Патриция Вентворт - Проклятие для леди
Мистер Сэндерсон выглядел довольным. Он только что беседовал с двумя властными леди, которые пытались заставить его плясать под их дудку, и скромная Иона, жаждущая выполнять его указания, вызвала у него в высшей степени положительные эмоции.
— Позвольте напомнить, что в соответствии с завещанием вашего отца состояние было разделено между вами и вашей сестрой. Но возникли непредвиденные обстоятельства. Акции, которые достались вашей сестре, резко упали в цене, в результате достаточно крупное состояние значительно уменьшилось.
Иона вдруг ощутила странное чувство, которое ей едва удалось скрыть. Примерно такие же чувства испытываешь, мчась по лестнице в темноту и вдруг наткнувшись на ступеньку, о существовании которой не подозревал. Это было чувство удивления и даже шока. Иона не подозревала и о том, что ее щеки внезапно покраснели и что это сразу же заметил мистер Сэндерсон.
— Ваша сестра, — продолжал адвокат, — хотела выяснить, не согласятся ли опекуны на продажу этих акций.
Дело в том, что она хотела бы купить дом, за аренду которого им сейчас приходится платить чудовищную сумму.
Конечно, опекуны могли бы дать согласие на покупку дома, но шаг этот требует очень тщательного рассмотрения, о чем я и уведомил вашу сестру.
— Мистер Сэндерсон, я в отчаянии, — сказала Иона. — Я и представить себе не могла ничего подобного… Я так долго отсутствовала, а моя сестра очень не любит писать письма. Мне нужно подумать, чем я могу ей помочь…
Адвокат одобрительно смотрел на нее. Румянец был ей к лицу, да и забота о сестре была очень приятна. Но нужно удержать эту симпатичную мисс от поспешных действий. Сняв очки, мистер Сэндерсон протер их крахмальным носовым платком и довольно криво снова нацепил на переносицу.
— Боюсь, моя дорогая мисс Иона, что вы не сможете сделать что-то существенное. После кончины вашего отца доли разделенного состояния казались вполне равноценными, но прошло уже почти двадцать лет. За это время, особенно за последние годы, многое изменилось — это очевидно. Я был совершенно уверен, что ваша сестра обсудила проблему с вами.
Иона покачала головой.
— Мы давно не виделись, а писать о таких вещах Аллегра ни за что бы не решилась. На следующей неделе я поеду к ней и тогда все наконец узнаю.
— Да-да. — Мистер Сэндерсон снова слегка нахмурился. — Но, пожалуйста, не поддавайтесь вашему великодушию. Как вам известно, вы не имеете право распоряжаться капиталом, а ваши опекуны не разрешат трансферта.
Фактически, это не в их власти. И не нужно расстраиваться. Доходы миссис Трент пока еще вполне приличны. — Адвокат улыбнулся. — Итак, вы собираетесь погостить на будущей неделе в «Доме для леди». Странное название, но с тайным смыслом. Как я понял со слов вашей сестры, этот особняк переходил по наследству к вдовам семьи Фолконер. Но последний мужчина из этого рода погиб на войне, не успев обзавестись семьей, и большая часть имущества уже распродана, и миссис Трент сказала мне, что у них есть возможность приобрести «Дом для леди» за весьма разумную цену. Конечно такой шаг необходимо как следует обдумать. Эти старые дома… — он покачал головой, — никогда толком не знаешь, насколько они обветшали. Если, например, прохудилась крыша, то на что он вообще нужен? К тому же водопровод часто преподносит неприятнейшие сюрпризы — знаю это по собственному опыту. Миссис Трент говорит, что там электрическое освещение. Однако из-за скверного состояния проводки в деревенских особняках часто случаются пожары. Я не могу советовать остальным опекунам санкционировать покупку, пока — тоже в качестве вашего опекуна — не удостоверюсь, что дому не грозит подобных бед.
— Я понимаю, — согласилась Иона, чувствуя, что не в силах продолжать разговор. Ощущение тревоги и подавленности не исчезало. Ей нужно было время, чтобы все осмыслить. Ионе стало казаться, что письма Аллегры были такими редкими из-за денежных проблем. Вряд ли это так, но сейчас с этим все равно не разобраться. Мистер Сэндерсон продолжал настаивать на том, чтобы Иона не связывала себя никакими обязательствами, но она едва его слышала. В кабинете вдруг стало невыносимо жарко.
— Обещаю не делать ничего второпях, — сказала Иона.
Адвокат кивнул, и его очки повисли на шнурке.
— Никаких поспешных действий ни в чем, мисс Иона, — предупредил он, несколько раз моргнув. — Проблема нуждается в очень тщательном рассмотрении.
