Леонид Словин - Дополнительный прибывает на второй путь (сборник)
Монтажник дремал, опустив голову на подоконник.
— Могли Артура встречать? — спросил Денисов. — Как по-вашему?
— Кто знает? — Юрий Николаевич курил, стряхивая пепел в снятый с пачки слюдяной чехол, заменявший ему пепельницу. — Он не говорил об этом в поезде.
— Мне интересно ваше мнение.
— Не думаю. Женщины в такой час дома. А мужчины? Другое дело, когда человек везет что-то громоздкое…
— Или ценное.
— Именно. Со мной, например, только три рубля на такси да две копейки на автомат. Меня не встречают, — он полез в карман за платком. Под пальто виднелись коричневый пиджак, бежевая кофточка — неброские, со вкусом подобранные цвета. — Альтернатива, конечно, есть всему. Артур вчера пошутил: есть люди, сказал, считающие, что коньяк пахнет клопами, а другие утверждают: клоп пахнет коньяком…
Денисов усмехнулся:
— Какие же, он считал, правы?
— Энтомолог! Для него полужесткокрылые, сиречь — клопы, — совершеннейший продукт природы. Клопы, бластомы, водомерки… Безобиднейший человек! Может, его с кем-то спутали? Но с кем?
— Чудак он, — поднял голову монтажник.
Юрий Николаевич обернулся, проверяя неожиданную мысль:
— Алексей, ведь при вас большая сумма! Я не настаиваю. Если хотите, можете не отвечать.
Монтажник завозился:
— Я не скрываю, что везу деньги.
— Много? — спросил Денисов.
— Юрий Николаевич прекрасно знает: хотел машину купить. И меня не собирались встречать!
Юрий Николаевич многозначительно посмотрел на инспектора.
— Машину? Так далеко? — спросил Денисов.
— У них «Жигули» свободно… — монтажник предпочитал короткие, четкие формулировки. — Если насчет денег, могу точно сказать, сколько со мной.
— Важно, что купить не удалось, — подытожил Денисов.
— Все без пользы. Взял билет и назад.
— С билетами было трудно?
— Особенно на скорый. Чуть не остался.
— А деньги? На аккредитиве?
— С собой… Но никто не знал, только наше купе!.. — он не договорил.
В класс вошел носильщик, поставил у входа чемодан.
Следом шли сержант и полный загорелый человек. При виде его недавние попутчики оживились.
— Московская милиция работает, — крякнул Юрий Николаевич. — Сказали б не поверил! Всех разыскали…
— Третий пассажир. Транзитный, — доложил сержант, — дежурный послал.
Мужчина тем временем рассчитался с носильщиком.
Тот остался доволен, прощаясь, приложил руку к шапке.
— Дрога, — представился вошедший.
— Денисов, — Он представлял себе хозяйственника крупнее и старше. Едете в Ош?
— В Ошский район.
Транзитный осмотрелся. На стене висела таблица — милицейский строй в движении без оружия. Сбоку, за окном, темнел вагон электропоезда.
— Садитесь. Ваш попутчик по купе… — начал Денисов.
— Артур. Я знаю… Какой вандализм! — Дрога придвинул стул. — Неужели не найдете?
— Работаем… Вы вместе с ним вышли из поезда?
— Да.
— Вместе шли к вокзалу?
— Мы быстро расстались.
— Он от вас отошел? Или вы?
— Я… — Хозяйственник бросил взгляд на чемодан, обвел глазами попутчиков — оба молчали. — Дело в том, что Артура встречали…
Новость произвела впечатление разорвавшейся бомбы.
— Встречали? — переспросил Денисов.
— Он извинился, пошел вперед.
— Вы видели встречавших?
— Не видел.
— Почему вы думаете, что его встретили?
— Он сказал: «За мной пришли, извините!» — Дрога как-то неловко достал пачку папирос, раздумал, снова сунул в карман.
— Прощаясь, больше ничего не сказал?
— По-моему: «Надвигается шторм…» Что-то в этом роде.
— Вы говорили о море?
— Ни полслова. Вообще этой темы не касались.
— «Надвигается шторм»?
— Я сам удивился.
Подождав, Денисов начал заход, на этот раз менее стремительный.
— Вы сошлись с Артуром ближе других. Что он рассказал о себе?
— Почти ничего. — Дрога подумал. — Занимается насекомыми. С детства. Шахматист… Что еще? Рассеян чудовищно: хотел бриться — электробритву водил обратной стороной, пока я не подсказал.
«Непонятно», — подумал Денисов.
— Он брился после посадки? Или под Москвой.
— Под Москвой.
— Пожалуйста, вспомните все.
— Был за границей… Да! Тетка у него умерла, осталось наследство…
— Любопытно.
