Леонид Словин - Ночь, прожитая трижды
Генералу Скубилину на столичном железнодорожном Узле - приходилось хуже всех. Московские вокзалы обслуживали тысячи поездов, электричек, миллионы пассажиров. Тут постоянно возникали проблемы.
- Спишь, Василий? - не без укора спросил замминистра.
- Где уж тут уснешь, Борис Иванович...
Скубилин знал, как разговаривать с руководством. В голосе послышались скорбные нотки.
- Ездил в подразделения?
- Только- только вернулся. Все ведь приходиться самому, Борис Иванович...
- Надо держать руку на пульсе...
- Если бы только это!
- Я понимаю...
Источником тревог обоих руководителей был другой заместитель министра - давний
соперник , он использовал в своих целях любой промах подчиненных Жернакову транспортников и, в первую очередь, столичных...
- Кублатый ... - Под этой кличкой фигурировал у них злокозненный министерский Князь Тьмы. - Опять накляузничал. Словно с цепи сорвался...
- Он и мне подложил свинью...
С подачи Кублатого информация о любом промахе железнодорожной милиции шла сразу на самый Верх. А недавно интригану удалось одержать победу по крупнее. Вопрос о работе столичной ж е л е з к и был вынесен на очередное заседание Коллегии. Тема Коллегии была обозначена достаточно иезуитски: "оказание помощи органам милиции на Московской ж.д. по работе с жалобами и заявлениями граждан ". Отстранение от должности вполне укладывалось в обтекаемую формулировку. Об этой мине замедленного действия, заложенной под обоих генералов, и пошла речь в ночном звонке замминистра.
- На вокзалы уже послали проверять. Задание - собрать как можно больше жареного...
- Могу представить...
Финал Коллегии был предсказуем
Жестко разобраться со Скубилиным, который должен был принять на себя главный удар, а затем рикошетом вломить курирующему его заместителю министра. Жернакову.
- Такие вот дела, Василий...
Противостоянию первых лиц шел не первый год. Жернаков едва успевал разрушать интриги, которые день за днем плели против него люди Кублатого. Менялись министры, а непрекращающаяся война их замов ко всеобщему удовольствию все продолжалась.
На этот раз Жернаков звонил полный мрачных предчувствий.
- У меня точные сведения. Кублатый готовит боольшую провокацию...
- Догадываюсь, Борис Иванович... - Скубилин подпустил порцию патоки вместе с елеем. - У нас ведь всегда так - кто больше трудится, отдает себя целиком работе, того и больше долбают. Взять вас, к примеру...
Не в том дело... - Этой ночью Жернаков не был склонен к лести в свой адрес.
Скубилин это сразу почувствовал.
Жернаков был ощутимо перевозбужден.
Во время своих ночных бдений замминистра, как правило, заправлялся хорошим марочным коньяком, запас которого обновлялся обычно начальниками подчиненных управлений.
- Каждому проверяющему дан личный планзадание. В них все. Регистрация жалоб и заявлений. Наблюдение за потерпевшими на подходе к дежурке... Сохранность табельного оружия у личного состава...
- Круто...
- Для Кублатого это беспроигрышный вариант. Потом хоть сам пиши рапорт об увольнении, хоть жди, пока выгонят. Один хер... - Оба любили крепкое словцо. - Ведь так?!
Скубилин для вида поупирался:
- Ну что вы, Борис Иванович! Пусть приходят, следят... И насчет табельного оружия тоже.Не все так плохо на деле...
- Уверен?!
- Мы разослали распоряжение. Начальники лично за все отвечают. Инспекция будет контролировать...
- "Лично"... "Контролировать..."- Скубилин переборщил и замминистра сразу это заметил. - И ты мне лапшу на уши вешаешь?! У тебя раскрываемость преступлений под девяносто процентов! Откуда?!
Скубилин задержался с ответом.
- Молчишь?! А я тебе скажу! Что раскрыть не можете - летит в корзину...
- Борис Иванович! Обижаете!
- Обижаю?! Что у тебя сегодня?
Скубилин был готов к докладу.
- По первой позиции три, Борис Иванович... Раскрыто два. Вторая позиция: восемь - пять...Третья ...
Успокоившийся было Жернаков взорвался:
- Да что ты мне все цифры, Вася. Разве об этом речь! Мне верный человек позвонил...У тебя на домодедовском направлении ЧП! Дерзкий разбой! Двое под угрозой ножа отобрали документы, деньги...
- На вокзале?
- В электричке. Двое.
- Сейчас проверю...
- Можешь не проверять. В министерстве уже известно. Заявление не зарегистрировали! Ориентировку по вокзалам не дали! Линию не оповестили. Нет ни примет преступников, ни описания похищенного...
- Сейчас дам команду...
