, и она набрала ему нужный номер.
Комендант долго не отвечал, а когда ответил, солдат почему-то положил трубку и не захотел говорить.
— Он ушел от меня так же неожиданно, как и пришел, — закончила Кузьминых. — Мне он ничего больше не сказал. Вот только велел передать вам номер машины.
— Номер машины? — изумился младший лейтенант.
— Да, — сказала она и протянула вчетверо сложенный тетрадный лист.
Не помня себя от радости, Воронов схватил бумагу, развернул и замер.
На углу карандашом были написаны две цифры 24 и 47, Причем, цифра «47», заключенная в круг, стояла особняком, и около нее чернел жирный знак вопроса.
— Загадка какая-то, — пожал плечами Воронов.
— Да, задача, — согласился майор.
— Вечером солдат снова зашел ко мне, — видя, что офицеры озабочены, сообщила Кузьминых поспешно. — Он был странный какой-то, напуганный… Только, когда узнал, что я не передала вам номер, повеселел как будто немного. «Я сам зайду в милицию и поговорю», — пообещал он.
Майор Розыков взял Кузьминых под руку:
— Коротко ваше сообщение надо понять так: солдат был у вас в два часа дня, передал номер машины и уехал. Вечером вернулся и заявил, что сам сообщит в уголовный розыск о происшествии. Я вас верно понял?
— Ой, ну, конечно, — ответила Кузьминых.
— А я вас не понял, — сказал младший лейтенант. — Мне неясно, как вам удалось узнать фамилию солдата?
— Да он сам сказал.
— Когда: днем или вечером?
— Днем.
— А вы его раньше не видели? Кузьминых засмеялась:
— Может быть, вас интересует: встречалась ли я с ним раньше?
— Для дела это было бы лучше, — сухо отозвался младший лейтенант.
— Подумаешь, — фыркнула Кузьминых.
Свет фар вырвал из темноты кусок дороги, мотоцикл обогнул дом, стоявший на отшибе, и поехал по степи.
— А в этой истории с солдатом довольно много загадок, — повернувшись к майору, произнес младший лейтенант,
— Да, — не сразу отозвался Розыков.
— Знаете, товарищ майор, — проехав с полкилометра, снова заметил Воронов, — я думаю, что нам все-таки надо начинать с Вострикова. Этому типу, по-моему, очень много известно о преступниках.
— Вы что? Плохо владеете русским языком? — резко спросил майор.
— Почему — плохо?
— Разве слово «тип» относится к Вострикову? Какое у вас на это основание?
«Действительно, почему я решил, что Востриков связан с преступниками? — подумал Воронов. — Приревновал к Наташе? Глупо!.. Какое я имею право!»
В стороне вспыхнула звезда. Луна качнулась и медленно поплыла влево. Младший лейтенант пригнулся: мотоцикл обошел холм, и офицеры выехали на шоссе.
Глава 10
СОСЕДИ
Язык мой — враг мой, говорит пословица.
Воронов не был болтуном, но он не удержался от соблазна сообщить Варьке, с которой встретился поздно вечером во дворе, о сегодняшних событиях. Причем, говоря об убийстве, он нарисовал такую жуткую картину, что Варька, оставшись одна, испугалась соседа, вышедшего с ведрами за водой.
Позже, когда она заскочила в квартиру и ошарашила бабку Анисью, крикнув: «Убийство!», ее охватил приступ буйного веселья. То, что Воронов рассказал ей об убийстве, было хорошим признаком. Теперь, больше чем когда-либо, жила в ней вера в свой успех. «Он еще может полюбить меня, — думала она, вертясь перед трюмо. — Ведь я не урод, не старуха — мне семнадцать лет! Как хорошо, что мне только семнадцать лет!.. Наташке целых двадцать!.. Какая она старая!»
Бабка Анисья не могла понять внучку. Можно ли так смеяться, когда кого-то убили? Ну, не бес ли вселился в нее — вон она снова закружилась перед зеркалом, будто скаженная!.. Эх-хе, в прежние времена такого не бывало… Дети слушались родителей — делали так, как было угодно старшим.
