Светлана Алешина - Чушь собачья (сборник)
– По-моему, вы меня не поняли, – сказала я. – Никогда не считала себя театралом, и Токмаков не является моим кумиром. Действительно, я беседовала с его соседями по даче, с женой, но мы не очень подробно разбирали личные качества Токмакова. Он известный артист, немного вспыльчив, выпивает, но пока самым экстравагантным поступком, который он совершил, является устройство цветников на собственном участке. Дачники считают это легкомыслием, по их мнению, выращивать нужно то, что можно съесть… Но вы, кажется, подозреваете именно Валерия Сергеевича в совершении этого преступления?
– Вы даже знаете, как его зовут? – удивился Полянский, уходя от ответа на мой вопрос.
– А что тут странного? – в свою очередь, удивилась я. – Полгорода знает, как его зовут. Однако вы не сказали…
– Верно, не сказал, – согласился Полянский. – Я не хочу торопиться с выводами, подозрениями… А вам этого делать вдвойне не рекомендую. Понимаете, поспешные выводы, неосмотрительно опубликованная статья, сенсация, высосанная из пальца. Все это только искажает и без того запутанную картину, электризует общественное мнение и, в конечном итоге, играет на руку преступникам. Взять хотя бы вашу заметку о собаках… Вы напечатали ее, и, пожалуйста, – убийство! А кому расхлебывать? Расхлебывать правоохранительным органам. Нужно быть ответственнее, Ольга Юрьевна!
Этот самоуверенный тип умел раздражать людей. Я чувствовала, что начинаю закипать как самовар.
– Вы хотя и следователь, но причину и следствие явно путаете! – волнуясь, сказала я. – В нашей статье абсолютно ясно сформулирована проблема. Показаны ее истоки, намечены пути решения. Мы приглашали читателей принять участие в обсуждении. Но нигде, ни в едином слове, мы не призывали к убийствам. И мне очень странно слышать от вас обвинение в безответственности!
Полянский выслушал меня, даже глазом не моргнув, и тут же заметил с явным удовольствием:
– Это все слова, Ольга Юрьевна! А я предпочитаю иметь дело с фактами. А факт у нас налицо: статья – убийство. Вам это кажется простым совпадением? Ну а я не могу с этим согласиться. Если совпадение, то уж слишком многозначительное. Я бы сказал, роковое!
Мне осталось только руками развести.
– Не хочу влиять на следствие, – сказала я с иронией. – Но считать, что статья в газете спровоцировала убийство…
– Иногда одно неосторожное слово может привести к непредсказуемым последствиям, Ольга Юрьевна! – назидательно заметил Полянский. – А в данном случае слов было более чем достаточно!
– Ну, знаете! – возразила я. – Мне известно, что наша газета не вызывает у работников МВД особого энтузиазма, но подобные параллели проводятся впервые.
Полянский снисходительно улыбнулся.
– Ничего личного, Ольга Юрьевна! – бодро сказал он. – Ничего личного! Но вернемся к нашим баранам! После публикации кто-нибудь из ваших сотрудников вступал в контакт с героями статьи? Я имею в виду чету Токмаковых, самого Гаврилова или еще кого-то, причастного к делу?
– Нет, не вступал, – ответила я. – Мы планировали созвониться с Любовью Георгиевной, но пока не получилось. А встречаться с Гавриловым не было никакой охоты.
– Вы уверены? – спросил Полянский, пристально глядя на меня. – Подумайте хорошенько. Кто конкретно был на даче и общался с Гавриловым?
– Я была. И наш фотограф Виктор был. Он делал снимки.
– Насколько я помню… гм… из текста, – обронил Полянский, – он не только делал там снимки…
– Вы имеете в виду газовый баллончик, который мы применили в качестве самозащиты? – спросила я.
– Допустим, – кивнул Полянский. – Вы всегда так предусмотрительны?
– Учитывая информацию, полученную заранее, мы были готовы к тому, что на нас спустят собаку, – объяснила я. – Глупо было бы не подготовиться.
– Кто применял баллончик? – поинтересовался Полянский.
– Виктор, – ответила я. – Хочу сразу пояснить, что применялся он только против пса. С Гавриловым мы не сражались. Он, правда, угрожал нам, но в конфликт вступать не стал.
– Так-так, – задумчиво протянул Полянский. – А что за человек этот ваш Виктор?
– Очень хороший человек, – твердо произнесла я. – Надежный, выдержанный, настоящий профессионал. Между прочим, в прошлом служил в разведывательном взводе.
– Вот как? – оживился Полянский. – Армейский разведчик? Наверное, умеет обращаться со всякими видами оружия?
– Да уж, наверное, умеет, – сказала я. – А что, теперь вы его хотите записать в подозреваемые?
