Анжела Марсонс - Немой крик
Не предлагая руки, женщина села и закинула правую ногу на левую. Ее руки спокойно легли на колени.
– Мы не займем у вас много времени, миссис Уэйд. Нам просто надо задать вам несколько вопросов, – начала Стоун.
– Мисс, – поправила ее учительница.
– Простите?
– Мисс, инспектор, а не миссис, но вы можете называть меня Джоанна. – У женщины был низкий и сдержанный голос с небольшим северным акцентом.
– Благодарю вас, мисс Уэйд. Как долго вы знали директора Уайатт?
– Директор Уайатт приняла меня на работу три года назад, – с улыбкой ответила учительница.
– И какие между вами были отношения?
– Что, инспектор, прямо вот так, сразу, без всяких предварительных ласк? – Уэйд слегка наклонила голову набок и зафиксировала взгляд на Ким.
Та проигнорировала инсинуацию и твердо ответила на ее взгляд.
– Прошу вас ответить на мой вопрос.
– Ну конечно… У нас были нормальные рабочие отношения. Не без некоторых шероховатостей, как это случается между женщинами. Тереза была довольно упертым директором, не желающим отказываться от своих убеждений или менять их.
– Что вы имеете в виду?
– С того момента, когда она последний раз стояла за кафедрой, методы преподавания значительно изменились. И очень часто для того, чтобы заронить зерно в молодые, жаждущие знаний головы, необходима элементарная креативность. Все мы пытаемся как-то адаптироваться к изменчивости культуры, но Тереза была уверена, что методичная, настойчивая зубрежка является единственным способом что-то выучить, и каждый из нас, кто имел на это свой взгляд, получал соответствующие «рекомендации».
Пока Джоанна говорила, Ким оценила ее язык жестов как открытый и честный. Она также заметила, что женщина ни разу не взглянула на Брайанта.
– А вы можете привести пример?
– Пару месяцев назад один из учеников представил мне работу, в которой половина текста была написана языком, который сейчас широко применяется в электронных письмах и при общении в «Фейсбуке». Я велела всем двадцати трем ученикам принести из шкафчиков свои мобильные телефоны, а потом заставила их в течение десяти минут писать друг другу послания правильным, с точки зрения лексики и грамматики, английским языком. Это было для них дико, но они поняли то, что я хотела донести до них.
– А именно?
– Что человеческий язык нельзя заменить жаргоном. После этого никто больше не использовал этот новояз.
– И Тереза этим удовлетворилась?
– Совсем нет, – ответила мисс Уэйд, покачав головой. – Она посчитала, что школьник, о котором шла речь, должен был быть наказан и что это было бы ему более понятно. Я посмела ей возразить, и Тереза сделала в моем личном деле запись о неповиновении руководству.
– Остальные сотрудники не рассказывали нам ничего подобного, мисс Уэйд.
– Я не могу отвечать за других, – пожала плечами женщина, – хотя должна заметить, что некоторые из учителей, работающих здесь, давно сдались на милость обстоятельств. Они больше не могут достучаться до молодых душ, и просто высиживают время, оставшееся до пенсии. Они предпочитают никого не вдохновлять и не вдохновляться самим. Я к этой категории не отношусь, – Джоанна склонила голову на другую сторону, и на ее губах появилась слабая улыбка. – Научить нынешних тинэйджеров понимать и уметь наслаждаться красотой английского языка – задача совсем не из легких. Но я твердо верю, что человек не должен искать легких путей. Вы со мной не согласны, инспектор?
Брайант закашлялся.
Ким тоже слегка улыбнулась вместо ответа. Уверенность в себе сидящей перед нею женщины и откровенная беседа, которую она вела, были как глоток свежего воздуха после двенадцати похожих друг на друга ответов. А ее неприкрытое кокетство было очень занятным.
– А что вы можете рассказать о Терезе, как о женщине? – спросила Стоун, откидываясь в кресле.
– Вы хотели бы, чтобы я присоединилась к коллегам и произнесла приличествующую случаю эпитафию, или ждете от меня откровенности?
– Я с благодарность выслушаю честный ответ.
– Как директор школы, Тереза была мотивированной и целеустремленной женщиной, – Джоанна поменяла положение ног. – А вот как женщина она, боюсь, была крайне эгоистична. Даже на ее столе, как вы видите, нет ни фотографий, ни других указаний на тех, кто ей дорог. И ей ничего не стоило задержать сотрудников до восьми-девяти часов вечера. Бо́льшую часть своего времени она проводила в косметических салонах, за покупкой дизайнерских нарядов и выбором дорогих экзотических путешествий.
