Марина Серова - Круиз с сюрпризом
— Да. А ты что, думаешь…
— Тебе кажется, что он… — одновременно начали Ира с Катей.
— Ничего я пока не думаю. Рано мне еще думать. У меня еще нет никаких фактов. Но на всякий случай… У Игоря тоже, кстати, нет алиби, если ух на то пошло.
— Да? А мы думали, он с тобой… — начала Ира, но Катя весьма ощутимо толкнула ее локтем.
Еще бы — все-таки частный детектив, а не подружка Таня! Но ситуацию я все-таки проясню:
— Все правильно. Со мной. Но под утро я вырубилась, и это было гораздо раньше шести часов. А разбудил он меня, когда уже все случилось. Так что чисто теоретически он вполне мог сбегать, убить, вернуться и начать будить меня. Но все это, естественно, относится к нему в той же мере, как к Генке.
— Да, но у Гены еще мотив был, — напомнила Катя. Господи, а волнуется как. Кстати, а может, она и грохнула своего любимого мужа? А потом уберет с дороги и Иру, и будут они с Геной поживать — добра наживать? Ага. А Ира хотела хлопнуть Гену и Катю. И, соответственно, с Сашей поживать — добра наживать. Не успела. Бред какой-то.
— Вы считаете, что это серьезный мотив для убийства?
— Да нет, мы-то так не считаем! Но вот милиция в этом, кажется, уверена, — очень разумно заявила Катя.
— Так. Согласна. А вообще, как вы думаете, за что его могли?.. Есть какие-то предположения?
— Ну, это могло быть связано с бизнесом, — сразу отозвалась Катя. Подумала и продолжила:
— Но я не знаю, как именно. Вроде последнее время он не имел никаких проблем, все было в пределах нормы — ну там конкуренты, «крыша» и так далее. Но об этом лучше ребят поспрашивать — мы как-то не очень вникали в их дела.
— Ему не угрожали?
— Да вроде нет. По мелочи было, но в последнее время — нет.
— Может быть, ему кто-нибудь был крупно должен?
— Тоже, кажется, нет. Но он мог мне не сказать. У нас не было такого, чтобы во всем друг другу отчитываться.
Ясно. Может, Иру спросить? Неудобно как-то. Лучше с глазу на глаз. Но, по всей видимости, девушки решили сами расставить все точки над "и".
— Таня, чтобы все было ясно, — решительно начала Катя, — у нас были очень странные отношения. — Ну, это я уже поняла. — Дело в том, что я — любовница Гены, а Ира — Саши. Но! Разводиться мы не собирались, конфликтов никаких у нас на этой почве не было, и мужья наши об этом не догадывались. В смысле, о «перекрестной связи». И хотелось бы, чтобы это и дальше оставалось тайной.
На протяжении Катиного монолога Ира безостановочно кивала, а во время последней фразы закивала столь энергично, что я испугалась, как бы у нее не отвалилась голова. Сама я тоже не нашла ничего лучшего, как кивнуть. Да, чудны дела твои, господи! Но если это всех устраивает, то почему бы и нет?
Затянувшееся молчание прервала. Ирина, которая решила подытожить все, что сказала Катя:
— То есть версию о мщении со стороны обманутого мужа, или любовника, или обольщенной невинности можно откинуть сразу — Но почему же… А если Гена вдруг что-то заподозрил?
— Да нет, — тут же отозвалась Катя. — Он себя чувствовал очень виноватым по отношению к Ире, так что мстить бы не стал. Скорее пошел бы разбираться, исповедоваться — к Ирке. Не к Саше.
Ага. То есть мы бы получили Ирин труп. Ну что ж, любовнице видней. Да и жена не возражает.
— Хорошо. Тогда, возможно, Саша что-нибудь узнал?..
И жена, и любовница трупа энергично помотали головами. Что, труп при жизни исповедовал непротивление злу насилием?
— Саша бы собрал всех четверых и провел бы совещание на тему «Ну и что нам дальше делать?», — заявила Ирина, и Катя согласилась.
Ну что же, отбросим эти версии. Пока. Потом, может быть, к ним вернемся.
— А как вообще Сашу нашли?
— Теплоходная обслуга. На верхней палубе.
— А можно предположить, что была драка?
— По-моему, нет, — неуверенно сказала Катя. — Насколько я поняла, его сначала чем-то оглушили, а потом пырнули ножом.
Интересно. То есть сперва как бы дали наркоз, а потом спокойно провели операцию — клиент не отвлекает разговорами, и ему не больно. Очень гуманно.
— А куда ножом ударили, не знаете?
— Нет.
— Хорошо. Потом, когда выйдете на связь по сотовому Игоря, пригласите меня все-таки — якобы соскучились. И сообщите о результате вскрытия, характере ранения. Все, что узнаете.
— Конечно, — они опять начали отвечать синхронно. Потрясающе, какое взаимопонимание.
