Татьяна Полякова - Честное имя
– И этот человек оказался убийцей его отца? – усмехнулся Гудков. – И парня отправил вслед за родителем?
– Да, – серьезно кивнула я, считая свою версию безупречной.
– Это ты мне сейчас сюжет своего нового романа пересказываешь? – хмыкнул Гудков.
– По времени, кстати, все сходится, – обиделась я. – Посмотри в бумаги, сам убедишься.
– Чушь все это, – насупился Гудков. – Ты же сама говоришь, что Митрошин с сыном были в розыске. Так? И мальчишку тоже искали, точнее, его родителей. Фотографии по телику показывали. Как же его могли не узнать?
– Очень даже просто, – влезла Женька. – Парня нашли в Костерино, а это уже соседняя область. У нас левая рука не знает, что делает правая. Помнишь, ты вел дело Коли Хрипатого? Его во всероссийский розыск объявили, а он у любовницы жил прямо напротив УВД и мог бы счастливо состариться, если бы не загремел в вытрезвитель по пьяному делу.
– Не надо про Колю, – страдальчески сморщился Гудков и машинально почесал шею, должно быть, вспомнив, как ему эту шею из-за Хрипатого намылило начальство.
– То-то, – кивнула Женька. – Так что не надо мне рассказывать, что могло быть, а чего нет.
– Ладно. И кто, по-вашему, убийца?
Мы переглянулись и дружно вздохнули.
– Мы у Михалыча на чердаке чемодан денег нашли, в Зарядино, где он раньше жил, – понизив голос, ответила Женька. – Старых денег. И он с какой-то стати за ними приезжал как раз после нашего к нему визита в кафе.
– Вы и к нему ходили? – возмутился Гудков. – Просто безобразие. Деньги куда дели?
– На чердаке оставили все как было.
Гудков взглянул исподлобья и заговорил спокойнее:
– Вы вот что, давайте домой и займитесь чем-нибудь… за то, что помочь хотели, большое спасибо, а уж дальше мы без вас. Мне дополнительные трупы ни к чему, ясно? А так и будет, если вы… К Михалычу мы присмотримся, в деревню съездим и ему нужные вопросы зададим. Мы, кстати, и без вас им плотно интересовались, алиби у него так себе. Сказал, что из кафе ушел в 23.45, между прочим, последним. Сразу отправился домой. Но живет он один, никого из соседей не встретил, так что подтвердить его слова некому. И погибший о нем действительно расспрашивал. Убийцу мы найдем, можете не сомневаться. Только не лезьте, ради Христа.
Покинув Гудкова, мы отправились в парк. Женька молчала, я тоже, догадываясь: ее беспокоят те же мысли, что и меня.
– Неужели это Михалыч? – не удержавшись, спросила я со вздохом. – Такой симпатичный дядька, и вообще…
– Да уж, – кивнула Женька. – Так можно совершенно в людях разувериться. Думаешь, что имеешь дело с одним человеком, а он на поверку совсем другой.
– Может, мы все навыдумывали, и он здесь ни при чем.
– Хорошо бы. Только в доме он чемодан искал.
– Искал. Но причина визита могла быть и другой.
– Проверить, так это или нет, легче легкого, – вдруг заявила Женька.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Вон телефон-автомат, – ткнула Женька пальцем и направилась к нему. Заглянула в свой мобильный и стала набирать номер на уличном телефоне. Я нетерпеливо топталась рядом, спрашивая уже в третий раз «куда звонишь?», но Женька сделала мне знак молчать, а потом заговорила: – Сергея Михайловича, будьте добры. Сергей Михайлович? Я подруга Аркадия. Вряд ли вы знаете обо мне, а вот мне о вас Аркадий все рассказал. Я потеряла любимого человека, убийцу пока не нашли, да и что мне за радость оттого, что его посадят? Я могу пойти в милицию, но лучше, если мы договоримся.
Я прижалась ухом к трубке и услышала голос Михалыча:
– О чем?
– Я с вас много не возьму. Десять тысяч долларов. Согласитесь, это сущая ерунда.
– Какие десять тысяч? Вы что, с ума сошли? О чем вы вообще говорите?
– Мне с вами болтать некогда, – огрызнулась Женька. – Кажется, я высказалась ясно: или десять тысяч, или я все рассказываю следователю. В кафе я не пойду и с вами встречаться не собираюсь. Беспокоюсь за свое здоровье, знаете ли. Деньги принесете в парк Победы завтра в 15.00. Возле первой от входа скамейки есть урна, туда и бросьте пакет с наличностью. Все. – Женька повесила трубку, посмотрела на меня и подмигнула: – Теперь надо ждать до завтра. Если он придет, значит…
– А если сбежит? – возмутилась я. – Вот прямо сейчас? Испугается и сбежит?
– Что же делать? – забеспокоилась подруга.
– К Гудкову идти, – сурово отрезала я и направилась из парка. Женька пыталась на бегу возражать, но не преуспела.
