Пьер Леметр - Тщательная работа
— Когда будут выносить тела? — спросил фотограф.
— Скоро, мы и так задержались. Технические проблемы…
Заминка с вопросами — прекрасный предлог углубиться в тему:
— Сейчас больше не скажешь, но, если честно, ничего особенного. Нам пока не хватает информации, вот и все. Первые итоги подведем завтра вечером. А пока лучше дать парням из лаборатории спокойно работать…
— А что говорят? — спросил молодой блондин с глазами алкоголика.
— Говорят: две женщины, кто — пока неизвестно. Говорят: убиты, один или два дня назад, пока неизвестно кем, пока неизвестно как, пока неизвестно почему.
— Негусто!
— Именно это я и пытаюсь вам объяснить.
Пожалуй, трудно сказать меньше. Возникло секундное замешательство в рядах.
И именно в этот момент случилось то, чего Камиль мог бы пожелать в последнюю очередь. Грузовичок отдела идентификации сдал назад, но не смог достаточно близко подобраться ко входу из-за бетонной вазы для цветов, непонятно для чего стоящей прямо у двери. Шофер вышел из кабины, чтобы настежь распахнуть обе задние дверцы, и в следующую секунду друг за другом появились два парня из отдела идентификации. Рассеянное до того мгновения внимание журналистов сменилось жгучим интересом, когда за раскрытой дверью лофта стала отчетливо видна стена с огромным пятном крови, выплеснутым одним махом, как на картинах Джексона Поллока. И как если бы это зрелище нуждалось в лишнем подтверждении, два типа из отдела идентификации начали добросовестно грузить в машину тщательно закрытые пластиковые мешки с этикетками Института судебной медицины.
А журналисты дадут фору работникам похоронного бюро: они прикинут вам длину тела с одного взгляда. И, увидев, как выносят мешки, все поняли, что тела изрезаны на куски.
— Твою мать! — выдохнул хор репортеров.
Пока новой порцией скотча увеличивали периметр безопасности, фотографы без устали щелкали, запечатлевая первый вынос. Маленькая стая самопроизвольно разделилась надвое, как раковая клетка: одни обстреливали объективами грузовичок, завывая: «Посмотрите сюда!» — чтобы привлечь взгляд погребальных носильщиков и заставить их на секунду приостановиться, другие же вцепились в свои мобильники, призывая подмогу.
— И впрямь, твою мать! — согласился Камиль.
До чего непрофессионально… В свою очередь он достал мобильник и сделал неизбежные звонки, которые подтверждали, что он вступил в глаз бури.
9
Отдел идентификации хорошо поработал. Два окна приоткрыты, чтобы создать сквозняк, и утренние запахи достаточно выветрились, чтобы можно было наконец обойтись без носовых платков и хирургических масок.
На этой стадии местá преступлений иногда становятся еще более мрачными, чем в присутствии трупов, потому что начинает казаться, что, заставив их исчезнуть, смерть нанесла второй удар.
Здесь же было еще хуже. В квартире остались только лаборанты со своими фотоаппаратами, электронными рулетками, щипчиками, пузырьками, пластиковыми пакетиками, индикаторными составами, и теперь тел вроде бы никогда и не существовало, словно смерть отказала им в последнем знаке уважения — воплотиться в нечто, бывшее когда-то живым. Перевозчики собрали и увезли куски пальцев, гóловы, распоротые животы. Остались только следы крови и дерьма, и квартира, избавившись от голого ужаса, приобретала совсем иной вид. И даже, на взгляд Камиля, вид чертовски странный. Луи осторожно поглядывал на шефа, у которого на лице появилось такое выражение, словно он, хмуря лоб и сдвинув брови, решает кроссворд. Луи прошел вглубь комнаты, до консоли с телевизором и телефоном, Камиль осмотрел спальню. Они слонялись по дому, как два посетителя в музее, с любопытством открывая то тут, то там новую деталь, раньше ими не замеченную. Чуть позже они столкнулись в ванной комнате, оба по-прежнему в задумчивости. Теперь Луи отправился в спальню, а Камиль глядел в окно, пока специалисты отдела идентификации выключали прожектора, сворачивали пластик и провода, один за другим закрывали кейсы и ящики. Пока он бродил из комнаты в комнату, Луи, мысль которого заработала активнее при виде озадаченного Камиля, старался выжать из своих нейронов все возможное. И мало-помалу он становился еще более серьезным, чем обычно, словно пытался в уме перемножить восьмизначные цифры.
Он присоединился к Камилю в гостиной. На полу лежал открытый чемодан, обнаруженный в стенном шкафу (бежевая кожа, отличное качество, изнутри укреплен металлическими уголками, как специальные кофры). Техники еще не успели увезти его. В чемодане лежали костюм, рожок для обуви, электробритва, бумажник, спортивные часы и портативный ксерокс.