— Несколько тысяч.
— Вы видели деньги?
Дрога пожал плечами:
— Не только я! Тогда стали платить за белье — у него одни сторублевки. Абсолютно непрактичен. — Транзитный вздохнул. — У меня тоже была сторублевая купюра — навязали в сберкассе, но я ее сразу разменял.
Денисову показалось, что он слишком быстро ведет свою партию, поэтому обязательно что-то упустит.
— Разрешите ваш паспорт.
— Видите ли… Мы переезжаем из Оша, — Дрога замялся. — Документы на прописке. — Он не снял ни перчаток, ни шапки, каждую секунду готовый в путь.
— Запишите данные.
Дрога неловко стащил перчатку.
Денисов подал блокнот:
— Вы служили на флоте?
— А что?
— У вас якорь на руке, как у меня. Отсюда совсемсовсем немного до разговоров о море… «Надвигается шторм»!
— Память детства. Во флоте я не служил. Пехота…
— Вот у Алексея интересная татуировка! — неожиданно вступил в разговор Юрий Николаевич.
Монтажник в углу нахмурился:
— Глупости, — в свободном от волос квадрате лица мелькнули рассерженные глазки.
— А что именно? — заинтересовался Денисов.
— «Не всякому прощай!» — Юрий Николаевич стряхнул пепел. — Я еще в поезде заметил. Угроза и предостережение… Если б не узнал вас ближе, Алеша, наверное, сто раз подумал бы, прежде чем с вами ссориться… голос его стал вкрадчивым. — Наверное, болезненно было?
Денисов мысленно поздравил себя с тем, что не разговаривал с каждым пассажиром в отдельности, как принято, а собрал всех вместе в маленьком классе.
— Не очень, — монтажник усмехнулся.
— Мода! — Юрий Николаевич — словно заботился о том, чтобы приличные люди, даже попав под пристальные очи закона, беседовали и вели себя подобающим образом. — В свое время, помню, меха носили у подбородка, потом на полах. Скоро, наверное, снова поднимут к шее…
Денисов встал, прошел от окна к двери: похоже было — с появлением Дроги все еще больше запуталось.
— Не помню, кто заметил: особо разительное увидеть на нашей планете невозможно, вертимся в одном и том же круге мод, технических идей. Сами судите! Радиус нашего шарика шесть тысяч километров, — Юрий Николаевич очертил круг сигаретой, — высота величайших гор и глубина впадин не превышает девяти. Девять километров на шесть тысяч! Это же идеальный шар с коэффициентом допустимости первого-второго класса…
Раздался звонок — звонил Сабодаш.
— Только что сообщили… Слышишь меня? Потерпевший скорее всего не выживет. Сейчас он в институте Склифосовского, следователь там.
4
Денисов положил трубку, помолчал. Сообщение дежурного его словно подстегнуло.
— Во что вы играли ночью? — спросил он. — В терц, в дербец, в стос?
В кабинете стало еще тише. Денисов понял, что не ошибся.
— Банк был велик?
Никто не ответил, но теперь он знал точно: игра шла большая. По словам проводницы, они произнесли имя Катенька. «Катеньками» называли сторублевые купюры со времени выпуска первых бумажных денег — за портрет Екатерины Великой на ассигнациях.
Денисов подошел к окну.
Неприметный в темноте вагон напротив наполнялся пассажирами — то в одном, то в другом его конце вспыхивали светлячки сигарет. Портьеры в классе задернуты не были, и курившие, должно быть, видели небольшой зал с учебными пособиями в простенках и четверых мужчин, собравшихся здесь в ранний час.
— Так или иначе, придется об этом говорить… — сказал Денисов.
Звонок раздался совсем некстати. Докладывал младший инспектор:
— Доставили железнодорожные билеты, они оставались в вагоне… Проводница передала.
— Как с моими справками?
— Проверил по адресному…
Денисов наконец положил трубку, повернулся к прибывшим:
— Что за игра? Обычная академическая?
Юрий Николаевич устроился удобнее на стуле, вытянул ноги.
— Бог мой! Я и сам не знаю, что за игра! — он прикрыл веки пальцами. Алексей! В этом вопросе вы наиболее сведущи, от вас все зло. Вам и карты в руки. Извините за неудачный каламбур.
Монтажник покраснел, не вставая, собрал с подоконника перчатки, сунул в карман.
— Сведущ, может, и больше. Не спорю! А играл меньше вас… — Он вдруг заговорил, быстро выстреливая слова-предложения: — Чудак один. Обучил… Когда в самолете летели. Из Лабытнанги. Три карты каждому.
![Леонид Словин - Астраханский вокзал [сборник]](/uploads/posts/books/242731/242731.jpg)