Глава 6
Иона смотрела в окошко такси. Вот он, Рейдон. Она была слегка разочарована тем, что никто не встретил ее на станции, но тому могло найтись полдюжины причин. Они с Аллегрой мало в чем походили друг на друга, но одна общая черта у них безусловно имелась: железнодорожное расписание было абсолютно недоступно их интеллекту. Вряд ли она сообщила Аллегре не правильное время прибытия поезда, но вдруг… Еще более вероятным было то, что Аллегра прочитала цифры не в том порядке. Да и вообще о встрече на станции они не договаривались. Уложив свои чемоданы в такси и узнав, что до Блика две с половиной мили, Иона начала обозревать пейзаж.
Первое, что попалось ей на глаза, была огромная афиша на щите, украшающем станционную площадь:
НА БУДУЩЕЙ НЕДЕЛЕ
ЗНАМЕНИТОЕ РЕВЮ ФЕРРИНГТОНА
С УЧАСТИЕМ ВЕЛИКОГО ПРОСПЕРО
УНИКАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ УВИДЕТЬ
УНИКАЛЬНЫЙ АТТРАКЦИОН
Яркая черно-желтая афиша скрылась из виду. С площади они выехали в обычный провинциальный городок, выглядевший не лучшим образом в этот пасмурный январский день. До заката оставалось еще около часа, но свет был крайне скудным, и казалось, что темнота может настичь за любым углом на любой из полудюжины мрачных улочек.
Постепенно дома становились все меньше, а расстояние между ними увеличивалось. Местность обретала все более сельский облик. Вскоре они свернули вправо на узкую дорогу, тянущуюся между высокими живыми изгородями, все вверх и вверх.
Одолев крутой подъем, машина пересекла шоссе и начала спускаться в деревню Блик. Широкая улица с коттеджами, окруженными садами, которые весной и летом утопали в цветах, радовала глаз даже теперь, под этим серым пасмурным небом. Церковь с невысокой колокольней окружала изгородь из затейливо подстриженного остролиста.
Несмотря на свое мрачное название[1], деревня выглядела тихой и уютной, а стройные прямые деревья явно не желали гнуться под пронизывающим ветром.
Миновав церковь и пасторский дом, они свернули в ворота между серыми каменными колоннами. Рядом виднелась сторожка, но ворота были открыты. Подъездная аллея после небольшого подъема оканчивалась площадкой перед домом.
Расплачиваясь с водителем, вытащившим из машины ее багаж, Иона не могла составить впечатление о внешнем облике дома. Пока она успела отметить лишь серые стены, увитые плющом. На ее звонок дверь открыл моложавый мужчина с резкими чертами продолговатого лица и светлыми глазами. Иона шагнула в квадратный холл, освещенный единственной лампочкой у начала лестницы, поднимающейся вверх между стенами с темными панелями.
Внезапно дверь справа распахнулась, и оттуда выбежала девочка. Иона сразу узнала ее — это была подопечная Джеффри, Марго Трент, одна из подружек невесты на свадьбе Аллегры, то самое неуклюжее создание лет пятнадцати, которое отличалось склонностью к чересчур буйным шуткам. Перед самым бракосочетанием одна из сестричек Миллер застукала Марго, когда та втыкала кнопки в шлейф невесты. По-прежнему толстая и добродушная. Марго шумно приветствовала Иону, потом, встав посреди холла, громко крикнула:
— Джеффри, Аллегра, она приехала!
Оба тут же немедленно выбежали из той же самой комнаты.
Иона почувствовала прилив возмущения. Они там в этой комнате наверняка слышали, как подъехала машина, но предоставили слуге открывать парадную дверь. Потом вышла Марго, а только после ее крика Джеффри и, наконец, Аллегра, самой последней.
Что же такое случилось? Почему Аллегра не захотела первой встретить собственную сестру? Иона мысленно повторяла этот вопрос, обмениваясь рукопожатием с Джеффри и касаясь холодной руки и целуя еще более холодную щеку Аллегры. Она всегда была маленькой, бледной и слабой, но сейчас выглядела так, как будто любое дуновение ветра могло унести ее прочь. Светлые, мягкие, как пух, волосы, были коротко подстрижены, обрамляя острое маленькое личико. Два года назад оно было полно хрупкого неуловимого очарования, а серо-голубые глаза иногда становились небесно-голубыми. Теперь все эти нежные пастельные тона заглушал серый налет. Иона твердила про себя, что все дело в мрачном холле, скудном освещении и чересчур яркой помаде, которой Аллегра подкрасила бледные губы. Но когда они вошли в гостиную, сероватый налет не исчез, остался словно плесень на больном растении.
Джеффри Трент буквально лучился радушием. Хотя он и не сразу вышел к Ионе, сейчас его невозможно было упрекнуть в негостеприимстве.
