Светлана Алешина - Африканские страсти (сборник)
— Абсолютно, — ответила она, — пошли.
Они вышли из гаража, и Лариса по тропинке повела Карташова к соседнему двору. Петляя между проходами и закоулками, они прошли через арку и остановились посреди старого захламленного двора.
Лариса потянула Карташова к мусорным контейнерам.
Там, греясь на солнышке, сидели двое бомжей. Один был крупнее и более замызганный. Он курил подобранный возле контейнера окурок от «Примы». Окурок был длинный, и бомж явно наслаждался своей удачей. Второй, худощавый, в очках, молча смотрел куда-то вдаль, периодически откусывая куски от черствой белой горбушки.
Лариса провела Карташова прямо к ним.
— Здравствуйте, Константин Викентьевич, — поздоровалась она с бомжом в очках.
— Лариса Викторовна? Что-то вы к нам зачастили, — с улыбкой ответил тот.
— Да вот, знаете, обстоятельства не позволяют оставить вас в покое.
— Что ж, я очень рад, что мы с вами опять свиделись.
— Константин Викентьевич, — вдруг посерьезнев, сказала Лариса. — Отдайте деньги…
Карташов изумленно раскрыл было рот, но профессиональная привычка скрывать удивление взяла верх, и капитан быстро захлопнул рот и состроил циничное и равнодушное лицо.
Константин Викентьевич улыбнулся и кивнул.
— Я все ждал, — проговорил он, — когда же вы догадаетесь…
— Вы сами помогли мне, — ответила Лариса. — Помните, в разговоре со мной вы бросили фразу, что в наше время могут убить и за три рубля, что уж там говорить о сотнях долларов… Вот я и подумала — а откуда вы знали, что пропали именно сотни и именно долларов?
— Похвально, — снова улыбнулся Константин Викентьевич. — Вы очень умная и наблюдательная женщина.
— Возможно, — согласилась Лариса. — Так где деньги?
Константин Викентьевич поднялся и, обойдя контейнер, полез под него. Вскоре он вылез обратно, держа в руке пакет, перевязанный веревкой.
Карташов быстро взял у бомжа пакет и развернул его. Там находились пачки долларов в банковских упаковках. Капитан с довольным блеском в глазах вскрыл одну из них и пощупал купюры.
— По-моему, настоящие, — проговорил он. — Ну ничего, экспертиза установит точно.
— Настоящие, настоящие, — кивнула Лариса.
Второй бомж, сидящий на земле, увидев пачки долларов, от изумления выронил бычок и смотрел на пакет невменяемым взглядом. Нижняя его челюсть непроизвольно отвисла и зафиксировалась в таком положении.
— Я знал, что вы придете, — спокойно сказал Константин Викентьевич. — Поговорив с вами первый раз, я понял, что рано или поздно вы сюда вернетесь. Вы вернулись рано, и это хорошо.
— Почему? — недоуменно спросил Карташов.
— Я ждал вас, — просто ответил Константин Викентьевич. — Все это время я ждал вас. Когда выстрелы стихли и бандиты уехали, я просмотрел дом, но не нашел там этого парня. Я хотел помочь ему, но он сам скрылся. Я вспомнил, как он прятался за контейнером, и вспомнил, что слышал, как он открывал свой чемоданчик. После этого я решил обыскать это место.
Пакет я нашел довольно быстро — парень в спешке просто сунул его под контейнер. И я оставил пакет у себя. Я знал, что эта история так просто не кончится, и не ошибся — появились вы, — Константин Викентьевич посмотрел на Ларису. — Но я не стал говорить вам всего, я лишь дал наметки, по которым вы могли восстановить полную картину. Вам это удалось, и я восхищен вами.
Он перевел взгляд на пакет с долларами, который Карташов держал в руках, и вздохнул. Некоторое время Константин Викентьевич сидел молча, устремив вдаль задумчивый взгляд, потом произнес с легкой грустью:
— Это был мой шанс вернуться в этот мир…
Карташов смущенно кашлянул, потом сказал:
— Ну… У вас еще есть такой шанс. Я думаю, что вам будет положена какая-то часть из этих денег. Сумма здесь довольно большая — двести тысяч долларов, так что у вас есть реальная возможность вернуться к нормальной жизни…
Константин Викентьевич внимательно посмотрел на него. В глазах его сквозила какая-то снисходительность. Потом глаза его прищурились, в них заиграли хитринки, и он сказал весело:
— Вы ничего не поняли. Дело в том, что я не хочу возвращаться в этот мир. Поэтому я и вернул вам деньги. Если бы я хотел, то давно бы уже использовал свой шанс.
В это время бомж, сидящий рядом с Константином Викентьевичем, понял, наконец, что произошло, и, вскочив, схватил своего товарища за воротник ветхой рубашонки.