Один из техников, выходивший на несколько минут, вернулся и объявил Камилю:
— Тяжелый денек, Камиль, телевидение прибыло… — Потом, глянув на тянущиеся через всю комнату широкие кровавые полосы, добавил: — С этим делом ты долго будешь торчать на экране во всех вечерних новостях.
10
— Чистое преднамеренное убийство, — заметил Луи.
— А мне кажется, тут все еще сложнее. Короче, что-то здесь не сходится.
— Не сходится?
— Нет, не сходится, — сказал Камиль. — Все, что здесь находится, практически новое. Диван, кровать, ковры — все. Мне слабо верится, что кто-то пойдет на такие траты с единственной целью снять порнофильм. Для этого используют подержанную мебель. Или снимают меблированную квартиру. Кстати, обычно даже не арендуют. Используют то, что можно найти даром.
— Может, снафф?[6] — предположил Луи.
Молодой человек имел в виду один из тех порнографических фильмов, где в конце реально убивают. Женщин, разумеется.
— Я уже об этом думал. Да, возможно…
Но оба знали, что волна такого рода продукции уже спала. Первые снаффы, снятые в восточных странах, появились больше десяти лет назад. Умелая и дорогостоящая постановка, представшая их глазам, плохо соответствовала этой гипотезе.
Камиль продолжал в молчании бродить по комнате.
— Отпечаток пальца там, на стене, слишком аккуратный, чтобы быть случайным, — снова заговорил он.
— Снаружи ничего увидеть невозможно, — добавил Луи. — Дверь была закрыта, окна тоже. Преступления никто не обнаружил. Согласно логике, нас предупредил один из убийц. Получается, с одной стороны, предумышленное, а с другой — кто-то берет его на себя. Но я плохо себе представляю, чтобы один человек мог устроить такую бойню…
— Ну, это видно будет. Нет, я никак не могу понять другого, — продолжил Камиль, — почему на автоответчике есть сообщение.
Луи какое-то время молча смотрел на него, удивленный тем, что так быстро потерял нить рассуждений.
— Почему? — переспросил он.
— Ведь что меня занимает: есть все, что требуется, и телефон, и автоответчик, кроме главного — нет линии…
— Что?
Луи вскочил, потянул за телефонный провод, потом отодвинул мебель. Только электрическая розетка, телефон не был ни к чему подключен.
— Ни малейшей попытки скрыть предумышленность. Ничего не делалось, чтобы было не так очевидно. Наоборот, тут как бы все выставлено напоказ… Это слишком.
Камиль снова сделал несколько шагов по комнате, засунув руки в карманы, и остановился перед изображением генома.
— Да, — заключил он. — Это уже слишком.
11
Луи пришел первым, за ним Арман. Когда, закончив разговаривать по мобильнику, к ним присоединился Мальваль, вся команда Камиля, которую некоторые из уважения или в шутку называли бригадой Верховена, была в сборе. Камиль быстро пролистал свои записи и глянул на сотрудников:
— Ваше мнение?..
Они переглянулись.
— Хорошо бы сначала определить, сколько их было, — отважился высказаться Арман. — Чем больше их окажется, тем больше шансов их найти.
— Один-единственный мужик не мог такое сделать без посторонней помощи, — сказал Мальваль, — это просто невозможно.
— Для полной уверенности нужно подождать результатов отдела идентификации и вскрытия. Луи, расскажи про аренду лофта.
Луи вкратце изложил подробности их визита в SOGEFI. Камиль воспользовался этим, чтобы приглядеться к Арману и Мальвалю.
Эта парочка была прямой противоположностью друг другу, в одном — все в избытке, в другом — в недостатке. В свои двадцать шесть лет Жан Клод Мальваль обладал неоспоримым шармом, которым он злоупотреблял, как и всем остальным: ночами, девушками, телом. Из тех людей, которые жгут свечу с обоих концов. Из года в год он ходил с изнуренным лицом. Думая о Мальвале, Камиль всегда немного тревожился и задавался вопросом, не слишком ли много денег требовали закидоны его сотрудника. У Мальваля были все задатки будущего продажного копа, как у некоторых детей с пеленок на лбу написано, что ходить им в тупицах. В сущности, трудно было понять, проматывает ли он свою холостую жизнь, как другие — родительское наследство, или уже катится по наклонной плоскости чрезмерных потребностей. Дважды за последние месяцы он заставал Мальваля в обществе Луи. Всякий раз парни казались смущенными, словно их поймали с поличным, и Камиль был уверен, что Мальваль стреляет у Луи деньги. Регулярно, а может, и нет. Он не желал в это вмешиваться и делал вид, что ничего не замечает.