Татьяна Коган - Амнезия души
Галя куснула ноготь, погружаясь в далекие воспоминания. Ей было двадцать три, когда она познакомилась с Глебом. Он был старше, умнее, наглее. На него сложно было не обратить внимания, но Галя мастерски изображала равнодушие. Должно быть, этим и зацепила. Вспыльчивый красавчик не привык к отказам. Он обитал в другом мире: где уличные разборки – обычное явление, где алкоголь и сигареты – повседневные спутники, где за девушками долго не ухаживают, а сразу тащат в постель. Галя не собиралась подпускать хулигана близко, позволяя любоваться собой издалека. Иногда соглашалась пойти в кафе или в кино, но чаще отказывалась.
Сначала Глеб распускал хвост, пытаясь впечатлить пай-девочку. Когда понял, что эти действия не приносят плодов, изменил тактику – попробовал стать проще. Они все так же встречались два-три раза в месяц, но теперь Глеб не ставил целью мгновенную победу. Он и сам не заметил, как их беседы стали искренними и задушевными, а за привлекательной девичьей внешностью обнаружилась интересная личность.
Однажды они гуляли в осеннем парке. Моросил дождь, черные ветви деревьев блестели влагой, трава чавкала под подошвами. За серым утренним туманом угадывался солнечный диск, было похоже, что к обеду распогодится. Глеб шел рядом, задумчиво глядя под ноги, иногда пинал мокрые листья. Он не произнес ни слова, но Галя интуитивно почувствовала, что происходит в его сердце. Она взяла его ладонь, вынуждая остановиться, и слабо пожала, отвечая на немой вопрос. Глеб наклонился, чтобы поцеловать ее. И она позволила.
Это казалось ей правильным.
Галя не могла ошибаться. Тогда, в то осеннее пасмурное утро, все было взаправду. Они любили друг друга и верили в светлое будущее. Что же случилось потом? Почему все изменилось? Почему хороший, добрый человек превратился в циничного преступника? Разрушил самое дорогое. Обесценил воспоминания.
Долгие годы Галя жила в сказочном пряничном домике, а когда выглянула в окно, ужаснулась реальности. Она поняла, почему Глеб не знакомил ее с друзьями. Опасался, что она поймет, кем они являются.
Четверо приятелей изобрели игру. Каждый по очереди озвучивал желание, и товарищи исполняли его. Они убивали. Из корысти или от скуки. Они возомнили себя богами, имевшими право вершить чужие судьбы. Этих богов звали Макс, Джек, Лиза и Глеб. Они застрелили мужа Лизы. Сбили машиной беременную любовницу Макса (сестру Галиной подруги). Пообещали Джеку отыскать жертву для психологических опытов.
Глеб, ее любимый муж, – кем она восхищалась и кого боготворила, – участвовал в этом кошмаре. Возможно ли такое простить?
Первый месяц после расставания Галя беспрерывно плакала. Не выходила из квартиры, не ела, не отвечала на звонки. Неизвестно, выбралась бы она из депрессии, если бы не узнала, что беременна. В тот самый момент жизнь озарилась смыслом. На его фоне печали меркли, а боль теряла остроту. Сейчас этот смысл, сытый и теплый, посапывал на ее руках.
Глава 4
Лиза достала зеркальце и придирчиво изучила свое отражение. На нее смотрела заметно исхудавшая, но очень привлекательная женщина. Стильное черное каре, густая прямая челка, синяя подводка. Не сравнить с той несчастной изможденной пациенткой, поступившей в больницу с сильным истощением больше двух недель назад. Выглядела она тогда и правда ужасно.
Опытные специалисты быстро восстановили прежний лоск. Освежающие маски, стрижка, укладка, маникюр, эпиляция. Лиза потратила несколько дней, чтобы привести себя в порядок и вернуть былую красоту. Сейчас внешний вид полностью удовлетворял ее. Но набрать шесть-семь килограммов не помешает.
– Оставайтесь здесь. В квартире мои друзья, – приказала Лиза сопровождавшим ее телохранителям и нажала на кнопку звонка. Дверь открыл хозяин.
– Елизавета!
– Иван!
Гостья замерла на пороге, разглядывая Кравцова. Ей почудилось, они виделись тысячу лет назад и с тех пор успели прожить несколько долгих жизней. Внешне приятель не изменился, но словно бы другой человек смотрел его глазами. Жутковатое зрелище.
– Что же ты стоишь? – улыбнулся Джек. – Проходи!
Лиза шагнула в прихожую, прислушиваясь к своим ощущениям, но радостное волнение заглушало остальные эмоции. Джек обнял ее и поцеловал в щеку:
– Очень рад тебя видеть.
– Думаю, ты в принципе рад видеть, и неважно кого, – не сдержалась она.
– Аплодирую твоей проницательности, – улыбнулся Джек, провожая ее в просторную светлую кухню.
За барной стойкой на высоком крутящемся стуле сидел Глеб. Макс копался в ящике стола, ища штопор.
