Джесси Келлерман - Зной
— Есть у вас там такой город — Агуас-Вивас?
— Агуас-Вивас.
— Да, — подтвердила Глория. — Понимаете, я думаю, что он там.
— Агуас-Вивас? Никогда о таком не слышал. Постойте-ка… эй! Сол! Есть тут город Агуас-Вивас?
Еле слышное: нет.
— Он так не думает, — сказал Дэвид. — А он знает штат как свои пять пальцев.
— Вы не могли бы проверить? У вас есть карта?
Дэвид отправился за картой, Глория ждала, постукивая ногой и глядя, прищурясь, в окно — там наступило утро, а она и не заметила. По улице шли, направляясь в начальную школу, двое малышей с рюкзачками. Неужели их родители не знают, что это может оказаться опас…
— Вот она карта… так, — сказал Дэвид. — Указатель городов… и я… ничего похожего в нем не вижу.
— Вы уверены?
— Более чем. Хотя… — он отнял трубку ото рта, и Глория услышала, как захлопнулась тяжелая книга, — хотя, знаете что, тут есть куча деревень, которые на карты не попадают. Слишком маленькие или уже поглощенные каким-то городом, большим. А иногда два поселения успели объединить в одно — десятки лет назад. Во всех наших записях за последние пять лет значится одно название, но деревенские жители, когда звонят нам, называют другое, старое.
— Кто мог бы сказать мне точно?
— Ну… дайте подумать, — ответил Дэвид. — Пожалуй, местные стражи порядка. Запишете их номер?
Она записала номер, еще раз поблагодарила Дэвида и напомнила, чтобы он позвонил ей, если…
— Непременно, мисс. Приятного вам дня.
Какого уж там приятного, думала она, набирая номер управления полиции Эрмосильо и прося по-испански позвать…
— Нет-нет, — сказал снявший трубку мужчина. — Это полицейская академия.
Получив от него правильный номер, она позвонила по нему и спросила, нет ли у них hay una ciudad llamada Aguas Vivas, por favor?[6]
Мужской голос ответил:
— Momento, Senora!
Затем обладатель его пропал на целых пять минут, а вернувшись, как раз когда она решила положить трубку, сказал:
— Si, Senora. Hay[7].
Глория попросила дать ей номер тамошнего полицейского участка. Он снова на какое-то время пропал и вернулся с известием, что полицейского участка там нет, а ближайший находится за тридцать миль от деревни, но, правда…
— Вы меня простите, — сказал он, — в этом списке ни черта не разберешь, какой-то кретин исписал его поверх номеров… тут их два, но я не уверен теперь, какой из них кому принадлежит. Хотите оба?
Позвонив по первому, Глория две минуты слушала гудки, а затем набрала второй и услышала сонное «Виепо»[8] человека, не вполне понимающего, где он и что он.
— Это полиция Агуас-Вивас? — спросила она по-испански.
— Это Teniente[9] Тито Фахардо. А вы кто?
— Я ищу человека, который…
— Помедленнее, сеньора. Спешить нам с вами некуда. Назваться не желаете?
— Глория Мендес. Я…
— Buenos dias, Senora Mendez[10]. Вы чем-то обеспокоены. Что случилось?
— Я думаю, что человек, которого я хорошо знаю, попал в аварию. Неподалеку от вашего города.
— Вот как? — Глория услышала, как он облизнул губы. — Какую аварию?
— Это я и пытаюсь выяснить, Teniente. Это очень важно, но все, с кем я сегодня разговаривала, отделывались отговорками, поэтому буду вам очень благодарна, если вы меня выслушаете.
Пауза.
— Хорошо, сеньора. Расскажите мне хоть что-то, и я вам тоже что-нибудь расскажу.
Она проиграла ему по телефону принятое автоответчиком сообщение.
— Вам требуется новая машинка, — сказал он. — А эта — дерьмо какое-то.
— Все, что мне нужно выяснить, — побывал ли он в вашем районе.
— У нас большой район. Территория, которую быстро не обшаришь. Вы не знаете, где это было?
— Я не знаю даже, что это было, — ответила Глория. — Похоже на автомобильную аварию, но я не уверена.
— Тогда все сложно, — сказал Фахардо. — Я уже сказал, территория большая, куча автомобильных аварий.
— Американец в какую-нибудь из них попадал?
— Когда, говорите, это произошло, сеньора?
— Пять дней назад.
— А звали его как?
— Карл Перрейра.
Фахардо посопел:
— Вот как? Он ваш… кто он вам, муж?
— Да, — ответила Глория. — Он мой муж.
— И вы говорите, авария была автомобильная?
— Я не знаю, — сказала Глория. — Была у вас автомобильная авария?
— Когда?
— В то время.
— Не уверен, что понял ваш вопрос, сеньора.
— Была там на прошлой неделе автомобильная авария или ее не было, это очень простой…
— Ay[11]. Senora. Полегче.