— Да ты что, сука?! — завопил он. — Придурок гребаный, это ж такие бабки! Ты что, просто так вот отдаешь их им?!
— Да, — спокойно ответил Константин Викентьевич.
— Бля-а-а-а… — схватившись за голову, простонал бомж, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну ты и мудак! Блин, везет же таким идиотам, а они даже не понимают этого! Да лучше б ты мне их отдал, козлиная твоя морда! Философ блаженный!
Константин Викентьевич продолжал спокойно сидеть, улыбаясь.
— Я объясню, почему я не хочу пользоваться этими деньгами, — сказал он. — Я живу в мире, очень сильно отличном от того, в котором живете вы. Здесь тоже не все идеально, здесь также идет борьба за власть, и выживает сильнейший. Но здесь я чувствую себя свободным от власти денег. Я своими глазами наблюдал, как несколько человек чуть не погибли из-за них. И я не хочу, чтобы меня постигла та же участь. Пусть я сплю возле мусорного контейнера под открытым небом и питаюсь отбросами, но я свободен. Я выбрал этот мир, я принял его законы, и он меня вполне устраивает. Так что я без всякого сожаления расстаюсь с этими деньгами.
— Ой, бля! — продолжал стонать второй. — Вот попадется же такой мудила!
Неожиданно он вскочил на ноги и с силой ударил Константина Викентьевича ногой. Тот от неожиданности охнул и схватился за бок, а озверевший бомж продолжал наносить ему удары.
— Вот тебе, ублюдок, получай! — с ненавистью бормотал он.
Опомнившись, капитан Карташов бросился вперед, оттаскивая обезумевшего от ярости бомжа от худенького Константина Викентьевича, который даже не сопротивлялся.
— Прекратить! — орал Олег Валерьянович. — Да не дергайся ты, придурок, я ж тебя одним пальцем сломаю!
Однако бомж разбушевался не на шутку. Карташов, не выдержав, резко ткнул его кулаком в солнечное сплетение, бомж задохнулся и стал медленно оседать на землю.
— Вот так, — произнес капитан, застегивая на нем наручники. — Отправлю-ка я его на пятнадцать суток, пусть остынет немного, а то еще будет вас доставать все это время, — сказал он Константину Викентьевичу.
— А вы говорите, — добавил он, — что ваш мир лучше. Чем же он лучше?
— Вы опять не поняли, — с улыбкой поправил его Константин Викентьевич. — Я не говорил про лучше или хуже. Просто они разные, и каждый выбирает себе свой. Я буду жить так, как считаю лучше для себя.
— Ну смотрите, — пожал плечами Карташов. — Дело ваше.
После этого он повернулся к Ларисе.
— Я пойду поищу понятых, чтобы оформить изъятие денег по закону, — сказал он. — К тому же этого гаврика нужно в машину препроводить. — Он кивнул на валяющегося на земле закованного в наручники бомжа. — Ты подождешь здесь?
— Да, — ответила Лариса.
Карташов ушел, Лариса осталась наедине с Константином Викентьевичем. Бомж-философ смотрел вдаль и улыбался.
— Чему вы улыбаетесь? — не выдержав, спросила Лариса.
— Да все то же, — ответил он. — Суета сует. Вот вы все бегаете, суетитесь, подставляете головы под пули… И ради чего? Ради вот этих паршивых бумажек? На свете нет ничего ценнее человеческой жизни, и я это понял. И в этом смысле моя жизнь гораздо счастливее вашей. Я не подвержен суете, я свободен.
Лариса ничего не ответила. Она молча курила, размышляя над услышанными словами.
Вскоре появился Карташов в сопровождении двух понятых, найденных им в соседнем дворе. Он быстро оформил изъятие денег и, повернувшись к Ларисе, спросил:
— Ну что, идем?
— Ты иди, я тебя догоню, — ответила она.
Олег Валерьянович пожал плечами и зашагал к арке.
Лариса посмотрела бомжу-философу в глаза и, волнуясь, сказала:
— Константин Викентьевич, если вы все-таки захотите вернуться в этот мир, то я обещаю, что помогу вам. Если хотите, я оставлю вам свою визитку, и вы сможете обратиться ко мне…
— Не стоит, — ответил бомж. — Я никогда этого не захочу.
— Вы… окончательно решили? — спросила Лариса.
— Да, — твердо ответил он. — Причем далеко не сегодня.
Лариса грустно покивала головой и повернулась, чтобы уйти.
— Постойте! — вдруг окликнул ее Константин Викентьевич.
Она обернулась.
Бомж засунул руку в карман своих грязных брюк, достал оттуда стодолларовую бумажку и вложил ее в Ларисину руку.
— Вот, — сказал он. — Возьмите, я же говорил, что мне не нужны эти деньги.