Полянский юмористически посмотрел на меня.
– Все-таки не зря МВД недолюбливает вашу газету, Ольга Юрьевна! – констатировал он. – Наверное, настораживает ваш чисто женский подход к делу. Мы же договорились не торопиться с выводами.
– Я-то не тороплюсь, – со вздохом сказала я. – А как убили нашего бедного Гаврилова?
Полянский значительно поджал губы.
– А вот этого, позвольте, пока не скажу, – заявил он. – Лучше расскажите мне еще раз, как происходила ваша встреча с Гавриловым. Со всеми подробностями, пожалуйста, не упуская ни одной мелочи.
Я рассказала. Полянский слушал меня бесстрастно, но очень внимательно. Когда я закончила, он удовлетворенно кивнул и сказал:
– А теперь, если вы не возражаете, я хотел бы побеседовать с вашим фотографом наедине. Где это можно сделать?
Пришлось уступить ему кабинет. Я сделала это без особого удовольствия, но и не слишком огорчилась. Не в наших правилах мешать следствию, даже если оно нас и недолюбливает, тем более что и скрывать нам было нечего.
Узнав, что наш посетитель из милиции, Виктор только пожал плечами и уединился с Полянским в кабинете. Секретарша Марина, которая до последней минуты пребывала в некотором волнении, разочарованно надула губки.
– Я-то думала, в кои веки зашел интересный мужчина! – призналась она. – И вдруг оказывается, что это опять мент! Он со всеми будет беседовать, Ольга Юрьевна?
– Вряд ли, – ответила я. – Его интересуют сотрудники, которые общались с покойным Гавриловым.
Брови Кряжимского поползли вверх, а интеллигентное лицо выразило крайнее изумление.
– Как вы сказали, Оленька? Я не ослышался? Покойного?! Неужели вы имеете в виду того самого Гаврилова, который был героем нашего последнего материала?
– Увы, Сергей Иванович! – сказала я. – Того самого. Получилось так, что через два дня после выхода газеты этого возмутителя спокойствия прикончили. Следователь говорит об этом очень туманно, но зато очень прозрачно намекает, что между двумя этими событиями существует какая-то связь. Ужасный пижон!
Кряжимский наморщил лоб и сокрушенно покачал головой.
– Понимаю ваше возмущение, но… – он виновато улыбнулся. – Мне кажется, что в данном случае профессиональная интуиция его не подводит. Пожалуй, я готов с ним согласиться.
Кряжимский – наш самый опытный сотрудник, кладезь информации и интеллекта. Не прислушиваться к его мнению невозможно, но сейчас я почему-то заупрямилась.
– Что вы такое говорите, Сергей Иванович! – проворчала я. – Ну какая может быть связь? Его никто не трогал, несмотря на то, что со своей собакой он не давал проходу всему поселку. А после статьи вдруг сразу убили! Чепуха какая-то! Это же статья, а не индульгенция.
Кряжимский опять покачал головой. В упрямстве он тоже мог дать мне сто очков вперед.
– И все-таки какая-то связь есть! – решительно заявил он. – Пока не могу объяснить – какая, но если в этом деле хорошенько покопаться…
– Уже копаются, – сказала я. – Наверное, и прокуратура подключится. Уже спрашивали, какими видами оружия Виктор владеет.
– Какой ужас! – прошептала Марина, прижимая ладони к щекам. – Неужели они решили, что он – убийца?
– Вот это уж чистой воды чепуха! – уверенно заявил Кряжимский. – Видимо, следствие пока пребывает в некоторой растерянности и прощупывает все возможные варианты. А этих вариантов у них, скорее всего, совсем немного. Насколько я понимаю, Гаврилов жил здесь затворником и в контакт практически ни с кем не входил, если не считать соседей по даче и опять же нашей газеты. Но мы ведь многого о нем не знаем – что это за человек, зачем он сюда приехал, как договорился с хозяином дачи. А я подозреваю, что именно эти вопросы и являются основополагающими в этом деле. У меня предчувствие, что собачья история здесь вообще ни при чем, и если следствие пойдет по этому пути, то неизбежно зайдет в тупик.
– Что-то я вас не совсем понимаю, Сергей Иванович, – сказала я. – Сначала вы сказали, что между статьей и убийством наверняка есть связь, а теперь утверждаете совершенно обратное.
– Я ничего не утверждаю, Оленька, – мирно возразил Кряжимский. – Во-первых, я только лишь предполагаю, а во-вторых, тут нет никакого противоречия. Между статьей в газете и убийством связь есть, а между собакой и убийством ее нет. Собака не явилась мотивом убийства – я в это поверить не могу. Конечно, мы не знаем всех обстоятельств, но все равно такой вариант мне представляется маловероятным.