Брайант сделал несколько пометок в своем блокноте.
– Вы больше ничего не хотите сообщить следствию? – спросила Стоун.
Женщина отрицательно покачала головой.
– Благодарю вас, мисс Уэйд.
– Если вам нужно алиби, – подалась вперед Джоанна, – то я была в спортзале «Либерти», где занималась йогой. Это изумительная штука для поддержания гибкости. И если вас это интересует, то я бываю там каждый четверг по вечерам.
Ким твердо смотрела ей в глаза. Незамутненные голубые глаза Джоанны излучали вызов. Она сделала пару шагов к столу и предложила инспектору свою карточку. У той не было другого выхода, как протянуть за ней руку, и учительница вложила карточку ей в ладонь, превратив это мимолетное касание в рукопожатие. Ее рука была твердой и прохладной. Она провела пальцами по ладони Стоун и убрала руку.
– Вот номер моего телефона. Вы можете всегда позвонить мне, если вам понадобится моя помощь.
– Благодарю вас, мисс Уэйд. Вы оказали нам неоценимую поддержку.
– Ничего себе, командир! – произнес Брайант, как только за женщиной закрылась дверь. – Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять все эти намеки.
– Ничего не поделаешь – либо это есть, либо этого нет, – пожала плечами Ким и убрала карточку в карман. – Кто-нибудь еще?
– Нет, она была последняя.
Полицейские встали.
– На сегодня хватит. Отправляйся домой и отдыхай, – велела Стоун.
У нее было предчувствие, что отдых скоро понадобится им всем.
Глава 7
– Ну что ж, друзья мои, надеюсь, что вы все хорошо отдохнули и попрощались со своими любимыми…
– Опять никакой личной жизни на ближайший обозримый период, – простонал Доусон. – Для Стейси ничего не изменится, но мы-то все нормальные люди!
– АНН желает, чтобы проблема была решена до конца недели, – Ким предпочла пока никак не реагировать на выступление Кевина. Все они знали, что сокращение АНН означало Абсолютно Неразумный Начальник. При этом, в зависимости от настроения инспектора Стоун, последнее слово могло меняться в самом широком диапазоне.
– А что, если наш убийца ничего об этом не знает, командир? – со вздохом спросил Доусон, проверяя свой мобильный телефон.
– Тогда в пятницу я арестую тебя и, поверь мне, смогу выколотить из тебя нужные мне показания.
Кевин рассмеялся.
– Прекрати доставать меня, Кев. Это совсем не шутка. – Ким была абсолютно серьезна. – Что дало нам вскрытие?
– Полные воды легкие. Жертву, несомненно, утопили. Две гематомы как раз над грудными железами. Признаков изнасилования нет, но наверняка утверждать трудно, – зачитал Доусон из своей записной книжки.
– Что-нибудь еще?
– Ага. На обед она ела корму[9] из цыпленка.
– Отлично, это именно то, чего нам не хватало.
– Много из этого не выжмешь, командир, – пожал плечами Кевин.
– Брайант?
Детектив стал копаться в бумагах, но Ким знала, что вся информация уже навсегда запечатлелась в его памяти.
– Вчера еще раз обошли всех соседей, но они ничего не видели и не слышали. Некоторые из них знали убитую в лицо, но, кажется, она была не самым приветливым человеком в округе. Совсем не любила общаться с людьми.
– Ну, вот вам и мотив – убита из-за отказа пообщаться! – хмыкнула Стоун.
– Людей и за меньшее убивают, шеф, – возразил Брайант, и Ким была вынуждена с ним согласиться. Три месяца назад они расследовали убийство санитара, которого грохнули за две банки пива и какую-то мелочь в кармане.
– Еще что-нибудь? – спросила инспектор.
– Эксперты пока молчат. – Брайант взял в руки еще одну бумагу. – Скорее всего, они только начали экспертизу по отпечаткам пальцев и остаткам волокон.
Ким вспомнила о принципе обмена Локарда. По этой теории, преступник всегда что-то приносит на место преступления и что-то оттуда забирает. Это может быть все, что угодно, – начиная от волоса и кончая тончайшим волокном ткани. Все искусство состоит в том, чтобы их отыскать. А на месте преступления, которое истоптали восемь пожарников, и в залитой водой ванной улики сами собой не появятся.
– Отпечатки?
Брайант покачал головой.
– И все мы знаем, что убийство было совершено голыми руками, так что маловероятно, что орудие убийства валяется где-то в кустах.