Вторично увидев нас в своем кабинете, Гудков пошел пятнами.
– Я мужу твоему нажалуюсь, – буркнул он.
– Витя, жалуйся кому хочешь, главное, не нервничай. Мы только что позвонили Михалычу… – Что нам на это сказал Гудков, повторять не рискну. Много чего сказал.
Разумеется, на следующий день в парк нам идти никто не позволил, но продолжение этой истории мы все-таки узнали. Через два дня Гудков позвонил сам и пригласил нас в кафе. Само собой, мы пришли минут на пятнадцать раньше и стали с нетерпением ждать. Наконец и Витя появился.
– Он там был? – сразу же спросила Женька.
– Михалыч ваш? Был.
– Значит, он убийца?
– Он. Отпираться не стал. Говорит, черт попутал.
– Митрошина-старшего он убил?
– Ага. У Михалыча дед трактир держал, и он об этом мечтал всю жизнь. Но сначала не было возможности, а потом денег. И вдруг как-то ночью в дверь дома постучали. Жена у Михалыча лежала в больнице, и он один домовничал. Дверь открыл, а на пороге мужик и мальчишка, у крыльца машина. Заплутались, говорят. У мальчишки был сильный жар. Попросились переночевать. Михалыч не возражал. Мальчику дали лекарство и положили спать, а сами решили выпить. Когда выпили, разговорились. В общем, кое-что в разговорах гостя показалось Михалычу интересным, пил он умеренно и пьянел медленно. Вскоре гость оказался на диване, а Михалыч заглянул в машину и нашел там чемодан. Тяжелый. Не удержался он, внес в дом, открыл и замер, точно громом пораженный. Чемодан был набит деньгами: рублями и долларами. Вот тут Михалыча черт и попутал. Взял он топорик, подошел к спящему, но тот вдруг проснулся, закричал и разбудил мальчишку. Михалыч утверждает, что убивать мальчонку не хотел, только непонятно тогда, что он с ним делать собирался? Однако ударить топором, как отца, все же не смог, запер его в чулане, а сам поспешил избавиться от машины и трупа. Дом стоит на отшибе, Сабов рассчитывал, что о ночных гостях никто не узнает. Машину утопил в болоте, а когда домой вернулся, мальчишку в чулане не нашел. Тот сумел вылезти в узкое окошко на двор и сбежал. Михалыч, конечно, пытался его найти, но не смог. И стал ожидать ареста со дня на день. За жену очень беспокоился. Ее он, видишь ли, очень любил. Прошла неделя, потом месяц, он стал понемногу успокаиваться, а через год решил: мальчишка утонул в болоте, сгинул, одним словом. Но деньги тратить боялся. Так они и лежали на чердаке, пока не грянула реформа и рубли не превратились в макулатуру. Михалыч слег с горя, после чего переехал в город и занялся торговлей. Доллары тратил аккуратно, все боялся внимание привлечь. Потом умерла жена, он переехал сюда и осуществил свою заветную мечту: купил кафе. И был счастлив, предпочитая об убийстве не вспоминать. Но о нем ему напомнили. Сначала нашли машину. Михалыч едва успел оправиться от удара, как в его кафе появился Аркадий. Разумеется, хозяину и в голову не могло прийти, что это тот самый мальчик. Но вопросы парня его насторожили. Тот в свою очередь от подозрений перешел к абсолютной уверенности: перед ним убийца отца.
– И стал его шантажировать? – вздохнула Женька.
– Да. Стал. Он читал статьи в газетах и был уверен: Михалыч прикарманил немало. И потребовал сто тысяч долларов. У того такой суммы не было, а ни с квартирой, ни тем более с кафе он расставаться не хотел. Они договорились о встрече после закрытия кафешки, Аркадий должен был подойти к двенадцати, и тут Михалыча вновь попутал черт.
– И он подкараулил парня в подворотне?
– Говорит, не соображал, что делает.
– И в самом деле не соображал, – покачала я головой. – Первое убийство произошло много лет назад. Учитывая возраст Сабова, он мог отделаться минимальным сроком, а то и вообще условным.
– Это точно, – кивнул Гудков. – Понимаешь, он очень дорожил своим добрым именем.
– Чем? – вытаращили мы глаза.
– Кафе стоит на бойком месте, сколько людей его знают, уважают, и все такое… И вдруг выясняется, что он – убийца. Не мог он этого допустить.
– А что теперь с кафе будет? – додумалась спросить Женька.
– Понятия не имею. Наследников у него нет.
– Жаль, если закроют, – вздохнула подруга. – Капучино там такой вкусный… был…
– Ага, – усмехнулась я. – Мне теперь этот капучино поперек горла встанет.
Простившись с Гудковым, я подхватила Женьку под руку и повела в сторону проспекта.
– Куда ты идешь? – удивилась она.
– К машине, естественно.