— А почему у Гены нет алиби? Он же, насколько я понимаю, был с Катей, так?
— Да, — чуть не плача сказала Катя, — но он ушел как раз часов в шесть.
— В свою каюту?
— Нет. Сказал, что на берег. Мы ведь уже причалили.
— Зачем? — Жене цветочков нарвать. — Поразительно. Никакой иронии в голосе. Высокие отношения!
— Нарвал?
— Да. Но говорит, что выбросил по дороге, когда услышал шум на верхней палубе и побежал туда.
— Так. А что с пиджаком?
— Он говорит, что там нечаянно заляпал.
— Плохо. Ну ладно. А кто вообще сказал милиции про проигрыш и, стало быть, про возможный мотив?
— Помощник капитана.
— А он-то откуда знает?
— Не знаю, — задумалась Катя и тут же нашлась:
— Может, официант доложил? Или бармен? Они после игры еще в баре посидели. И Саша с Геной ссорились. Как всегда.
— Ясно. Ну что же, следствие началось. Хотя дела наши не очень-то благополучны. Главное сейчас — найти какой-нибудь другой мотив. Если что вспомните — тут же звоните Игорю.
Вновь синхронное кивание в ответ. Полная гармония. Я же тебе говорю, Татьяна, что у них высокие отношения. Тебе не понять.
— Гражданки, пройдемте! — в дверь осторожно постучали.
Ну что же, пора приниматься за дело. А гражданки поедут за своими мужьями и любовниками.
— До свиданья, Таня. Мы на вас надеемся, — проговорила совершенно уже успокоившаяся Катя.
Ну правильно, чего волноваться: мужа ведь убили, не любовника. А за отмазку любовника взялась лучший тарасовский частный детектив Танька с редкой фамилией Иванова. Она все сделает в наилучшем виде, они же слышали «о ней столько хорошего».
— Таня, найдите его, пожалуйста. — Ага, а Ира чуть не плачет. Все-таки любимого человека убили, не хухры-мухры.
У меня не было сил отвечать, я просто кивнула им обеим на прощанье. Мне, конечно, будет труднее вести расследование: как только они сойдут с корабля, я тут же вспомню, что забыла выяснить у них какие-то важные детали. Но зато мне будет гораздо проще и спокойнее жить, а то рядом с ними я постоянно чувствую себя недолеченной пациенткой дурдома.
Интересно, как же они дальше жить будут? Если я смогу отмазать их драгоценного Гену? Наверное, появится у нас в Тарасове дружная шведская семья… Хотя нет: Гена же ни о чем не подозревает. У него же метания и угрызения совести… Он же сейчас, наверное, страдает не только оттого, что убит его лучший друг и его, Гену, обвиняют в убийстве. Он же наверняка страдает от вульгарности мотива убийства! Вы только представьте себе: какие-то пошлые деньги, какие-то двенадцать тысяч! И это ему! Человеку с почти шекспировскими страстями! Любит одну, женат на другой, обманывает лучшего друга…
Стоп, стоп, Татьяна. Ира с Катей уже давно ушли, а башка у тебя такая же дурная, как в их присутствии. Так, волю в кулак, прийти в себя! Какое тебе дело до того, как будут они устраивать свою дальнейшую жизнь? Да пусть хоть перебьют друг друга от большой любви. Тебе главное что? Правильно, сделать работу и получить остальные деньги. Все прочее тебя что? Правильно, не касается.
И вообще, чего это я тут сижу! Это же в принципе не моя каюта! Мне бы надо отсюда свалить по крайней мере по двум причинам: во-первых, воздух тут пропитан этими ненормальными отношениями, которые мешают мне работать и забивают мою бедную голову всякой ерундой; а во-вторых, мне, в конце концов, надо привести себя в порядок — принять душ, причесаться и накраситься…
— Таня, что ты тут, а?
Игорь, собственной персоной. Наверное, он находится со мной на астральной связи и появляется именно в тот момент, когда я хочу привести себя в порядок?
— А я тут…
А чего я, собственно, тут? А мы тут сидим, плюшками балуемся. Так, я тут отдыхаю на теплоходе и не берусь за расследование. Кстати, говорила ли я им вчера о том, что занимаюсь не только неверными женами и мужьями, но иногда и убийствами? Вроде бы не говорила. Замечательно, стало быть, можно с чистой совестью сослаться на профессиональную непригодность.
Вообще-то пора бы уже что-нибудь ему ответить, а то смотрим друг на друга, как неродные:
— Да ничего, в общем-то, не делаю. Вот сижу думаю. Кошмар какой-то. Девчонок жалко. И главное, полная беспомощность, помочь нечем. — Ага, молодец, вот и держись этой версии. Ничего не знаю, ничего не умею.
— Нет, ну почему же ничего? Мы уже с мужиками позвонили в Тарасов, договорились с адвокатом. Может, ты чего-нибудь посоветуешь еще? Ты когда-нибудь занималась чем-то подобным?
