Фридрих Незнанский - Алмазная королева
— А ты не преувеличиваешь?
— Если и преувеличиваю, то не столь существенно, как ты предполагаешь… Кстати, ты ж по телефону вроде бы о каком-то деле упоминал личном, а я все о своем да о своем… Баста! Хватит о грустном… Что там у тебя?
Грязнов прекратил наконец бродить по кабинету и вполне целенаправленно двинул к полированному секретеру, украшавшему один из его углов. Легко открыл дверцу, за которой обнаружился небольшой, но плотно забитый бар, и вскоре перед Турецким, устроившимся возле окна за невысоким журнальным столиком, возникло блюдце с заранее аккуратно нарезанными дольками лимона, две изящные рюмочки из чешского стекла и бутылка великолепного даже на взгляд «Ар-маньяка».
— Высший класс, — произнес Сан Борисыч завистливо и не удержался, съехидничал: — Взятки, говоришь, ваш брат мент берет?.. Ну-ну!
— Дурак ты, Саня, — беззлобно отмахнулся Славка. — Ну, так что там у тебя случилось с очередной твоей красоткой?..
— С чего это ты взял, что с красоткой? — ухмыльнулся Турецкий.
— Сам говорил — дело личное…
Грязнов аккуратно разлил напиток, благородно отливающий красным деревом, и приподнял свою рюмку:
— Ну — прозит!..
И не дожидаясь, когда его друг выразит вслух восхищение отпробованным, снова поинтересовался таинственным «личным делом».
— Не такое уж оно и личное… Это я с утра думал, что личное, — Турецкий одобрительно посмотрел на бутылку. — С тех пор кое-что поменялось — во-первых.
— А во-вторых? — усмехнулся Грязнов, вновь наполняя рюмочки.
— Ну, а во-вторых, выслушав сейчас твой монолог, вполне, должен тебе сказать, душещипательный, я с полным основанием заподозрил, что явился к тебе с чем-то вроде дара небес… Во всяком случае, не с пустыми руками.
Славка посмотрел на Турецкого подозрительно и поставил свою наполненную до краев рюмку на стол.
— И что же ты, небесный посланец, заготовил для меня на сей раз? — Он насмешливо сощурился. — Это надо же, а… Слова в простоте не скажет, тоже мне, закадычный дружок называется. Нет бы хоть раз заявиться — и с порога что-нибудь этакое: «Славка, с какой я тебя классной бабой познакомлю! Умница, красавица и замуж ни за кого не хочет…»
— А почему это ты решил, что в моем деле именно такая женщина не присутствует?.. Вот только со знакомством, пожалуй, придется погодить… Лучше скажи, ты с таким генералом — Березиным — знаком?
— А что? — Грязнов моментально насупился и одним махом проглотил свой арманьяк.
— Спрашиваю!
— Слышу, что спрашиваешь… Есть у нас такой господин, но сказать что я с ним знаком или там жажду познакомиться, не могу. Лучше издали…
— Что так?..
— Как тебе сказать… — Грязнов снова наполнил свою рюмку, по-видимому автоматически, поскольку взгляд у него сделался Отсутствующий. — Ходят тут о нем слушки всякие, но ничего определенного… Однако сидит он крепко. Раньше в центральном аппарате МВД курировал какие-то регионы по части экономических и налоговых преступлений…
— Хочешь, угадаю, где он промышлял по части этих самых налоговых и экономических?.. Держу пари: на Севере диком. А конкретно — в славном алмазном городке Якутске…
Грязнов присвистнул, в его глазах — таких же рыжих, как и шевелюра, вспыхнула хорошо знакомая Турецкому искорка.
— В общем, — самодовольно улыбнулся Александр Борисович, — как говорят в Одессе, слушай сюда…
Пересказ всего, что ему довелось сегодня услышать, занял у Турецкого куда меньше времени, чем рассказ самой Тамары. Тем не менее, когда он завершил свой монолог, от божественного напитка осталась ровно половина.
Некоторое время друзья помолчали, размышляя. Когда нарушивший молчание первым Грязнов заговорил, Александру Борисовичу, в сущности, оставалось лишь кивать головой.
— Я о чем думаю? — протянул Слава. — Прежде всего о том, что на данный момент, помимо твоей уверенности, что дамочка излагает чистую правду, никаких улик против этой шайки-лейки у нас нет. Так? Так! Это первое. Второе: если мадам напишет заявление, необходимо начинать служебное расследование вполне официально…
— Не годится! — встрял Турецкий.
