Юлия Латынина - Ничья
– По-моему, он не хотел его убивать. Он хотел перебить ему ноги, чтобы тот стал калекой. Но Грушев потерял слишком много крови и замерз.
– А если бы он этого не сделал?
– Грушев искалечил бы меня, – ответил Игорь – рано или поздно. Или убил бы.
***
К некоторому удивлению Семина, угроза Игоря возымела свое действие: наезды на «Акрон» прекратились совершенно, и «Акрон» беспрепятственно выиграл тендер по Гагаринскому руднику. Разумеется, формально рудник получила подставная фирма. Называлась фирма «Гея».
Спустя два месяца после выигрыша конкурса Семин встретился в ресторане с Прашкевичем.
– У меня есть проблема, – сказал Семин.
– Ну.
– Ты помнишь мою фирму «Гея», которая выиграла тендер на Гагаринский прииск?
Прашкевич коротко улыбнулся: мол, еще бы не помнить.
– Конкурс устраивали два чиновника, Нарышкин и Гурза, – сказал Семин, – и из-за этой ситуации с бандитами они буквально вывернули нам руки. Представляешь, получилось так, что деньги за прииск заплатил я, а контрольный пакет получили они. Допустим, я был бы еще согласен работать на таких условиях, но эти два долбоеба вообще сошли с ума! Они не дают мне строить, они не дают мне инвестировать, вообще ничего! Они требуют половину от всех денег, которые я хочу туда вложить.
Семин досадливо поморщился.
– Да что половину! Ты представляешь, я привез рабочим мешок с зарплатой, а Нарышкин узнал об этом и вызывает меня: «Я, – говорит, – пайщик? Пайщик. Значит, когда ты зарплату платишь всяким бомжам, шестьдесят процентов мои».
И Семин в возмущении всплеснул руками.
– Круто, – сказал Прашкевич. – А как Нарышкин с Гурзой присутствуют в фирме?
– Они владеют тридцатью процентами «Геи». Каждый.
Прашкевич приподнял брови.
– Что, так и записано в уставных документах?
– Да. Так и записано в уставных документах. Ты понимаешь, я все думаю об этой ситуации – это просто кошмар. Я не могу работать. Я не могу развивать производство. Я уже вложил в этот рудник семьсот тысяч долларов, а теперь с каждого вложенного рубля они требуют шестьдесят копеек. «Иначе, – говорят, – мы продадим свой пакет Малюте!»
– Чем я могу помочь? – сказал Прашкевич.
– Организуй звонок из Москвы.
– Какой?
– От проверяющих органов: мол, поступил сигнал о коррупции и о том, что такие-то чиновники владеют акциями рудника. Непосредственно. Они испугаются скандала и продадут акции. Ты пойми, я же честно готов заплатить им деньги, но я не могу с ними работать! Я за рабочих несу ответственность!
– Я организую звонок, – сказал Прашкевич.
***
Нарышкин и Гурза прибежали в «Акрон» спустя три дня с вытаращенными глазами. Им позвонили из Москвы, из ФСБ, и сказали, что в апреле в край прибывает инспекция. Проверять будут чистоту нравов при приватизации и поинтересовались, мол, правда ли, что члены конкурсной комиссии по Гагаринскому прииску – Нарышкин и Гурза, и владельцы контрольного пакета выигравшей фирмы тоже Нарышкин и Гурза. А?
– Ребята, – сказал Семин, – я же предлагал вам, чтобы все было на доверии. А вы захотели, чтобы ваша доля была оформлена на бумаге. Это, наверное, вам Малюта мстит.
Нарышкин и Гурза переглянулись и сказали:
– Мы бы хотели продать свои доли.
– Но у меня нет столько денег, чтобы выкупить вас целиком, – резонно заметил Семин.
Тогда они договорились, что Семин сейчас якобы выкупит долю Нарышкина и Гурзы за двадцать тысяч долларов, а на самом деле они останутся пайщиками в месторождении, каждый по двадцать пять процентов.
Комиссия приехала и ничего особо не нашла, но Нарышкина и Гурзу из администрации все-таки уволили. Они снова пришли к Семину просить свою долю, и Семин сказал им:
– Какие двадцать пять процентов? Вот тут в договоре записано, что вы продали мне все. Или мне в ФСБ этот договор переслать?
Нарышкин уехал в Челябинск работать в какую-то мелкую фирму, а Гурза потом спился.
Спустя три месяца подставная фирма, принадлежавшая Сергею Вырубову по кличке Малюта, выиграла тендер на разработку Верхнеикшинского прииска. Никаких чиновников она в долю не брала: просто накануне тендера у нового начальника фонда имущества пропала дочка, а сразу после тендера дочка нашлась.