— Кто-то мог покалечиться, кто-то, избави боже, погибнуть. Если вы не способны ничего мне сказать, давайте я поговорю с вашим начальством.
Пауза.
— Я и есть мое начальство, — сказал Фахардо. — Хотите поговорить, говорите со мной. А во-вторых, я следую принятой у нас процедуре. Если вам охота ставить мне палки в колеса, — валяйте, но предупреждаю, легче от этого не станет ни вам, ни мне и никому другому. Так что вы там говорили?
Глория сжала кулак и легонько врезала им по столу.
— Извините, — сказала она.
— Пустяки. Вы, похоже, здорово взвинчены, у вас что-то еще есть на уме?
Нет, жопа ты этакая.
— Нет. Простите, не могли бы вы…
Фахардо прервал ее, вздохнув:
— Не начинайте снова допрашивать меня.
— Я не начинаю.
— Ладно. Выходит, насчет того, кто ведет расследование, мы договорились.
«Расследование?» — подумала Глория.
— Значит, так, я могу просмотреть журнал регистрации… за эту неделю… — Слышно было, как Фахардо со стоном вылезает из кресла. — Журнал у меня в офисе. Если хотите, могу позвонить вам завтра утром.
— Я не могу ждать до завтра.
— Ну, к вам я пока не собираюсь, так что…
— Пожалуйста.
Фахардо звучно шмыгнул носом.
— Я не знаю, что вам ответить, сеньора.
— Я сама приеду к вам, — сказала она. — Сяду в машину, буду ехать всю ночь…
— А вот это совсем ни к чему, — сказал он.
Пауза.
Когда он заговорил снова, голос его звучал напряженно:
— Послушайте, если вы никак уж не можете обойтись без мелодрамы… Может, у меня — прямо тут… может быть, кое что… кой-какие материалы… Когда?
— Пять дней назад.
— Пять дней назад, хорошо. Минутку.
Она слушала, как он кладет трубку, как выходит из комнаты, как возвращается.
— Сеньора? По-моему, я вспомнил того, о ком вы говорите. Несколько дней назад. Дорожная катастрофа с участием американца. Кто он такой, мы не знали, документы его погибли, однако номер у машины был калифорнийский.
— А машина какая? — спросила Глория.
— Машина японская. «Хонда». — Фахардо еще раз шмыгнул носом. — Похоже на него?
Все надежды истаяли, обратившись в нечто желчное, едкое. Комната начала расширяться, а внутренности Глории, напротив, сжиматься в одинокую, перепуганную точку.
— Сеньора? Похоже, что это он?
— Да, — пролепетала она.
— Ну вот, сеньора. Сожалею, но это была очень серьезная авария.
Он звонил мне по телефону, думала она. Насколько серьезной могла быть авария, если он звонил мне, разговаривал. Я же слышала его голос. Слышала его. Все было в порядке. Как же все могло быть плохо. Он звонил мне. Как плохо. Он звонил. Как.
— Он в больнице? — спросила она.
— Нет, — ответил Фахардо. — Он умер прошлой ночью.
Глава третья
Реджи Солт сказал так:
— Им нет резона врать тебе, Гиги. Если УПЛА говорит, что не обладает там никакой юрисдикцией, значит, не обладает.
— Тот человек сказал, что Карл мертв, — возразила Глория, — им что же, наплевать на это?
— Ну, может, если бы кто-то с ним что-то сделал, — сказал Реджи. — Но ты же говоришь — произошел несчастный случай.
— Это тамошний коп так говорит.
— Как его зовут?
— Фахардо.
— Ага — Реджи почесал глаз. — Ну, честно говоря, Гиги, это их дело, там всем они заправляют. Заправляют плохо, согласен. Но я не могу позвонить им, назвать номер моего значка и рассчитывать, что они забегают быстрее. Плевать они на нас хотели.
Глория помешала нетронутый чай и опустила ложку на стол. Обычно она старалась не класть мокрые ложки на голый пластиковый стол, но этот был до того мерзок, что вылей на него хоть всю чашку «Сви-тач-ни», он только чище станет. Чем такая забегаловка, как эта, завлекала клиентов, Глория и представить себе не могла, — но, правда, на несколько миль в округе только эта открыта сегодня и была.
Зато Реджи чувствовал себя здесь как рыба в воде. Посещение грязнющих кафешек позволяло ему с легкостью переводить разговор на его любимую тему — о том, какой у него неестественно низкий уровень холестерина. Когда-то он прочитал статью, в которой говорилось, что черные страдают от сердечных заболеваний чаще, чем белые или латиноамериканцы, и после того, как он и Глория получили результаты анализов, показавшие, что уровень липопротеинов низкой плотности у него в два раза ниже, чем у нее, с превеликим удовольствием объявил ей: «На меня ваша наука не распространяется».
