Алистер Маклин - Полярная станция Зебра
Заметив меня, он встал, протянул руку.
- Доктор Карпентер, если не ошибаюсь? Рад приветствовать вас в нашей кают-компании. Моя фамилия Бенсон. Присаживайтесь, присаживайтесь.
Я торопливо поздоровался и тут же спросил:
- В чем дело? Почему мы задерживаемся? Почему еще не отплыли?
- В этом-то вся и беда, - печально заметил Бенсон. - В наши дни только и слышишь: скорее, скорее, скорее. И к чему это приводит? Я вам так скажу...
- Извините меня, мне надо встретиться с капитаном... - Я повернулся, чтобы уйти, но он положил мне руку на плечо.
- Не волнуйтесь, доктор Карпентер. Мы уже в море. Так что присаживайтесь.
- Уже в море? Плывем? Я ничего не ощущаю.
- Вы и не можете ничего ощутить на глубине трехсот футов. Или даже четырехсот. Что касается меня, - дружелюбно добавил он, - то я не интересуюсь такими мелочами. Пусть этим занимаются инженеры.
- Инженеры?
- Ну, капитан, стармех, другие специалисты, - он сделал неопределенный жест, показывая, как широк круг людей, которых он назвал "инженерами". -Вы, наверное, проголодались?
- А Клайд мы уже прошли?
- Если Клайд тянется не слишком далеко на север от Шотландии, то да, прошли.
- И вернулись обратно? Бенсон заулыбался:
- Ко времени последней ориентации мы уже порядком заплыли в Норвежское море и находились примерно на широте Бергена.
- А это все еще утро вторника? Не знаю, какой у меня был вид, но чувствовал я себя дурак дураком.
- Это все еще утро вторника, - засмеялся Бенсон. - И если вы сумеете прикинуть, с какой скоростью мы движемся последние пятнадцать часов, то мы вас очень просим хранить эти данные в секрете... - он откинулся на спинку стула и повысил голос: - Генри!
Откуда-то, видимо, из буфетной, появился стюард в белой куртке, долговязая, тощая личность со смуглой кожей и длинным мрачным лицом страдающего животом спаниеля. Он взглянул на Бенсона и многозначительно произнес:
- Еще одну порцию картошки, док?
- Вы прекрасно знаете, что я никогда не беру добавку этой углеводной жвачки, - с достоинством возразил Бенсон. - Во всяком случае, на завтрак.
Генри, это доктор Карпентер.
- Здрасте, - приветливо отозвался Генри.
- Завтрак, Генри, - потребовал Бенсон. - И запомните: доктор Карпентер англичанин. Постарайтесь, чтобы у него не осталось неприятных воспоминаний о кормежке в Военно-морских силах США.
- Если кому-то у нас на корабле не нравится готовка, - помрачнел Генри, то он здорово это скрывает... Завтрак. В комплекте. Один момент!
- Ради Бога, не надо в комплекте, - вмешался я. - Есть вещи, которых мы, выродившиеся британцы, не в состоянии вынести прямо с утра. Одна из таких вещей - жареная картошка. Стюард согласно кивнул и удалился. Я сказал:
- Итак, насколько я понял, вы - доктор Бенсон.
- Штатный медицинский офицер на борту "Дельфина" собственной персоной, кивнул он. - Кстати, приглашение еще одного опытного специалиста ставит под сомнение мою профессиональную репутацию.
- Я здесь только пассажир. И не собираюсь ни с кем конкурировать.
- Знаю, знаю, - откликнулся он. Слишком торопливо.
Достаточно торопливо, чтобы я мог сообразить: к этому приложил руку Свенсон. Видимо, он попросил своих офицеров не докучать доктору Карпентеру излишним любопытством. Я снова подумал о том, как поведет себя Свенсон, если мы сумеем добраться до станции "Зебра" и суровая реальность разоблачит меня как весьма изобретательного лжеца.
Тем временем Бенсон, улыбаясь, продолжал:
- Здесь и одному-то врачу делать почти нечего, а уж двоим и подавно. Значит, перетруждаться не приходится? Вопрос был явно излишним: уже то, как он лениво благодушествовал за завтраком, говорило само за себя.
- Перетруждаться! У меня каждый день установлены приемные часы так хоть бы кто-нибудь появился! Разве что когда мы прибываем в порт после длительного плавания - тут на следующее утро кое у кого побаливает головка.