- На твоем месте я бы лично разобрался. Раньше, чем вмешается министерство. Тем только дай зацепиться, дальше уж пойдет. Полезут и в заявы, и в ружейку...
- Понимаю, Борис Иванович...
Даже укрыть не могут!.. Жернаков выругался. - Разберись и сразу прими меры.Чем жестче мы будем, тем больше у нас шансов устоять. Иначе на нас повесят всех собак ... Если подтвердиться... В шею. Сразу. Грязной метлой...
Игумнов поднял голову.
В коридоре послышались шаги. Кто-то быстро шел от дежурки.
Низкий мужской голос за дверью прозвучал глухо:
- Мне к начальнику розыска. Срочно...
То же он произнес, видимо, и при входе.
"Потому и пропустили..."
Посетитель уже входил - в коротком, на "молнии"пуховике, вязанной шапочке с козырьком - осанистый, чисто выбритый, с намечающимся вторым подбородком.
- Я тут принес заявление... - В руке он держал бумагу. - Меня ограбили.
Он подвинул стул. Продолжил, уже сидя:
- Двое. Наставили ножи... "Не отдашь - отправишься на тот свет! "
- На вокзале?
- В электропоезде. На посадке.
Ночь началась с неприятностей. Никола не звонил, Качан исчез. На перроне - пожар.
"Теперь еще разбой..."
- Пойдемте, покажете... - Игумнов уже закрывал сейф.
Посетитель не понял:
- Что показывать?! Электричка ушла... - Он нехотя поднялся. - Я написал заявление...
Вариант был известный.
"Я написал заявление. Оставляю и еду спать. А вы бросайтесь в погоню... Ищите, стреляйте, лезьте под пули. И не забудьте про Уголовнопроцессуальный Кодекс..."
- Мы теряем время, - Игумнов был уже на пороге.
Посетитель пожалплечами.
Почти бегом проскочили мимо дежурки.
Место майора за пультом занимал помощник. Дежурный, скорее всего, вышел в ресторан или в медкомнату. Помощник составлял протокол. Двое дюжих носильщиков - понятых, не читая, подписывали бланки, .
- Я на вокзал. Если Качан будет звонить, найди меня по сотовому.
Молоденький помощник проводил Игумнова внимательным взглядом . Он все видел. Тайны общения с посетителями для посвященных всегда шиты белыми нитками.
- Понял, товарищ капитан...
Игумнов выскочил за дверь. С хода налетел на цыганок, организовавших пикет у пепелища. Кто-то из их сородичей был задержан. Гадалки требовали справедливости - последними словами нецензурно несли всех подряд - ментов, власть, систему.
Игумнов на ходу шуганул их поцыгански.
Женщины смутились. Одно дело - откровенно послать матом на чужом языке, другое - услышать подобное на своем родном.
- Нехорошо, начальник...
Игумнов окинул глазами перрон.
Поставленные на прикол сцепы. Опущенные до утра токоприемники, темные окна вагонов...
Вечерний поток пассажиров заканчивался. Прерывистый ручеек сочился от метро сквозь нижний цокольный вокзальный этаж, открытый с обеих сторон и занесенный снежной крупой.
Не умолкало радио.
Игумнов и потерпевший быстро шли вдоль перрона.
Начальник розыска спросил на ходу:
- Все произошло в вагоне?
- Именно.
- Они вошли после вас? Или уже были внутри?
- Я только успел войти, тут они и возникли... - Потерпевший держался с плохо скрываемым вызовом.
- Выходит, что в тамбуре?
- Это уж вы делайте вывод!..
Быстро пересекли перрон.
На справочном указателе, в начале платформы, когда они проходили мимо, что-то щелкнуло - на табло появилось время отправления первых утренних электропоездов.
- Что у вас взяли?
- Бумажник...
- Извините!.. - Шедшая навстречу пара заметалась, уступая дорогу. Игумнов словно и не заметил ее.
- А что внутри?
- Обычное: документы, деньги.
- Много денег?
- Немного, - Потерпевший подумал, - Половина зарплаты. Главное заграничный паспорт.
Остановились у срединной платформы.
- Здесь...
- Сейчас тут уже другая электричка.
- Я предупредил, что поезд ушел...
На междупутье повсюду валялись окурки, вмерзшие в снег молочные пакеты.
- Почему вы не пришли сразу?
- Подумал, все равно бесполезно... - Причина выглядела стандартной. Сходил купил сигарет. Еще раз подумал. "А вдруг паспорт подкинут?"Тогда написал заявление. Вот оно...
Игумнов взглянул мельком.
- Где вы писали?
- На почте.
"На почте ты бы писал на бланке телеграммы и шариковой ручкой..."
Потерпевший словно прочитал его мысль:
- У меня была бумага. И ручка тоже.
Можно было возвращаться в дежурку.