1998 год. Зима
Когда Елена на следующий день подъехала к офису Вырубова, оказалось, что о приезде ее уже оповещены. Едва она вылезла из машины, как за плечом ее оказался похожий на тролля охранник в кожаной куртке.
– Сергей Иванович сейчас спустится, – сказал он, – подождете в машине или подниметесь наверх?
Елена скосила глаза, и увидела, что из ворот высовывается рыло вырубовского «мерседеса», а чуть поодаль стоит машина сопровождения. Она зябко переступила по снегу, но в эту секунду дверь офиса отворилась, и по крыльцу сбежал Вырубов – легкий и смертоносный, как кобра, в черном длинном плаще.
– Прошу, – сказал Вырубов.
Елена села в «мерседес». Вырубов запрыгнул в него с другой стороны, и машина сорвалась с места, обдав охранников у двери офиса щедрым фонтаном снежной каши.
Елена, по чисто профессиональным причинам, знала все рестораны в городе, половину из них отделывала либо она, либо ее хорошие знакомые. И когда машина свернула с Кропоткинской на ведущее к аэропорту шоссе, она настороженно спросила:
– Куда мы?
Вырубов удивленно вскинул брови.
– Пообедать, – сказал он, – да помилуйте, Елена Сергеевна, я вас не украду.
– А вы много людей крали?
– Не понял.
– Ну… неплательщиков там всяких… или еще как…
Вырубов расхохотался.
– Грехи молодости, – сказал он, – мало ли когда что было. Все мы раньше делали глупые вещи.
Елена слегка удивилась: до сих пор в разговоре с ней Вырубов ни разу не признавался, хотя бы косвенно, в самой малейшей уголовщине.
Ехали они действительно не очень долго: выскочили из города по Елизовскому шоссе, почти сразу свернули направо, промчались по расчищенной и потому уже оттаявшей дороге и тут же свернули еще раз – в огромные распахнутые ворота краснокирпичного особняка.
«Мерседес» въехал во двор, машина сопровождения осталась за оградой, и шофер, выскочив из машины, галантно открыл пассажирам двери. Сначала Вырубову, потом Елене.
Елена сразу поняла, что перед ней – загородный особняк Вырубова. Особняк этот был знаменит в архитектурных кругах города – не творческими находками, разумеется, а историей постройки.
Первым застройщиком особняка была некая контора, призванная из самой Москвы. Никаких особых изысков Малюта не требовал, а милостиво согласился на типовой проект. Первый застройщик выстроил дом до самой крыши, изредка заглядывая в чертежи и руководствуясь эпизодическими пожеланиями хозяина типа: «А чтобы спальня была сто квадратных метров». Дом уже крыли черепицей, когда выяснилось, что москвичи украли на строительстве около двухсот тысяч долларов.
Последовало короткое разбирательство, в ходе которого москвичей искупали в речке Нарым и взяли с них штраф, а следующим застройщиком дома стал нарымский архитектор Кабанцев.
Кабанцев отделал дом и включил отопление, и тут выяснилось, что дом не отапливается. Стали выяснять, почему дом не отапливается, и оказалось, что подвал, в котором расположен котел, до самого верха забит строительным мусором, а дымоход, ведущий через все перекрытия, залит бетоном. Застройщик маленько не разобрался с типовым чертежом и принял дымоход за опорную конструкцию.
Выхода из подвала предусмотрено не было, и поэтому Кабанцев пробил в стенке подвала дыру и вычерпал оттуда весь мусор. После этого он разобрал четыре этажа перекрытий и крышу и перестроил дымоход, потому что иначе это сделать было нельзя. После этого крышу и перекрытия настелили вновь и включили котел, и тут оказалось, что котел опять не работает, потому что за время своего пребывания под слоем мусора он вроде как сопрел.
Малюта выгнал Кабанцева и отечески пожурил его, после чего Кабанцев спешно продал свой бизнес в Нарыме и слинял в Новосибирск, а Малюта нанял третьего архитектора.
Третий архитектор снова разобрал крышу, перекрытия и подвал, вынул оттуда старый котел с помощью вертолета и поставил новый. После этого в подвал зашел Малюта, обозрел владения и удивился тому, что у него есть такой большой подвал, посреди которого стоит такой маленький котел. И велел обустроить в подвале сауну с бассейном.
Тут оказалось, что сауну с бассейном в подвале при такой планировке обустроить нельзя, потому что котел стоял посреди подвала, а чтобы в подвале помещался бассейн, котел должен был быть в углу. После этого архитектор еще раз разобрал крышу, перекрытия и подвал и переставил с помощью вертолета котел в угол, а посреди подвала устроил сауну и бассейн.
После этого сауна в первый же месяц сгорела.
Больше ничего примечательного архитекторы об этом доме не рассказывали, потому что по изяществу планировки он походил на общагу с позолоченными унитазами.