Моя основная работа, на ней я специализируюсь, - это контроль за уровнем радиации и загрязнением воздуха. На старинных субмаринах уже через несколько часов плавания под водой нечем было дышать, а мы сейчас, если понадобится, можем прекрасно там жить месяцами, - он ухмыльнулся. - Словом, работенка у меня не бей лежачего. Каждый член экипажа снабжен дозиметром, и мы периодически контролируем получаемую дозу радиации. К слову, она куда меньше, чем вы наберете на пляже в не слишком пасмурный день. А с воздухом еще меньше проблем. Углекислый газ и окись углерода - вот единственное, что нас заботит. У нас есть специальная очистная система, которая абсорбирует выдыхаемую углекислоту и выбрасывает ее в море. Что касается окиси углерода, то ее содержание в воздухе можно свести практически к нулю, если запретить курение, но нам вовсе не улыбается вызвать мятеж на глубине трехсот футов, поэтому мы просто сжигаем ее в специальной печи, превращая в углекислоту, а затем она уже выбрасывается обычным путем в море. В общем это все меня не тревожит, у меня прекрасный техник, который содержит все эти механизмы в отличном состоянии... - он вздохнул. - У меня здесь такая операционная, доктор Карпентер, что вы позавидуете. Стол для хирургических операций, зубоврачебное кресло, множество аппаратуры самого различного назначения а самой серьезной травмой, которую мне пришлось лечить за последнее время, ожег между пальцами от сигареты: наш кок заснул на лекции.
- На лекции?
- Надо же мне что-то делать, чтобы не свихнуться. Я каждый день пару часов провожу за изучением новейшей медицинской литературы, но что от этого толку, если не имеешь никакой практики? Вот и читаю лекции матросам. Собираю сведения о тех местах, куда мы направляемся, и это всем интересно. Читаю лекции о сохранении здоровья и правилах гигиены - с грехом пополам, но слушают. А еще читаю лекции об опасности переедания и вреде малоподвижного образа жизни - и вот тут-то меня никто не желает слушать. Да и мне самому об этом тошно талдычить. Кстати, на одной из таких лекций кок и поджарился.
Из-за этих лекций наш стюард Генри так свысока относится к тем, кому приходится сдерживать себя в еде. Сам-то он лопает за двоих, а все равно остается тощим, как щепка: видимо, какое-то нарушение обмена веществ. Но сам он утверждает, что это благодаря диете.
- Я смотрю, жизнь у вас не такая суровая, как у обычного врача.
- Да, конечно, конечно, - глаза у него повеселели. - А еще у меня есть одна левая работенка, точнее - хобби: ледовая машина. Тут я хоть и самоучка, но стал настоящим экспертом.
-А что об этом думает Генри?
- Что? Генри? - он расхохотался. - Моя машина совсем в другом роде.
Потом я вам ее покажу.
Генри принес мне еду. По-моему, метрдотелям ресторанов в некоторых так называемых пятизвездочных отелях Лондона стоило бы посмотреть, каким должен быть настоящий завтрак. Когда я наелся и заметил доктору Бенсону, что теперь понимаю, почему его лекции о вреде переедания не пользуются успехом, он проговорил:
- Коммандер Свенсон сказал, что вы, возможно, захотите посмотреть корабль. Я в вашем полном распоряжении.
- Очень любезно с вашей стороны. Но сперва я бы хотел побриться, переодеться и перекинуться парой слов с капитаном.
- Брейтесь, если хотите. У нас это не обязательно. А одежда... рубашка и штаны - вот и все, что мы здесь носим. Что касается капитана, то он передал, что немедленно даст вам знать, если случится что-либо интересное для вас.
Что ж, я все-таки побрился, и Бенсон повел меня на экскурсию по этому подводному городу. Признаюсь, по сравнению с "Дельфином" даже лучшие британские субмарины показались мне реликтами доледниковой эры. Ошеломляли уже размеры корабля. Чтобы разместить мощный двигатель, потребовалось соорудить корпус, примерно соответствующий надводному кораблю водоизмещением в 3000 тонн, и три палубы вместо одной у обычных субмарин. Большой объем в сочетании с умело подобранной светло-голубой окраской приборных и рабочих отсеков и переходов создавал невероятное впечатление легкости, воздушности и, более того, простора.
Бенсон, разумеется, первым делом повел меня в медпункт. Мне еще никогда не доводилось видеть такой крохотной и так превосходно оборудованной лечебницы, где можно было сделать все: от пломбирования зуба до сложнейшей полостной операции. При этом одну из свободных от оборудования переборок Бенсон использовал своеобразно: ничего медицинского, ничего утилитарного только множество увеличенных цветных кадров из мультфильмов, где были представлены все известные мне персонажи от Поупи до Пиноккио, а в центре красовался огромный, фута в два высотой, благообразный, при галстуке, медвежонок Йоги, старательно отпиливающий первое слово от таблички с надписью "Не кормите медведей". Фотографии занимали всю переборку, от пола до потолка.
- Обычно на кораблях предпочитают другие картинки, - заметил я.
- Да, у меня других тоже полно, - пояснил Бенсон. - Сами понимаете, какой у нас подбор фильмов. Но я решил обойтись без них, считаю, что они расшатывают дисциплину. А вот эти... Немного скрашивают больничную обстановку, верно? Ободряют болящих и страждущих, как хотелось бы надеяться.