— Совсем не годится, — уточнил Грязнов. — Ибо кто сказал, что столь оглушительная информация моментально не просочится в сторону Березина?.. Дядечка еще тот, у него тут много чего и много кого схвачено… М-да!.. Теперь в-третьих. Разлюбезная наша Генпрокуратура, как известно, в соответствии с действующим законодательством, подключаться на этапе служебной проверки к нам, как известно, прав не имеет — исключительно на этапе следствия, то есть, когда обвинение подозреваемому уже предъявлено…
— Сам знаешь — это-то как раз формальность.
— Допустим! Но я ж и говорю сейчас о формальной стороне дела… Есть и в-четвертых.
— В-четвертых я тебе и сам назову, — усмехнулся Турецкий. — Поскольку речь идет о человеке, занимающем должность едва ли не на уровне замминистра, докладаться наверх, а возможно, и на самый верх, все равно придется… Дабы застраховаться от противодействия подозреваемого, если информация все же до него дойдет.
— Зришь в корень, — кивнул Грязнов. — А теперь вывод?
— С выводом я тебя немножечко опередил — уж прости по старой дружбе… К дамочке охрану я приставил — как раз из Денискиных ребятишек. Как думаешь, Меркулов меня сразу убьет или для начала подвергнет какой-нибудь изощренной, китайской пытке, если я к нему приду с заявлением на очередной отпуск?..
— Костя тебя поймет… Поворчит, конечно, но, помяни мое слово, самолично отправится к генеральному — и о деле докладать, и тебя выклянчивать… Он что, дурак? Не понимает, что либо генеральный, либо его зам обязаны о столь вопиющей ситуации доложить самому?.. А господин президент тебя помнит еще с тех пор, как ты с теми бабами-террористками разобрался, и не только с ними… И по-любому тебе от этого дельца, которое сам же в клювике и принес, не отвертеться… Так куда ты, друг Турецкий, в отпуск-то собираешься?..
— Эх… Не трави душу! Порыбачить на сибирских озерах я еще в позапрошлом годике мечтал… А что, у тебя есть варианты?
— Конспиративных квартир у меня, которые и впрямь конспиративные, сейчас две… Хотя нет, одна. На Гостиничной улице… Устроит?
— Это рядом с Петровско-Разумовским?
— Точно. Теперь группа, которой будешь руководить… Конечно, помимо Дениски и его ребятишек… Дам я тебе попозже кое-кого из своих.
— Уверен, что надежные?
— Сам увидишь! — В глазах Грязнова мелькнула усмешка. — Так что, к Меркулову сейчас прямиком едешь или мне ему позвонить, как думаешь?..
— Сам… Как только с Костей утрясу, дам знать. Ты лучше Дениса предупреди, как только переберусь «в отпуск», соберу у себя всех, как обычно… А за арманьячок — спасибо! Не напиток — амброзия…
4
Дядя Моня оказался человеком не только слова, но и дела: создание семейной фирмы всеобщей эйфорией за обеденным столом не ограничилось — работа и впрямь закипела, буквально со следующего после приезда Соломона Каца дня.
Впрочем, если уж говорить об эйфории, Тамара ее больше не разделяла ни единой секунды. Мамин брат, которого Регина Михайловна так любила, ей с некоторых пор разонравился. Она никак не могла понять, как можно любить столь шумного, многословного, не в меру самоуверенного человека. А возможно, Тома просто ревновала к дядюшке мать, поскольку до его появления была главной ее любимицей?
Впрочем, надо отдать должное Соломону Михайловичу: если бы не его предприимчивость, чудом сохранившиеся связи с «нужными людьми», а главное — если бы не его деньги, ничего бы с их затеей не вышло. Что касается энергии, ее и впрямь было так много, что дядюшке удалось заразить ею даже Тамариного отца — человека, как полагала его дочь, вялого, безвольного и не отличающегося большим умом… Впрочем, и прежде, и теперь мозговым центром всего происходящего была и осталась Регина Михайловна — ее-то ума точно хватало на двоих!
Зато выяснилось, что и у Владимира Кропотина есть свои бесценные связи — с той поры, когда отец по делам треста частенько вынужден был мотаться в командировки в далекий Якутск. Конечно, если бы не дядя Моня, а главное — не Регина Михайловна, вряд ли бы эти связи оказались приведенными в действие… Однако Тамара в детали происходящего не вдавалась: у нее было свое собственное «дело» — учеба в университете, а когда защита диплома осталась позади, далеко позади оказались хлопоты с оформлением их фирмы: «Русский алмаз» успел превратиться в компанию с довольно скромным годовым оборотом капитала — около тридцати пяти миллионов долларов, зато стабильную и перспективную!
И вновь сыграл свою роль недюжинный ум Регины Михайловны: уж она-то хорошо понимала, в какой стране и в какое время живет! Потому и заботилась не только о делах фирмы, но и о статусе своего простоватого, как полагала Регина Михайловна, супруга.