– Я смотрю, все в сборе, – удовлетворенно выдохнула Лиза, замерев в проеме двери. Макс подошел к подруге, порывисто обнял, оторвав от пола.
– Привет, принцесса!
– Тише ты, железная лапа! Я же все-таки человек! – поморщилась она. – Ребра сломаешь, отпусти!
Макс неохотно разжал объятия и окинул Лизу голодным взглядом:
– Шикарно выглядишь.
Лиза проигнорировала комплимент и поглядела на Глеба, с трудом сдерживая ехидную усмешку. Птенец, отбившийся от стаи, вернулся в лоно семьи. А ведь как громко крякал о независимости, пока по клюву не получил. Эксперимент по внушению амнезии обернулся для Глеба явной пользой. После восстановления памяти он стал проще относиться к жизни. Иначе как объяснить его возвращение? Раньше Лиза бы ликовала, видя жалкое положение зарвавшегося товарища, но минувшие два месяца сильно изменили ее мировоззрение. Она не стала добрее и терпимей – просто расставила приоритеты. Самое ценное в жизни – свобода и здоровье. Все остальное – развлечение, приятный бонус. Лиза больше не испытывала негодования по поводу трусости Глеба – отныне подобные мелочи лежали ниже уровня ее забот.
– Как чувствуешь себя после воскрешения? – с улыбкой спросила она.
– А ты? – не замедлил с ответом Глеб.
– Планирую поработить Вселенную.
– Приятно знать, что ты в норме.
Джек следил за их диалогом с молчаливой заинтересованностью в отличие от Макса, готового в любой момент ринуться на защиту одного или другого – в зависимости от того, кому понадобится помощь. Воспользовавшись возникшей паузой, Макс предложил выпить:
– Слушайте, мы сто лет не собирались вместе. Давайте это отметим, – он потряс бутылку с вином. – Лизка, тебе белого сухого?
– Будь добр.
– А мужики по водочке, – Макс подал подруге бокал и разлил водку по стопкам. – Не знаю, как вы, а я счастлив!
Чокнулись. Лиза подхватила с тарелки оливку и устроилась на диване. В воздухе повисла неловкая тишина. Создавалось впечатление, как будто четверо товарищей, друживших в детстве, встретились двадцать лет спустя. Вроде и знакомые лица, и общее прошлое, но столько воды утекло, столько всего изменилось…
У Лизы было одно средство, способное развеять всеобщую неловкость, но вряд ли бы оно пришлось товарищам по вкусу. Поэтому не предлагала, предпочитая роль наблюдателя.
Макс не выдержал первым:
– Думаю, надо еще накатить.
После пятой рюмки атмосфера слегка разрядилась. Посыпались шутки, завязались споры на отвлеченные темы. Не сговариваясь, все четверо избегали затрагивать самые важные, висевшие в воздухе вопросы.
– Джеки, так здорово, что тебе вернули зрение, – Макс хлопнул друга по спине. – Нам реально не хватало твоего трезвого взгляда.
– Насчет трезвого ты явно промахнулся, – Джек кивнул на почти пустую бутылку. – Но я разделяю твою радость.
– Мы тут гадали, почему ты задержался в Германии. Может, фрейлейн себе отыскал? А, старик? Признавайся! Что там у тебя да как?
– У меня там так же, как у остальных. Не думал, что стану предметом твоих эротических фантазий, – усмехнулся Джек, уходя от ответа.
– Скрытничаешь? И хрен с тобой, – Макс добродушно махнул рукой. – Я, кстати, узнал, сколько психологов нужно, чтобы поменять лампочку. Ты в курсе?
– Один. Если лампочка готова меняться.
Макс рассмеялся:
– Точняк! Ничем тебя не удивишь.
– Ну почему же ничем? Я удивлен, например, почему Елизавета мало пьет.
Лиза, лениво отхлебывавшая из бокала, стрельнула глазами:
– Кто-то очень удачно переводит от себя внимание. Так что там с фрейлейн?
Джек улыбнулся:
– Еще вина?
Лиза пристально посмотрела на него, словно решая, как отреагировать, и встала, прихватив сумочку:
– Пойду припудрю носик. Не шалите тут без меня.
Зайдя в ванную, заперла дверь и села на бортик. Хорошо начавшийся вечер скатывался в унылую попойку. Лиза посмотрела на тонкие пальцы с безупречными, покрашенными голубым лаком ногтями. Еще недавно она не имела возможности даже помыть руки, а сейчас блестит, как начищенная монета. Все меняется. Любой период заканчивается. Знание этой истины спасло ее от безумия. Лиза почувствовала, как на плечи наваливается что-то тяжелое и холодное, как промокший плащ. Последние дни это неприятное ощущение преследовало Лизу, и она всеми силами пыталась не замечать его. Нельзя давать волю воображению, иначе оно сыграет с ней злую шутку. Нужно оставаться в трезвом уме, игнорируя бунтующие эмоции. Лизе всегда это блестяще удавалось. Почти всегда.
